Король решает не всё (СИ) - Марс Остин. Страница 38

— Никогда больше так не делайте. Я серьёзно, это опасно.

— Вы тянете время, чтобы придумать, что соврать? — сказала Вера, усмехнулась: — Ну-ну, мне даже интересно, как вы будете выкручиваться.

— Я не буду выкручиваться. — Он выровнялся и изобразил расслабленность, хотя она чувствовала, что он прикидывается. Его голос был сухим и высокомерным, как никогда: — Я уже говорил вам, совесть для меня — непозволительная роскошь.

— То есть, вы признаете, — тихо сказала она, — что зашли в мою спальню и взяли мой телефон, пока я спала?

— А это не очевидно? Я уже говорил вам, что сотрудники разведуправления имеют гораздо больше прав, чем обычные люди.

— Да, но вы забыли об одном маленьком условии, — зловеще шепнула Вера, — я — Призванная, моё имущество защищает закон.

— Подайте на меня в суд, — саркастично закатил глаза министр.

Вера не улыбнулась и не пошевелилась, его наглость вызывала в ней желание вцепиться ему в горло или как минимум заставить понервничать.

— И что тогда будет? — тихо спросила она.

— Разбирательство, — он насмешливо приподнял плечи, — короткое, потому что дело абсолютно ясное. Потом суд, который вынесет смертный приговор, — он фыркнул, насмешливо улыбаясь Веронике, — и казнь.

— А, — понимающе кивнула Вера, не меняя позы и выражения лица, — ясно. — И продолжила молча смотреть на господина министра, понемногу начинающего нервничать. Печальным шепотом поинтересовалась: — Как по вашим законам подают в суд?

В слабом свете луны, льющемся из окна, было плохо видно, но Вере показалось, что его лицо дрогнуло нервной волной. Он молчал, пристально глядя на неё, но Вера понимала, что ему видно ещё хуже, чем ей, потому что он сидит вполоборота к окну, а она стоит в густой тени. В повисшей тишине был отчетливо слышен каждый шорох, доносящийся с улицы шелест листьев под слабым ветерком… Она медленно глубоко вдохнула и чуть сменила позу, сонно склонив голову к косяку двери и плотнее заворачиваясь в рубашку, прошептала:

— Ну так как?

— Вы этого не сделаете, — хрипловато сказал он, она бесцветным тоном спросила:

— Правда? — повела плечами, устраиваясь поудобнее, чуть приподняла уголок губ в дьявольской ухмылке: — Почему вы в этом так уверены?

Он шумно сглотнул и отвернулся, медленно вдыхая и выдыхая, как будто пытался таким образом успокоиться. Яркие блики лунного света пробежали по его лицу, оставив глаза в тени, зато с гравюрной резкостью обрисовав шею и ключицу. Вера увидела, как часто бьётся его пульс и её ухмылка стала ещё кривее.

— Нравится? — горько усмехнулся он, она приподняла брови и он опять повернулся, прямо посмотрел на неё, в темных глазах было обвинение, — держать в руках мою жизнь. Нравится?

Вероника изобразила задумчивость, потом демонически улыбнулась и прищурилась, перебирая пальцами в воздухе, как будто пыталась поймать мысль, прошептала:

— Интересное ощущение, — изобразила ладонью, как будто взвешивает на ней что-то, посмотрела на неё, мечтательно вздохнула, — такое… могущество. Чувствую себя богом, который примеривается карандашиком к карте мира, раздумывая, где набросать горы и реки, а где — границы государств.

Министр насмешливо фыркнул и с ещё большей горечью прошептал:

— Вы переоцениваете влияние моей жалкой жизни на этот мир.

Вера пошевелила пальцами, с улыбкой рассматривая воображаемый объект на ладони, посмотрела в глаза министру и усмехнулась:

— А может, это вы недооцениваете?

— С чего бы? — фыркнул он. — Уж я знаю о своей жизни всё, в отличие от вас.

— А я бы не была так категорична, — загадочно прошептала Вероника, — кто знает, может, вы решаете судьбу своего мира прямо сейчас? Ведь Призванные меняют мир, а вы играете на нервах Призванной. Подумайте.

— Ну конечно, — издевательски хохотнул он, — прямо сижу и чувствую, как внутри растёт ощущение собственной значительности.

Вероника криво усмехнулась и промолчала, стала рассматривать его, только сейчас замечая, что его силуэт непривычно светлый. Вместо обычного темного костюма на министре было что-то вроде кимоно и наброшенный сверху темный халат с развязанным поясом. Он заметил её взгляд и вроде как смутился, но с места не сдвинулся, Вероника ехидно улыбнулась.

«А я всё равно заметила.»

Он неодобрительно глянул ей в глаза: «могли бы сделать вид, что не заметили», она улыбнулась шире.

«Не дождётесь.»

Министр прочистил горло и саркастичным тоном, подчёркнуто несерьёзно спросил, указав глазами на её ладонь:

— Так что же вы собираетесь делать с таким всемогуществом?

Вера глубоко вдохнула, поднимая плечи и обводя глазами стены и потолок с максимально глупым видом, округлила глаза и протянула:

— А кто меня знает? Я же женщина, — издевательски похлопала ресничками и закрыла глаза, запрокидывая голову, как будто к чему-то прислушивалась. Открыла один глаз и идиотски улыбнулась министру: — Как там у нас с фазой луны, не напомните?

Он сложил руки на груди, зло сжимая губы: «не смешно».

Вероника отлипла от косяка и стала перекидывать воображаемое всемогущество из ладони в ладонь, периодически глядя по сторонам, заглядывая в окно, изучая потолок…

— Чего вы ждёте? — наконец не выдержал министр.

Она понизила голос и добавила взгляду максимум безумия:

— Знака. Или сигнала с Марса… или не с Марса, — она быстро пожала плечами и прищурилась, шепотом пропев: — Жду, в какое полушарие бомбанёт эстроген на этот раз. Женщины коварные, им нельзя доверять, — она стала подбрасывать на ладони воображаемый шарик, следя за ним глазами, раз, второй, а на третий испугано вскрикнула и неуклюже наклонилась, «ловя» шарик у самого пола. Выпрямилась и издевательски глупо улыбнулась министру Шену: — Ой.

В его глазах было желание её ударить. Больно. Она сделала суровое лицо и криво улыбнулась:

— Шучу, не бойтесь. — Протёрла «шарик» низом рубашки и опять подбросила: — Не уроню, я знаю цену всемогуществу. Я буду носить его аккуратно, — она сделала вид, что засовывает шарик в рукав, поправила манжет и сложила руки на груди, ободряюще шепнула министру: — Там тёпленько и надёжно.

Он усмехнулся, но Вера заметила, как из его позы исчезает напряжение, он сел чуть по-другому и тихо буркнул:

— Я же сказал, вы этого не сделаете.

— А можно поинтересоваться, что такое интересное вы не успели досмотреть днём, что не давало спать ночью и вынудило прийти сюда? — Вера подошла и развернула себе кресло, садясь напротив, министр отвел взгляд, потом посмотрел на неё и криво улыбнулся, разблокировал телефон, повернул ей экран:

— Кто это?

Вероника посмотрела на фотографию симпатичного парня с двумя котами и издевательски улыбнулась:

— Почему он вас заинтересовал?

— У вас несколько десятков его фотографий, — он откинулся на спинку, утыкаясь в экран, как будто стремился спрятать взгляд, — и отдельная папка в галерее, только для него одного. Даже у вашей любимой Миланы нет собственной папки, её фото разбросаны везде понемногу, вперемежку с другими.

Вера ностальгически улыбнулась и сказала:

— Забудьте о нём, его нет в списке.

— Почему?

— Потому что мы не виделись и не разговаривали уже… — она стала загибать пальцы и грустно улыбнулась, — почти семь лет.

Министр полез под полу халата, потом с досадой дернул щекой, как будто вот только вспомнил, что забыл надеть пиджак. Потянулся к столу и взял себе листок и карандаш:

— Как его зовут?

— Тошка, — хихикнула Вера, министр подозрительно посмотрел на неё:

— Это тоже «ник в сети»?

— Нет, — ехидно шепнула Вера, — это такой очень нежный вариант имени Антон.

— Ясно, — министр хмуро заскрипел карандашом, — возраст, профессия, отношения?

— Я вам ничего не скажу, — тихо вздохнула Вера, — это личное и к делу не относится, я не добавила его в список потому, что он не должен там быть.

— Давайте я буду решать, кто должен и кто не должен быть в списке, — раздраженно прищурился министр, Вера издевательски широко улыбнулась: