Жена Болотного царя - Огинская Купава. Страница 20

— Агнэ здесь? — нахмурился царь. Он уже составил список неприятностей, что могла приманить его энергичная дочь, окончательно уверился, что я вестник плохих новостей, и забеспокоился всерьез.

Поспешно откланявшись, он вырвал меня из рук своего брата и, крепко сжав мою кисть, потащил за собой туда, где, втаптывая в землю сухие травинки рассыпанного сена, меня ждала царевна.

— Что вы натворили? — требовательно спросил Ксэнар, когда выстроил нас перед собой.

Стояли мы с Агнэ плечом к плечу, скрытые от посторонних глаз углом конюшни, и уже начинали ощущать за собой какую-то несуществующую вину.

— Ничего мы не делали, — пробормотала девочка, незаметно и больно ткнув меня локтем в бок. Она злилась за то, что согласилась на мое глупое требование и теперь, ни в чем не виноватая, вынуждена была оправдываться.

— Ничего, — повторила я увереннее. — Просто… занятия кончились, Агнэ на болота хочет сходить. За лягушками. Пришли вас предупредить…

— И речи быть не может! — отрезал Ксэнар, не дав мне закончить.

Он не желал выпускать дочь за пределы поселения в такую ненадежную погоду, и позволять ей развлекаться совершенно не царским образом тоже не желал.

И вряд ли мне удалось бы его переупрямить, не приди на помощь Сэнар.

— Да брось ты делать вид, словно сам в детстве в тех болотах свои царские одежды не пачкал, — потребовал он, выходя из-за угла. Подслушивал ли Сэн, или просто мы так громко спорили, было не понять. Но его явление оказалось очень кстати.

— Это другое, — устало огрызнулся Ксэнар.

— А по-моему, одно и то же.

— Одно и то же, — поспешно поддакнула я. Заработала обвинительный взгляд ответственного и никем не понятого родителя, но не сдалась. Расхрабрилась, почувствовав поддержку, и выпалила: — И что, что она девочка? Вы оранжерейный цветок растите или будущую царицу?

Агнэ стояла рядом, смотрела в землю и кусала губы, сдерживая нервный смешок. Сэнар охотно встал на мою сторону… хотя было у меня странное ощущение, что это я встала на сторону Сэна в длительной борьбе этих двоих за счастье ребенка.

Загнанный в угол собственным братом и лично принятой на работу нянькой, Ксэнар неохотно сдался. Не потому, что мы его убедили, просто ссориться с нами он не хотел, а не поссорившись, отстоять свою точку зрения у него не получалось. Мы были упрямые, наглые, и нас было двое.

И мы победили.

Единственным условием Ксэнара был приставленный к нам стражник, должный охранять царевну от возможных опасностей.

***

Защитой нам стал молодой, Сэнарвный и еще полный энтузиазма парень, впервые примеривший легкий доспех стражника чуть больше полугода назад. Он страшно не соответствовал образу стражника и совсем не подходил казенному мечу, болтающемуся сбоку. Казалось, первым, кто поранится этим мечом, окажись тому освободиться от ножен, будет его же хозяин.

По какому принципу Ксэнар выбирал нам провожатого, я не поняла. Высокий, тощий и болтливый, выбранный царем эва совсем не был похож на стоящего воина.

За не такой уж долгий путь к болоту мы успели узнать о нашем охранителе многое.

Начиная с того, что зовут его Ислэ, и заканчивая тем, что сейчас он копит деньги на выкуп невесты, так как дева, что ему полюбилась, была человеком и свататься ему предстояло по человеческим обычаям. Еще мы узнали, что в семье он единственный кормилец, что мать не одобряет его выбор и не жалует невестку. Что у него есть две сестры. И что одна из них чуть было не сбежала в Серебряный город с каким-то заезжим купцом.

Потом земля под ногами стала ненадежной, и делиться своей жизнью эва перестал.

— Тут не сильно глубоко. По пояс, не больше, — бодро сообщил он, перехватив мой озабоченный взгляд. — Не утопнуть.

Я скептически оглядела Ислэ, с трудом удержав при себе замечание о страшной разнице в нашем росте.

Несмотря на первое впечатление, эва оказался Сэнарвным, но наблюдательным. И взгляд мой он заметил и даже правильно его понял.

— Я эти лужи в последний раз в детстве мерял, — с улыбкой сказал он, — когда в два раза меньше был.

— Безопасно тут, — поддакнула Агнэ, уже куда-то стремящаяся и что-то высматривающая.

— Ты-то откуда знаешь? — безнадежно спросила я, подозревая, какой будет ответ.

— Я тут уже три раза проваливалась, — просто ответила она. — Первый раз чуть не обделалась со страху.

— Агнэ! — одернула ее я, сама себе напоминая свою няньку. Отвратительное ощущение. — Воспитанной девушке не пристало так выражаться.

Выразительно закатив глаза, она позволила мне самой осознать, как смешно это звучит. Воспитанной девушке многое из того, что нравилось Агнэ, не пристало делать. Но царевну это не останавливало.

Не удовлетворившись сомнительным болотом, Агнэ повела нас дальше, к застоявшемуся небольшому озеру. Чем ближе мы подходили, тем меньше мне нравилась эта затея.

Откуда-то появилась черная вода, почти не прикрытая тиной. Тропа, широкая и вроде как надежная, резко оборвалась, будто в насмешку оставив нам сомнительного вида кочки. Соскользнув с одной такой, я по колено ушла под воду, сопроводив свое падение запоздалым визгом.

— Это не топь, всего лишь моховые болота, они неопасны. Правда. — Успокаивающе улыбаясь, Ислэ помог мне взобраться на неверную кочку.

— Моховое болото? — хрипло переспросила я.

— Это все озеро, — пояснила Агнэ, — оно в болото превращается… Сэн говорит, уже лет двадцать как превращается. Там нечисть завелась.

Прогулка вышла недолгой, но изматывающей, и, когда мы уже вышли наконец к болоту, я хотела лишь одного — вернуться обратно в поселение. В дом царя, в свою комнату, снять мокрые сапоги и забраться с головой под одеяло. И проспать пару лет. После целого дня занятий и сложного разговора с Ксэнаром я чувствовала себя уставшей и старой. Непонятно когда потерявшей интерес к приключениям.

И пока Агнэ пугала живность среди тонкой редкой травы, казалось, с трудом пробивавшейся сквозь мох, я сидела на поваленном дереве, не думая о том, что на штанах обязательно останутся зеленые разводы. Ислэ стоял за моим плечом, вежливо отказавшись от предложения присесть.

Создавалось впечатление, что лишь на меня давили эти низкие тучи, затянувшие небо до самого горизонта… Впрочем, может, так оно и было.

Царевна самоотверженно ловила местных лягушек, внешне напоминавших прыгающий лишайник с глазками, и приносила мне на суд. Мы исправно искали Бьено друга среди его молчаливых, казалось, раздувшихся от влаги собратьев.

Ни одна пойманная Агнэ морда не желала признаваться, что умеет говорить, но девочка не сдавалась. Ее не смог остановить ни легкий дождь, истративший себя буквально за несколько минут, ни налетавший порывами злой ветер, ни даже два десятка неудач и мокрые ноги.

Забыла о своей охоте она, лишь когда над озером раздался дребезжащий странный звук.

— Лягушки запели! — радостно и громко сказала Агнэ, повернувшись ко мне. Потом прислушалась, нахмурилась и добавила: — Странно они как-то поют.

— Они не поют, — хрипло ответил Ислэ, понявший все первым. — Они кричат.

Не успел он договорить, как на другом краю озера, в одно мгновение выступив из-за деревьев, показалось несколько изломанных тощих фигур. Непропорционально длинные худые руки почти доставали до мха, безобразные головы с большими вороньими клювами лениво крутились, будто разыскивая что-то.

Потом нашли. Нас.

Необъяснимая и дикая жуть дыхнула на меня в тот момент, мороз прошелся по коже и проник под нее, скрепляя льдом жилы. Казалось, даже в день, когда вражеская армия вошла в мою столицу, я не чувствовала такого животного страха.

Тот страх остался в прошлом, этот держал меня прямо сейчас, колол сердце и воровал дыхание.

— Кажется, нам нужно уходить, — прошептала я, медленно поднимаясь на ноги. — Агнэ, иди ко мне.

Девочка отступила в нашу сторону, с опасливым любопытством разглядывая показавшуюся на глаза нечисть.

Озеро в самом своем центре заволновалось, сначала пошло рябью, а потом и мелкими волнами. И мы, и существа по ту сторону озера застыли в ожидании, жадно вглядываясь в ту самую точку, с которой началось беспокойство воды.