Наречённая ветра - Лински Литта. Страница 41

Инослейв поймал ее руку и сжал в своей.

— Похоже, из всей вашей семейки тебе достался самый приятный характер.

— Не стану спорить, — самодовольно отозвался ветер. — Хотя, если честно, мне кажется, что это тоже заслуга людей. Мы стали отражением того, как они представляли нас. Северный ветер виделся им холодным, злым и безжалостным. Южный — жестоким и коварным. Ну, а западный ветер по природе своей довольно мягок, оттого я и рисовался людям чем-то вроде веселого беззаботного мальчишки.

— Ты такой и есть, — согласилась она. — Знаешь, что странно, Инослейв?

— Что, маленькая? — ветер по-прежнему держал ее руку, нежно водя большим пальцем по линиям на ее ладони.

— Ты знаешь, что обязан людям не только существованием, силой, но даже чертами характера, однако при этом продолжаешь презирать нас.

— Уже не так сильно, как раньше, — задумчиво ответил он. — Кроме того, я больше не убиваю людей. А это неплохой шаг к взаимопониманию, не находишь?

— Согласна. Но вот твои сородичи… Кстати, они действительно приходятся тебе братьями и сестрами?

— Конечно же, нет, — Инослейв, казалось, удивился такому предположению. — У нас же нет общих родителей. У нас нет никаких родителей. Наше родство — такая же условность, как вассальная зависимость младших ветров.

— А кто из младших в твоей зависимости? — Эвинол задала еще один из интересующих ее вопросов.

— Инниаль — юго-западный ветер.

— Девушка? — она не смогла скрыть недовольные нотки в голосе. Ей почему-то не нравились ветра женского пола.

— Ветер, Эви. Она — ветер. Но выглядит, как девушка, да.

С языка так и рвался дурацкий вопрос: «А она красивая?», — но Эвинол удержалась и вместо этого спросила:

— Какая она?

— Инниаль? Сложно сказать, — Эви не видела Инослейва, но почувствовала его движение, он пожимал плечами. — Наверное, ее можно назвать милой в сравнении с остальными. Юго-западный ветер, как-никак; от него люди не ждали особых подвохов, вот и наделили довольно приятным нравом. Хотя до меня ей, конечно, далеко, — усмехнулся он.

— До тебя всем далеко, — Эви хотела съехидничать, но сказанное прозвучало серьезно.

Ей безумно нравилось сидеть с ним вот так — спина к спине — и болтать о вещах, которые еще недавно казались ей совершенно невероятными, при этом впитывая всем существом красоту окружающего мира.

Внезапно гармония была нарушена. Повеяло холодом. Эвинол смутно почувствовала неладное, но прежде чем успела понять, что происходит, Инослейв резко развернулся, схватив ее в охапку. Мгновение спустя они стояли на земле, ветер задвинул ее за спину, продолжая придерживать одной рукой. Пустые качели продолжали по инерции раскачиваться.

— Что тебе нужно, Тантарин?

Перед ними возникла богиня северного ветра. Поначалу Эвинол удивлял этот фокус с появлением из ниоткуда, но она слишком привыкла к нему в исполнении Инослейва.

— Да не цепляйся ты так за свою девчонку, — в голосе Тантарин звучало презрение. — Я пришла не ради нее.

— Тогда зачем? — он кидал слова зло и отрывисто.

— Нужно поговорить.

— Нам не о чем с тобой говорить, Тантарин.

— А я думаю, есть о чем, — холодно возразила незваная гостья. — Может, тебе будет интересно узнать, что Инниаль пропала.

Глава 29

Сила взаймы

Тантарин, похоже, считала свое известие ошеломительным, но Инослейв не мог взять в толк, зачем она явилась к нему с этой ерундой.

— И что? Она ветер, где хочет, там и носится. И раз уж вы теперь все решили, что границы чужих владений вам не преграда…

— Ее нет нигде, Инослейв. Тебе ясен смысл слова «нигде»?

— А если даже и так? Мне-то что за дело? — с вызовом спросил ветер.

— Похоже, тебе теперь ни до чего нет дела, кроме глупой человеческой самки, — лицо ее оставалось бесстрастным, зато в голосе слышалось явное отвращение. — Ты, видно, до того поглупел, что забыл о том, что Инниаль находится под твоим покровительством.

— Я помню, — ему хотелось орать на Тантарин, но он держал себя в руках, понимая, что на фоне ее сдержанности его вопли будут выглядеть жалко и глупо. — Так же, как помню, что все эти покровительства и зависимости — не более чем дань древним традициям. Я не видел Инниаль более тысячи лет, как и тебя, и остальных. И не очень-то скучал, если честно. Инниаль — большая девочка, обойдется без моего присмотра. И без твоего, кстати, тоже.

— То есть тебе плевать на нее? — Тантарин недоверчиво прищурилась.

— По сути, да.

— Так нельзя, — вмешалась Эвинол, про которую он почти забыл. — Ты за нее в ответе, Инослейв, ты не можешь ее оставить.

Чуть ли не впервые ему захотелось грубо ответить Эви, которая лезла явно не в свое дело.

— Видишь, даже твоя игрушка своим жалким человечьим умишком понимает, что ты в ответе за Инниаль. Что, однако, не делает ее присутствие здесь желанным. Отошли свою подружку, Инослейв. Ее вид меня оскорбляет.

Эвинол дернулась было, чтобы уйти, но ветер лишь крепче перехватил ее за локоть, удерживая подле себя. Он не столько хотел, чтобы девушка слышала их разговор, сколько опасался какой-нибудь подлой ловушки со стороны сестры. Не исключено, что Тантарин просто-напросто заговаривает ему зубы, а Эвинол, оставшись в одиночестве, может попасть в лапы к неожиданно явившимся в другом месте Ларишаль с Хорастером.

— Она никуда не пойдет, Тантарин. Придется тебе пережить присутствие Эвинол. И я требую уважительного к ней отношения. Не забывай, она теперь такая же богиня, как и ты.

— Прямо такая же! — на бледном лице мелькнула усмешка, что случалось с Тантарин крайне редко. — Ладно, если ты так боишься за свою самочку, пусть остается. В конце концов, меня же не смущает присутствие птиц или червей.

— Зато меня смущает твое! — он не собирался больше сдерживаться. — Убирайся, Тантарин! И разбирайся с Инниаль сама. Пусть Ларишаль с Хорастером тебе помогают, раз уж они у тебя на побегушках.

— Мне нужен именно ты, — отрезала Тантарин. — Только у тебя есть особая связь с Инниаль. Или века рабской жизни отшибли тебе память, Инослейв?

— «Века рабской жизни», как ты это назвала, для меня не закончились. Я не пользуюсь силой жертв. И если ты об этом забыла, то твоя память в более плачевном состоянии, чем моя. Я не смогу связаться с Инниаль, как не мог последнюю тысячу лет.

— У меня нет ни времени, ни желания обсуждать сейчас твое глупое упрямство. Я поделюсь с тобой силой, чтобы ты мог связаться с Инниаль.

— Благодарю, — скривился Инослейв. Даже века спустя он помнил, как неприятно черпать чужую силу.

Отпустив Эвинол, ветер подошел к Тантарин. Та протянула ему тонкую, бескровную руку. Синие ниточки вен ползли по белой как снег коже. Черные глаза на миг вспыхнули, когда он потянул силу.

Это было больно. Надо же, сколько веков прошло, а боль вспомнилась мгновенно, будто он испытывал ее вчера. Хотя, пожалуй, в этот раз даже хуже. Должно быть, право тянуть жизненные силы из богини, пусть и с ее согласия, облагается дополнительной платой. Когда мука стала совсем уж невыносимой, резкий окрик Тантарин принес желанное освобождение.

— Довольно! Теперь у тебя достаточно сил и для того, чтобы связаться с Инниаль, и для того, чтобы навестить ее обитель. Ты получил даром то…

— От чего сознательно отказался, — перебил ее Инослейв. — А теперь помолчи, Тантарин, и дай мне сосредоточиться. В конце концов, я не проделывал этот фокус тысячу лет.

На самом деле больше. Даже в те времена, когда он не брезговал жертвами, он почти никогда не взывал к Инниаль, предоставляя ей полнейшую свободу. Другое дело, что богиня юго-западного ветра сама порой связывалась с ним, чаще всего по разным пустякам. Инослейв попытался вспомнить ее. В человеческом облике Инниаль была очень красивой девушкой с зелеными глазами и лазурными волосами. Но сейчас от этих воспоминаний было мало толку, потому что он взывал не к внешнему образу, а к сути.