Ужасная саба и ее хозяин (СИ) - Чаусова Елена. Страница 75

Отмечали они в тесном дружеском кружке, очень уютно и как-то по-домашнему. В основном сидели на веранде, где Эйдан лично жарил барбекю, вокруг стояли горы шоколадных и засахаренных яблок, как полагается на осенний праздник, а Лейтис с Тэвишем сами испекли два огромных пирога: с грибами и традиционный яблочный. Сад светился, и хотя бы тут было видно, что они могут себе позволить что-то особенное — он весь горел зачарованной листвой, а не электрогирляндами, а где листва с деревьев опала, висели нитки все тех же зачарованных листьев, и, что ни говори, а магические гирлянды были куда красивее и изящнее штампованных лампочек. Впрочем, на веранде светящиеся листья перемежались связками нанизанных на нитку сушеных грибов, и магические украшения в сочетании с ними лишь усиливали "домашнюю" атмосферу. И даже здоровенный и тоже светящийся голографический медведь, символ осеннего праздника, которого включили, когда собрались все гости, лежащий на крыше дома и обнимающий башенку, тоже выглядел символом уюта и комфорта.

Чувство ото всего этого вместе возникало совершенно волшебное, по-настоящему праздничное, и Тире было легко включиться в застольные беседы, хотя она не была раньше знакома ни с кем, кроме хозяев дома и Тэвиша. Но как-то здесь и говорить, и веселиться получалось само собой, и она, глядя на Эйдана с Лейтис, которые то и дело обнимались и улыбались друг другу, думала, что дело, конечно, не в украшениях и не в угощениях. Просто в этом доме друг друга любят, по-настоящему, и они будут замечательной семьей, когда поженятся. Они уже семья, самая настоящая. А юридические формальности и церемония бракосочетания лишь подтвердят этот свершившийся факт. Ну, и дадут повод устроить еще один замечательный праздник, разумеется.

— Неисчислимы злодеяния Макни. И заслужили воздаяния они.

— Он Берхед у родителей украл и у себя в пещере приковал.

— Какой подлец. Какой нахал. Нахал. Вандал.

— Браслетами работы Вейна-Кузнеца. Не пожалел ограбить и отца.

— И заслужил ужасного конца.

— Жестокого. Сурового. Но справедливого конца.

Когда хор закончил тянуть свое "ца-а-а-а", Трехликая Богиня предложила всем собравшимся озвучить обвинения в адрес коварного божественного шутника. Шел суд богов, и Лейтис томилась, Эйдан это ощущал совершенно точно. Внешне его любимая девочка вела себя прекрасно, она умела выходить в свет, но на самом деле что-то ее напрягло с самого их прихода в оперу. Хотя поначалу идею пойти на премьеру в королевском театре Гатер-Ярд Лейтис восприняла с энтузиазмом. Эйдан поклонником классической музыки не был, но это, в конце концов, "Браслеты Макни", самый лучший спектакль для совместного похода дома и саба — и Лейтис с ним была на сей счет согласна. Так что он, постаравшись, добыл очень хорошие билеты, прямо напротив королевской ложи, где, по случаю разрекламированной с большой помпой премьеры, сидела лично королева. Возможно, ровно в расчете на ее присутствие режиссер, то ли от смущения, то ли от подобострастия сделал очень классическую в плохом смысле слова постановку. То бишь, невыразимо скучную, с подробно воссозданными костюмами шестого этак века и такими же декорациями. Так что Эйдан сомневался, что происходящее на сцене его бы сильно волновало, даже если бы он так не беспокоился о Лейтис. А сейчас ему и вовсе было не до судьбы Макни, тем более что с ней все было понятно: сюжет Эйдан знал наизусть.

— Нельзя так скучно ставить оперу про Макни, — тихо сообщил он Лейтис на ухо. Выяснять посреди спектакля, о чем она беспокоится, было трудно, но вот предложить что-нибудь, что может ее успокоить, Эйдан очень даже мог. — Поэтому у меня есть предложение: не дожидаясь антракта, пойти найти какое-нибудь укромное место и сделать то, что порадует нашего бога-покровителя куда больше этой постановки… — после чего обнял ее и очень недвусмысленно погладил рукой по колену. Чтоб уж точно было понятно, что порадует Макни.

"Он будит в людях множество дурных страсте-е-ей" — ровно в этот момент басом взвыл со сцены Хозяин Зверей, так громко и внушительно, что Эйдан невольно повернулся в его сторону. Бог был в зеленой хламиде и алом плаще, в шлеме с огромными ветвистыми рогами. "Каков злодей. Каков злодей" — активно поддержал возмущенное божество хор сифлингов и эрлингов, в белых балахонах с крыльями.

Лейтис хихикнула.

— По-моему, это был божественный ответ. Ты прав, любимый, пошли отсюда. Надо срочно радовать покровителя.

Эйдан тихо засмеялся и, решительно ухватив ее под локоть, потащил из ложи.

— Спорим, ты никогда не была за сценой Гатер-Ярда? Я тоже не был, — весело сказал он. — Но мы сейчас это исправим: сдается мне, искать укромные места лучше всего именно там.

"Спасенья нету никакого от его зате-е-ей" — с упреком протянул им вслед баритон Вейна-Кузнеца, который, разумеется, в этой банальнейшей из постановок был бородат и расхаживал по сцене в кожаном фартуке и с огромным молотом. "Каков злодей. Каков злодей" — не замедлил включиться хор.

— Я тебя обожаю, — шепнула ему Лейтис, едва поспевая вслед целеустремленному Эйдану в своем изящном и узком вечернем платье. На этот раз оно было нежно-розовым, с изысканной драпировкой, а перчатки она к нему надела белые и поддержала это отличным жемчужным колье, которое, хотя в свои три ряда жемчужин и прикрывало ошейник, но и само выглядело как ошейник из жемчуга. По скромному мнению Эйдана, все это ей чрезвычайно шло и выглядело достаточно хорошо, чтобы его хотелось с Лейтис сорвать. Чем он собирался заняться прямо сейчас.

"И обучил он магии люде-е-ей" — возмутилась со сцены Трехликая. "Каков злоде…" — закономерно продолжил хор, но тут Эйдан закрыл дверь, и их перестало быть так хорошо слышно. Он усмехнулся и, подхватив Лейтис на руки, потащил ее вперед по пустым коридорам театра. Дарованной Макни людям магией Эйдан собирался воспользоваться прямо сейчас, снова взломав нужную дверь.

— Я тебя тоже люблю, милая, — ответил он, на ходу коснувшись губами губ Лейтис. — И собираюсь прямо сейчас показать, как именно.

Замок на служебной двери театра был больше для виду, Эйдан его открыл практически в одно движение. И это было хорошо: не пришлось надолго спускать Лейтис с рук. Он, конечно, беспокоился о том, чтобы она не упала в узком платье и на высоких каблуках, но кроме того, носить ее на руках было просто приятно, особенно в такие моменты…

— Хозяин Эйдан везде найдет нору, чтобы утащить туда свою сабу, — очень довольно сказала Лейтис, настроение которой изменилось к лучшему, едва они вышли из ложи.

Оно изменилось, в общем-то, как только он предложил, но ощущение было такое, будто ей что-то мешало именно в ложе, а теперь перестало. И, немного подумав, Эйдан пришел к единственно возможному выводу: либо через одну ложу от них, либо напротив оказался кто-то, кого Лейтис хорошо знала… Или родственник, или "друг семьи". Словом, кто-то, кто мог узнать ее, но с кем совершенно не хотела встречаться она. Ну и ладно, спектакль все равно скучный, они просто не вернутся назад и все. А сейчас найдут способ получше провести время. Эйдан собирался уточнить у нее, прав ли он в своих предположениях, но потом: незачем ее тормошить сейчас, когда она начала успокаиваться, а он только собирался приступить к основной части успокоения, когда они место найдут… Вот успокоит, уведет отсюда подальше, чтоб не столкнуться с кем не надо — тогда и расспросит.

— Не в нору, а в пещеру, как Макни свою Берхед, — с самым серьезным видом поправил ее Эйдан. — И сковать браслетами с нерушимым магическим заклятием. Ну, или тем, что под рукой окажется…

Пространство за сценой походило на лабиринт, заваленный частями декораций и монтажных конструкций, и это действительно было самое подходящее место, нужно только отыскать в нем укромный угол, какую-нибудь нишу — и они там отлично смогут устроиться.

— Как романтично, — ответила Лейтис, поцеловав его в подбородок, и Эйдан ощутил волну ее возбуждения. — Сурово приковать в пещере, чтобы никуда не сбежала — очень по-доминантски, все правильно Макни сделал. А они просто ничего не понимают в домосабских отношениях, остальные боги. Зато Брехед наверняка была в восторге.