Ужасная саба и ее хозяин (СИ) - Чаусова Елена. Страница 17

Эйдан, который за эти несколько минут уже успел заново "повестись" так, что с него пижамные штаны сползали, очень пристально и внимательно уставился на Лейтис, потом перевел взгляд на тот самый орган, из-за которого сползали штаны, и который свидетельствовал о его желаниях лучше любых слов, снова посмотрел на нее, а потом перевернул на спину, нависнув сверху и глядя прямо в глаза.

— Тебе просто попался самый суровый доминант Луденвика, — нарочито серьезно сообщил он. — Который сдерживает свои желания стальной хваткой, даже когда рядом с ним расхаживает самая соблазнительная саба Луденвика в одном красивом нижнем белье, которую хочется незамедлительно прижать к стенке и взять прямо так, стоя, потому что невозможно терпеть, когда она такая красивая. И даже когда она невыносимо эротично трогает его ногой под столом, он остается невозмутим и не велит ей залезть под этот самый стол, чтобы незамедлительно доставить ему удовольствие, хотя ему очень хочется. И теперь бесконечно сожалеет, что этого не сделал. Впрочем… я ведь могу завтра утром за завтраком?.. — полувопросительно сказал он, продолжая смотреть на нее, склонившись к ней совсем близко.

— О да, мой хозяин, — с придыханием ответила Лейтис, — Хоть весь завтрак, я вся в вашем распоряжении.

"Ох, девочка" — мысленно вздохнул Эйдан и тут же нетерпеливо прижался к ней бедрами. Это было прекрасно: и видеть, и ощущать наконец ее желание, которое больше не смешивалось с его собственным — откровенное и сладкое, головокружительное. Самое упоительное, что может быть в мире: то, как Лейтис хочет его. Своего доминанта, способного завести ее даже не приказом, а обещанием приказа. Во имя всех богов… ни один мужчина в мире не мог быть счастливее Эйдана в эту секунду.

— Ты и сейчас в моем распоряжении, — проговорил он, целуя ее в шею возле уха, переплетая свои пальцы с ее пальцами, чтобы прижать руку Лейтис к кровати. — В полном… моем… распоряжении… — он спустился поцелуями вниз по ее прекрасной шее, которая на вкус, под губами, была еще восхитительнее, чем ему представлялось, до самого ободка ошейника, провел языком прямо над ним, поцеловал ключицу под ним, а потом, слегка отстранившись, велел Лейтис: — Сядь, я хочу тебя раздеть, прямо сейчас.

— Да, хозяин, — у нее горели глаза, когда она поднималась и все это время Лейтис смотрела на него безотрывно. Она была настоящей сабой, нуждающейся в том, чтобы ею командовали и подчиняли, жаждущей его власти над ней — власти, которая всегда должна была быть ограничена ее желаниями, зачастую даже невысказанными. Если связь укрепится, то Эйдан будет их ощущать, не станет ошибаться, как сейчас, и всегда будет доставлять ей только удовольствие — в этом были суть и смысл образования доминантно-сабмиссивных пар. Именно это стабилизировало магию сабов прежде всего, а не артефактные ошейники, которые просто помогали справляться, особенно поначалу. И Эйдан горел желанием делать своей сабе только хорошо, но слишком боялся, что после всего ее явно ужасного опыта, она совсем не может подчиняться, как положено ей по ее природе. Но он ошибся, и теперь ему нужно было просто загладить свою ошибку. Показать сабе свою силу и власть, показать, что он всегда будет командовать ею к полному ее удовольствию.

Раздевать Лейтис, неторопливо и с удовольствием, было изысканным наслаждением: медленно стаскивать с ее плечей халатик, поглаживая руки, расстегивать бюстгальтер, чтобы наконец увидеть целиком ее совершенно дивную, прекрасную грудь, взять в ладони, слегка сжать, снова любоваться.

— Моя красавица… восхитительная… — довольно сказал Эйдан, а потом, слегка толкнул ее ладонью под подбородок, велев: — Запрокинь голову, покажи мне шейку, — чтобы погладить пальцами вверх и вниз по всей длине, ласкать возле ошейника, чувствуя, как она трепещет, слышать, как учащается ее дыхание.

Любоваться ей еще, а потом снова велеть: — Поднимись, на колени, — махнув рукой, и когда она встала, добраться губами до этой невозможно сладкой груди, целовать и облизывать, одновременно поглаживая ладонями по спине. — Теперь раздень меня, — отдал он новое указание, не прерывая своих ласк, напротив, сделав их еще более жаркими и страстными, тут же зашептав: — Моя сладкая… моя Лейтис… Моя.

— Ваша хозяин Эйдан, вся ваша, — согласилась Лейтис и старательно снимала с него одежду, пока он ласкал ее грудь, потом слегка, совсем несильно потянул ее за хвостики, это должно было быть можно, оно про власть и доминирование, а не про боль. Когда Лейтис справилась с задачей, потянул ее за хвостики чуть сильнее, заглянул в глаза, спросил:

— Ты ведь хочешь уже доставлять мне удовольствие, моя саба?

— Очень хочу, хозяин, — и по выражению ее лица, по учащенному дыханию, по румянцу и покрасневшим губам было видно, как она хочет, но Эйдан принял суровый вид и сказал:

— Сейчас проверю, — и только тогда позволил себе запустить руку между ее ног. Там было восхитительно горячо и влажно, трудно было оторваться, но Эйдан выдержал лицо, убрал руку, — Действительно хочешь, послушная саба, хорошая. Тогда я разрешаю тебе вылизать его.

Он указал на свой член, и Лейтис склонилась над ним, чтобы выполнить распоряжение. Это было восхитительно — ощущать ее язычок, наблюдать ее красивую спинку и попку, когда она так склонялась, старательно доставляя ему удовольствие. А он продолжал приказывать, чтобы ей было еще приятнее это делать:

— Теперь чуть быстрее… Вот так… Теперь головку… Старайся… О-о-о… Хорошо, старательная саба. Выгни спинку сильнее, хозяин хочет тобой любоваться, — он погладил ее по спине рукой сверху вниз, едва удержавшись в конце от шлепка по попке. — Молодец… Красивая девочка, послушная саба. Заслужила, чтобы хозяин взял тебя сегодня. Хочешь, чтобы я сделал это? — он снова позволил себе слегка потянуть ее за розовый хвостик, пока поднимал голову вверх за подбородок.

Какая же Лейтис была потрясающая, когда так преданно и страстно смотрела на него снизу вверх. Еще красивее, чем всегда, самая красивая сейчас — его, вся целиком, саба хозяина Эйдана. Сама мысль об этом была такой возбуждающей, что у него по позвоночнику пробежала дрожь. И все сжалось в предвкушении того, как он прикажет Лейтис раздвинуть перед ним ноги. Как возьмет ее, придавив к кровати, сжимая в объятьях, ощущая своей еще больше, еще сильнее. Даже воображать это было бесконечным удовольствием.

— Мечтаю, хозяин Эйдан, — согласилась Лейтис, и это, мягко говоря, не передавало того, как сильно она хотела. Она была не просто мокрой между ног, смазка потекла ниже, вся внутренняя часть ее бедер была влажной, так она хотела.

Эйдан умел командовать, умел показать свою власть так, что большего казалось и желать невозможно, даже не нужно было мечтать о том, чтобы он ее выпорол или как-то иначе распорядился ее телом по своему усмотрению — а это были те вещи, которые обычно могли ее довести до такого состояния. И сейчас она мечтала об одном: чтобы этот красивый и достаточно крупный член, с которым она теперь была неплохо знакома, оказался в том месте, которое так его жаждало. У нее давно не было мужчины, Лейтис не настолько низко себя уронила, чтобы спать с собратьями по несчастью на улице, так что сейчас наверняка член Эдана покажется ей даже слишком крупным, и эта мысль доставляла ей неимоверное удовольствие.

— Хорошая саба, любишь доставлять удовольствие хозяину, — Эйдан, продолжая удерживать Лейтис за подбородок, погладил ее большим пальцем по губам, слегка толкнул его в рот, чтобы погладить язык тоже, а потом отпустил ее голову и, как-то особенно строго и решительно велел: — Ложись на спину и раздвигай ноги, — кивнув в сторону подушек.

Сам он остался стоять на кровати на коленях, уперев одну руку вбок и наблюдая сверху, как Лейтис выполняет указание, с видом строгим и невозмутимым. Доминировал над кроватью и над ней самим своим положением в пространстве, видом и позой. Он смотрел на нее внимательно, будто оценивая, насколько она справляется и насколько заслужила, чтобы он отымел ее прямо сейчас, как Лейтис страстно хотелось.