Хранительница. Памятью проклятые (СИ) - Огинская Купава. Страница 34

— Но он тебе отказал, — перебила его я, прекрасно зная, что права, — отказал, так как сам предложил Влада на эту должность, я знаю, мне говорили.

— Он так же, как и я, никогда не был смотрителем, но хранитель сказал, что видит в нем городового, а во мне лишь мальчишку, пожелавшего власти, — Илья нахмурился, — наверное, он был прав. И то, что я сделал, лишь подтвердило его правоту.

— Сделал что?

— Ударил. Просто ударил, обрывая поток его магии. Сила перестала питать хранителя, тяжесть прожитых лет навалилась, не сдерживаемая больше ничем, и поглотила его. Он истлел всего за несколько дней. Из здорового, полного сил мужчины превратился в немощного старика. Разумеется, он все рассказал городовому. Меня начали искать. Пока одни искали меня, другие пытались найти подходящий сосуд, способный вместить силу хранителя. Тут-то ты и попалась на глаза оборотню.

Мне хотелось остановить его, потребовать замолчать, ничего больше мне не рассказывать. Я не хотела знать, я понимала, что мне не понравятся эти знания, но все равно молчала и слушала.

— Ты едва ли подходила на роль полноценной хранительницы. Не обижайся, но я все еще удивлен, как сила держится в твоем теле, и думаю, удивлен не только я.

— Какие уж тут обиды, — хмыкнула я, заставив Илью отвести глаза и зачем-то извиниться.

— Ты-то зачем извиняешься? Не ты же решил меня использовать.

— Использовать тебя решили лишь потому, что рассчитывали поймать меня. Городовой почему-то считал, что я достаточно глуп и сразу же брошусь налаживать контакт с новым хранителем.

— А ты не бросился…

— Как думаешь, почему тебя на год оставили в покое? Почему не забрали сразу же, не начали учить? — спросил он и сразу же сам ответил на вопрос. — Ты была приманкой, и когда они поняли, что я не спешу знакомиться с хранительницей, забрали тебя. Полагаю, даже начали чему-то учить. Без особого энтузиазма, конечно, в твоем случае это лишнее.

— То есть?

— Лесь, не обижайся, — повторил Илья, — но я сомневаюсь, что городовой видит тебя в роли хранительницы.

Я угрюмо и очень выразительно на него посмотрела.

— Тебя ведь все еще не отметили?

Я машинально потерла запястье, на котором, по идее, уже должно было бы стоять клеймо, и которого там не было.

И Илья это заметил.

— Если тебя это утешит, от недовольства нечисти городовой тебя защищает на совесть.

— В смысле?

— Кое-кто из нечисти был не очень доволен положением дел. Год все жили без хранителя, судил всех городовой, не вдаваясь в детали и одаривая наказаниями как правых, так и виноватых. Но потом появилась долгожданная хранительница, и все решили, что наконец-то все встанет на свои места. И что?

— Что?

— Ты уже почти полгода значишься хранительницей, но печати на тебе все еще нет, официального вступления в должность также не было, — Илья повел плечом, словно его все это тоже очень раздражало, — городовой ведет свою игру, а страдает от этого простая нечисть.

— А теперь, может, вернемся к главному вопросу? Что значит «он меня защищает»? — раздраженно спросила я. В последнее время меня особенно сильно злили пространные разговоры ни о чем. Ну, как последнее время… последний час.

— Это все была предыстория. Чтобы ты поняла, почему определенная группа нечистых решила, что ты — временный сосуд для силы хранителя, сдерживающий ее в себе до поры, когда городовой найдет подходящего человека, соответствующего каким-то его требованиям. Их такое положение дел не устраивало, и самые отчаянные из этой группы решили, что проще будет от тебя избавиться. Освободить силу и дать ей самой выбрать нового носителя.

Какая замечательная новость, меня собираются убить… собирались, судя по всему. Будто проклятых недостаточно, еще и обычная нечисть точит на меня зуб.

— И что же случилось?

— Городовой об этом узнал, что даже не удивительно. Все, кто участвовал в заговоре, уничтожены, остальным был вынесен ультиматум касательно твоей персоны. Любой, кто замыслит против тебя что-то дурное, будет уничтожен лично городовым.

— Вот это… я встряла.

— Мне жаль, но пока ему выгодно твое пребывание в качестве хранительницы, он будет за тобой присматривать. Когда же меня поймают, думаю, он найдет подходящий сосуд, если уже его не нашел, и переместит силу в него.

— А я?

— Ты скорее всего умрешь, — просто сказал Илья, — неожиданно сильно дар вцепился в тебя. Легко передача не пройдет. Мне жаль.

— Да что уж тут жалеть? Я либо умру от лап проклятых, либо от лап городового, и… в моих интересах, чтобы Влад тебя не нашел. Никогда.

— Ну почему же, — Илья облегченно вздохнул, — я уже давно планировал бросить ему вызов, но все откладывал, теперь это лишнее. Как только разберемся с твоей проблемой, я брошу вызов, а ты поддержишь меня. И тогда, став городовым, я поставлю печать.

— Заговор, да? Свержение действующей власти? — я была зла, напугана и обижена и, не раздумывая, сказала: — А я за.

Как раз в этот момент, словно почувствовав неладное, до меня попыталась дозвониться пока еще действующая власть.

— Ответь, — предложил Илья, — и не забудь сказать где ты.

— Зачем? — телефон продолжал упрямо звонить. И мне вдруг стало интересно, если я не отвечу, найдет ли меня здесь череп?

— Потому что я правда хочу тебя спасти, а для этого нам нужна помощь. В одиночку этого сделать не смогу ни я, ни городовой. Но объединившись, возможно, мы сможем вновь заковать проклятых, — ссыпав неровно нарезанные помидоры в глубокую миску, он нехорошо улыбнулся, — а потом я вызову городового на бой.

Покачав головой, я все же приняла звонок. Илья казался уверенным в счастливом конце этой страшной истории, его уверенность в какой-то мере передалась и мне.

— Да?

— Где ты? Что случилось?

Я молчала, сраженная тревогой в голосе Влада, которую тот даже не пытался скрыть.

— Леся?!

— Я… в безопасном месте.

— Где? В метро? Я больше не могу тебя почувствовать, — на заднем фоне, я могла поклясться чем угодно, можно было расслышать визг шин и злое бибиканье. Влад гнал, не жалея покрышек, — Глеб забыл тебя несколько минут назад. Я отправил его домой, где ты находишься? Я заберу тебя. Мы придумаем, что делать.

— Ты ведь и сам не веришь в это, верно?

— Я найду способ! — рявкнул он. — Я спасу тебя.

Показалось мне, или нет, но, кажется, нашего городового серьезно выбила из колеи новость о том, что мной слегка закусили проклятые.

— Оксану не спас, — мстительно заметила я, встретившись глазами с Ильей, — не спас.

— Кого? — опешил он, но быстро сообразил, почему ему ничего не говорит это имя, и глухо повторил: — Я найду способ.

Я его почти не слышала, я с ужасом осознавала, что не помню, как выглядела Оксана. Я знала, что мы познакомились совсем недавно, что она была в беде, что теперь ее нет, а в беду попала я.

Я помнила это и знала, что не забуду. Но забыла ее лицо.

— Я у Ильи, — проговорила я медленно и раздельно, словно на чужом, плохо знакомом языке, — адрес ты знаешь.

И отключилась.

— Что ж, думаю, нужно еще раз ставить чайник. — Илья был на удивление спокоен.

Влада мы ждали в напряженно тишине ровно три минуты. Потом Илья не выдержал.

— Как думаешь, он сразу бросится бить мне морду? Или сначала поинтересуется твоим самочувствием?

— Это если он один приедет… Может, зря я ему сказала где нахожусь?

— Все ты правильно сделала. Но дверь открывать пойдешь сама, в прошлый раз, когда я открыл городовому дверь, чуть не распрощался с парочкой зубов. Один до сих пор вроде шатается. Мне понадобится немного времени, чтобы подготовиться ко встрече дорогого недруга, договорились?

Я смогла только обессиленно угукнуть. Страшно хотелось спать, но я сидела над яичницей, приготовленной Ильей, пила стандартно крепкий чай из новой чашки и ждала Влада.

Страха не было, вместо него внутри поселилась холодная пустота и тревожное смирение человека, несущегося на всех парах прямо в бездну. И ухватиться не за что, и притормозить нечем, остается только получать удовольствие от полета и надеяться на чудо. На маленькое, спасительное чудо.