Наречённая ветра - Лински Литта. Страница 53

— Все равно он узнает рано или поздно, — вздохнула Эви.

— Будем надеяться, что я вернусь и заберу тебя раньше, чем это случится, — Инослейв сам не очень-то верил тому, что говорил, но постарался придать тону уверенности.

— Хорошо, — сдалась она. — Ты прав. Я совсем не привыкла думать о таких вещах, как кров или пропитание. У меня никогда не было в этом нужды. Я уже не помню, когда в последний раз с кем-то расплачивалась. Даже в Кьерре за все платил ты… ворованными деньгами, между прочим.

Эвинол легко спрыгнула с кровати. Вернувшаяся к ней резвость и грация радовала Инослейва. Девушка выглядела вполне здоровой и полной сил.

— Тебе стоит поесть, а потом выбрать самый роскошный из твоих нарядов, — сказал ей ветер. — Платье, достойное королевы и богини. Подданные должны узреть тебя во всем великолепии.

— Угу, — наливая воду в медный котелок, отозвалась она. — Только, заказывая эти платья, я еще не метила в богини. Так что ограничусь великолепием, достойным королевы Илирии.

Они беззаботно болтали и обменивались ехидными репликами, пока Эви колдовала над завтраком. Словно оба молчаливо согласились поддерживать иллюзию, что все хорошо, что впереди их ждет не расставание, возможно, навеки, а еще один самый обычный день. Как ни странно, так действительно было проще.

Принцесса устроилась с подносом в старинном резном кресле с высокой спинкой, которое ветер притащил в свою башню задолго до появления Эви. Она ела не торопясь, словно желая продлить зыбкое спокойствие и ощущение обыденности. Затем так же неторопливо и обстоятельно выбирала платье, остановившись в итоге на темно-синем бархатном, вышитом серебром и жемчугом.

И все же, как ни оттягивала она момент прощания, он наступил. Эвинол тоскливым взглядом обвела спальню, которую ветер обустроил для нее. Взгляд ее остановился на футляре со скрипкой.

— Пожалуй, я захвачу это с собой.

— Зачем? — впрочем, он знал ответ.

Эви прижала к себе скрипку, а ветер — саму Эвинол, и они покинули обитель. Если отчаянная затея увенчается успехом, он сюда вернется, если же нет, то и жалеть об утраченном доме будет некому.

Как и в прошлый раз, Эвинол без труда преодолела барьер. Не успела она опомниться, как Инослейв спустил ее на ту самую скалу, откуда забрал в конце лета. Теперь все здесь выглядело иначе. Свинцовые воды озера отражали серое небо, травы и цветы засохли и лежали, прибитые дождями к земле. В центре скалы торчал колышек с обрывком злополучной цепи. Столько серебра можно было бы продать, притом недешево, но никто так и не притронулся к свидетельству жертвоприношения. Настолько сильным было в народе преклонение перед светлой Эвинол.

Сейчас на скале не было ни души. Очевидно, мелкий заунывный дождь — не лучшая погода для паломничества. Эвинол склонилась и, подняв обрывок цепи, задержала его в ладони. Инослейв удивлялся, глядя на нее. Перебирая серебряные звенья, Эви смотрела на них чуть ли не с нежностью. А ведь он еще помнил, как яро она ненавидела эту проклятую цепь. Сейчас уже он не хотел видеть этот гадкий атрибут жертвоприношения.

— Брось эту дрянь, — он взял ее за руку, вынудив уронить обрывок цепи.

Держа ее ладонь в своей руке, Инослейв смотрел на Эвинол, впитывая каждую черточку ее облика. Что ей сказать? «Прощай!»? Слишком трагично. «До встречи!»? Фальшиво. Но Эви заговорила сама.

— Вернись! — в ее словах звучала не просьба, а приказ.

— Я постараюсь, маленькая.

Ветер обнял Эвинол, крепко прижал к себе, положив подбородок ей на макушку. Она чуть отстранилась, глядя на него с вопросом и надеждой.

— Инослейв, может, все-таки…

— Нет, — он приложил палец к ее губам, отлично зная, что она собирается сказать. — Я пойду один.

Инослейв бросил взгляд на скрипку, которую она все еще сжимала в руках.

— Сыграй мне, Эви, — попросил он.

Вряд ли он сможет придумать что-то лучшее, чем оставить Эвинол под одну из ее мелодий. Очевидно, принцесса была с ним согласна. Музыка лучше мучительных прощаний. Она достала скрипку, пристроила у себя на плече и взмахнула смычком. Мотив, выбранный Эви, звучал пронзительно и тревожно, но, как и прочие ее мелодии, был исполнен удивительной силы и гармонии.

Инослейв обратился ветром и устремился вдаль. Он не видел маленькую фигурку на скале, но еще долго слышал мелодию, исполненную тревоги и надежды. Так долго, что уже не знал, на самом ли деле он слышит скрипку Эвинол или музыка продолжает играть у него в голове.

Путь, по которому его влекло непостижимое чутье, лежал через земли Ларишаль. Ветер давно не видел Найенну. Сейчас она выглядела до невозможности мрачно. Воздух был спертым и тяжелым, растения — мертвыми, небо — пепельно-серым. Даже в больших городах улицы по большей части были пустынны. Должно быть, люди прятались от одуряющего удушья за стенами домов. Однако, пролетая над столицей, Инослейв заметил на одной из площадей небольшое сборище. Люди стояли на коленях, расположившись по кругу и что-то монотонно бормотали. Инослейв не обратил бы на них внимания, если бы некоторые не повскакивали и не начали прыгать, вопя: «Ветер! Ветер!» Один мужчина, должно быть, предводитель, начал тянуть нараспев: «Не оставь нас, ветер. Узри наше смирение. Прими жертвы, которые мы готовы отдать тебе».

Презренные создания! Вот поэтому ветра веками видели в них лишь корм. Обладать такими силами и приносить себя на заклание, точно скот! Внезапно его охватило желание открыть глаза этим жалким слепцам. Он опустился на площадь и принял человеческий облик. Толпа тут же окружила его, недоумевая, кто же мог появиться из ниоткуда.

— Кто ты, господин? — обратился к Инослейву предводитель.

— Ветер, — он обвел их презрительным взглядом.

К удивлению Инослейва, найеннцы не высказали ожидаемого недоверия, а напротив, слишком легко приняли божественную природу неожиданного гостя.

— Ты снизошел к нам! — предводитель бухнулся на колени, остальные последовали его примеру. — Теперь ты примешь наши жертвы?

— Не приму. Перестаньте, как глупые овцы, скармливать себя ветрам. И вам, и нам от этого лишь хуже. Забудьте о жертвах. Расходуйте данные вам силы со смыслом.

— Но как, господин наш ветер?

Инослейв не стал уточнять, что он вовсе не их господин, сейчас это было неважно. Куда важнее направить людишек на путь, сулящий хотя бы призрачную пользу.

— Вместо жертв возносите ветрам молитвы. Людская вера дает нам силы. Перестаньте нас проклинать и ненавидеть. Ваша ненависть породила зло, способное уничтожить не только нас, но и вас. В вашей власти сделать его слабее, а нас — сильнее. Молитесь ветрам и светлой Эвинол.

— О, Эвинол! Светлая Эвинол! Да пребудет ее длань над нами! — загудели взволнованные голоса со всех сторон.

Очевидно, и здесь имя Эви вызывало бурю фанатичного восторга. Что ж, оно и к лучшему. Истовое поклонение поможет принцессе быстрее вернуть утраченные силы.

— Вы все поняли? — нетерпеливо спросил Инослейв.

— О да, господин наш ветер, — залепетал предводитель, очевидно, полагая, что ветер жаждет униженного подобострастия. — Мы — сыны ветра. Мы отнесем твои слова королю. Он прислушается к нам и велит поступать, как ты сказал, по всей Найенне. Но если мы исполним твою волю, ты ведь больше не покинешь нас?

— Это будет зависеть от того, насколько ревностными и искренними будут ваши молитвы, — ветер не собирался ни обнадеживать людишек, ни тем более объяснять им, как все на самом деле сложно.

Не желая дальше тратить время на этих отчаявшихся, Инослейв вновь поднялся ввысь, оставляя грязную площадь с неприглядными людьми далеко внизу.

Дальше невидимая нить тащила его через пустыни. Вот тут, должно быть, ничего не изменилось. Есть ветер или нет, песчаным холмам безразлично. Ну разве что без ветра они кажутся неподвижными монолитами, а с ветром больше напоминают морские волны, вечно перетекающие одна в другую.

По краю пустыню окружала горная цепь, словно подпирающая небосвод. Эти черные зловещие пики, острыми зубьями вгрызающиеся в небо, ничуть не напоминали те горы, которые так любили они с Эви. Инослейв чувствовал, что уже близок к цели, и не удивлялся выбору Темного ветра. Горы, окружающие владения Ларишаль, будто созданы были, чтобы служить обителью зла.