Мара из Троеречья (СИ) - Gradiva Gala. Страница 38

— Рыжий хмырь с тугоумной девкой у тебя остановились? — не скрывая больше угрозы в голосе, процедил худощавый.

— У меня, — легко согласилась Рута.

Худощавый небрежно махнул рукой остальным. Те без промедлений зашли во двор, пропуская вперед мужчину с глазами бешеной собаки. Пахнуло несвежей одеждой и брагой. Рута успела заметить, как блеснуло за поясом лезвие, которое главарь тут же прикрыл полой плаща. Только мальчишка, хвостиком следовавший за ними, помедлил, тревожно осматриваясь.

— Они ушли, — развела руками хозяйка дома и, предупреждая вопросы, добавила: — Куда не сказали. Люди свободные, передо мной отчета не держат.

Мужчины переглянулись. Главарь хмыкнул:

— Отойди, — приказал он.

— В дом нельзя. Там раненый, ему нужен покой, — отчеканила Рута.

— Брысь! — разозлился здоровяк.

Рута не повиновалась, закрывая собой дверной проем. Мужчина больно схватил ее за плечо и отшвырнул в сторону.

— Не стой у меня на пути. Не посмотрю, что брюхатая, — сплюнул он, наблюдая за неловкими попытками знахарки подняться.

Рута заглянула внутрь, когда раздосадованные мужчины, бранясь, покинули ее избу. Она ожидала, что все будет перевернуто вверх дном, но бандиты не тронули ничего. Ныло плечо — от железной хватки главаря теперь багровел синяк. Еще и ногу подвернула, неудачно приземлившись. Поскуливая, Рута добралась до комнаты, удостовериться, что все в порядке с раненым.

Роланд стоял у окна, опираясь руками на край стола. О настоящем его состоянии говорило только тяжелое, сбивчиво дыхание.

— Тебе нельзя вставать, — Рута тщетно старалась унять дрожь в голосе.

Мужчина посмотрел на нее и отрицательно мотнул головой, от чего у него тут же перехватило дыхание.

— Я поклялся, что ни капли ее крови не окропит землю, — выплюнул он, заходясь в надрывном кашле.

— Может, их и не найдут… — Рута умоляюще посмотрела на раненого. — Марушка в лес собиралась, там есть, где спрятаться и переждать.

Роланд не стал тратить силы на пустой спор. Он медленно оторвал ладони от стола и, пошатнувшись, сделал шаг. Рута отошла в сторону, наблюдая за тем, как нетвердой походкой, держась за стену, он направлялся к выходу. Помедлил, осматриваясь. С трудом, опираясь рукой на ларь, достал из угла котомку и перетряхнул ее содержимое, пока в его руке не блеснул меч, припрятанный Лисом в складках куртки.

— Постой, — позвала хозяйка дома, но Роланд не обернулся.

Идти или не идти за девчонкой, спасать попутно шкуру вора, рискуя собой, только чтоб ключ не попал в руки орды, — у него не было выбора.

— Стой же, — Рута бросилась за раненым, — я помогу. Так нельзя… Это запрещено, — оправдываясь бормотала она, обшаривая полки с травами, сбрасывая метелки на пол, — но ты же не послушаешь. Я делаю на продажу разные снадобья. И запрещенные тоже…

Наконец она достала маленькую бутылочку и протянула Роланду.

— Пей.

Он сначала сделал глоток, потом вопросительно посмотрел на знахарку.

— До дна, — твердо сказала она, и продолжила, только удостоверившись, что выпито все до последней капли. — Не знаю, надолго ли его хватит. Ты не будешь чувствовать боли…

Впервые взгляд его потеплел. Роланд с благодарностью кивнул и направился к выходу. Рута неодобрительно покачала головой ему вслед.

— Швы на твоих ранах свежие, — предупредила она. — Могут разойтись в драке, и не заметишь, как умрешь от потери крови.

Роланд не услышал ее — кровь стучала в висках, заглушая звуки вокруг. А если бы и услышал, все равно не вернулся.

* * *

Шагая по лесу Марушка мрачно молчала, обдумывая, как начать разговор. Лис дулся и почесывал предплечья — мало того, что отыграться не получилось, так еще и в крапиву влез, пытаясь срезать путь. Девочка повернулась к нему, пристально вглядываясь в лицо друга. «Бедненький, как же он терпит? И ни словом, ни жестом не показывает, что болен» — переживала она.

— Я могу помочь тебе, если разрешишь, — нерешительно начала Марушка.

— Скажешь, наконец, как работает ключ? — Лис оживился, наклоняясь к ней ближе.

Марушка неуверенно качнула головой, опуская лицо.

— Нет. Зато могу решить твою деликатную проблему, — наконец выпалила она, не решаясь поднять глаз на Лиса, — это не скоро, но если не отказываться от лечения — и сыпь, и зуд, и жжение пройдут.

— Чего? — опешил Лис.

— Марьяна мне все рассказала, — вздохнула девочка, смущенно комкая подол платья. — И я сразу вспомнила, зачем ты приходил к Федоре…

Лис от праведного негодования пошел багровыми пятнами:

— С дуба, что ли, рухнула? Да я здоров как бык! — и встретившись с сомнением в глазах Марушки, принялся расстегивать ремень, — Хочешь посмотреть?!

Девочка зажмурилась и отскочила, закрывшись для уверенности ладонями.

— Не надо! — пискнула она и, выглядывая через щелочку между пальцами, спросила: — Зачем тогда Марьяне про перелой сказал?

— Чтоб отцепилась, — отмахнулся Лис, — баба прилипчивая, как банный лист. Проходу не давала, вот и брякнул первое, что в голову пришло…

— А я думала, ты… — начала Марушка, не спеша отнять ладони от лица, пока Лис не запахнет ремень.

— Что? — вспыхнул он. — Неразборчивый? У меня может, зазноба есть, и я ей верность храню, — выпалил, затягивая ремень на болтающихся штанах.

Марушка во все глаза уставилась на Лиса.

— Думаешь, вру? — хмыкнул он, верно трактуя ее взгляд.

Порыв ветра качнул мохнатые лапы высоких елей. Единственная выросшая посреди лысой поляны сосна скрипнула пустой сердцевиной. Девочка задумалась на мгновение, неловко разглядывая туесок в руках.

— Ты любишь Малену? — пытливо глянула на Лиса и, не дав ответить, кивнула своим мыслям, — Она добрая и очень беспокоится о тебе.

— Не гадай, — отмахнулся Лис, и тут же подтолкнул Марушку к поляне, — гляди, земляника поспела! Собирай давай.

Растянувшись в траве, с интересом наблюдал, как сосредоточенной пчелой металась по полянке Марушка, собирая спелые ягоды в туесок.

— А ты, Муха, часом не наврала мне про ключ? — внезапно спросил он, отбрасывая в сторону непонятно как затесавшуюся у него в ладони недоспелую беленькую ягоду.

— Я никогда не вру! И не называй меня так! — взвилась девочка, дернув рукой так резко, что часть земляники из туеска просыпалась на землю. — У меня имя есть! Я — Марушка!

— Разве? — Лис нарочито безразлично пожал плечами, — Дурацкое оно какое-то.

— Как будто у тебя лучше, — обиделась девочка и нехотя пояснила: — Федора назвала меня Марь.

— Нет такого имени, — заверил рыжий, с хитрым прищуром наблюдая за подругой. — Бабка-то, я смотрю, тебя не шибко любила, раз кличку от балды придумала.

Марушка принялась выуживать из зарослей пырея просыпанные ягоды.

— Вообще-то, марь — это травка такая, — выпалила девочка и стыдливо добавила, — сорная.

Лис захохотал. Марушка покраснела до кончиков ушей и в порыве бессильной злости швырнула в него земляникой.

— Буду называть тебя Мара, — тот вытер подступившие от смеха слезы, а заодно и полоску красного сока от переспелой ягоды, прилетевшей в лицо, и довольный собой подмигнул девочке. — Звучит внушительно. Согласна?

Марушка бессильно кивнула — все лучше, чем «Муха».

— Я хочу поскорее уйти, — наконец смогла она честно сказать о мучившем ее в последние дни.

Лис внутренним чутьем понял, что дело вовсе не в земляничной поляне.

— А к Руте в ученицы пойти, а сирым и убогим помогать?.. — начал он, но осекся — продуманный план спихнуть девчонку за местную знахарку провалился с треском еще на подходе — Марушка уже знала и умела больше, чем Рута, лечившая селян в одиночку не один год.

— Я… — Марушка запнулась, — я, кажется, вообще не хочу быть знахаркой.

Лис поднялся на локтях, а затем и сел, разглядывая ее, будто впервые увидел.

— Я могу лечить многие болезни, я умею, — размышляла Марушка, усаживаясь на траву рядом с Лисом, — но я не Федора. Она без страха ходила в мертвое село, когда там лютовала чума, чтоб облегчить страдания больным. Федора любила людей. А я не могу их полюбить… Мне они ни капельки не нравятся, — жалобно призналась она.