Господин метелей (СИ) - Лакомка Ната. Страница 10

Отшатнувшись от зеркала, я зажала рот рукой, сдерживая крик. Сделала назад шаг, другой, а потом опрометью бросилась вон из зала.

Никогда еще мне не приводилось видеть призраков. И это оказалось страшно, очень страшно! Сердце колотилось, как безумное, а дыхания не хватало, и я только разевала рот, как рыба, вброшенная на берег.

Не знаю, куда бы я побежала, но оказавшись в коридоре попала прямо в объятия колдуна.

Собственно, не в объятия — обнимать меня он не собирался, но я врезалась в него на бегу, и ему ничего не оставалось, как обхватить меня за плечи.

— Что случилось?! — встревожено спросил он.

В любое другое время я не позволила бы себе подобной вольности, но сейчас, прижалась к нему всем телом, стуча зубами. Я не могла произнести ни слова, и только почувствовала, как тяжелая мужская ладонь легла мне на затылок, поглаживая, утешая, совсем как в моем сне.

— А ты вовсе не замарашка, — услышала я голос колдуна — непривычно мягкий, бархатистый. — Миленькая… и грудки очень даже ничего.

5

Возмущение мгновенно прогнало страх, и я отскочила от графа, гневно и строго глядя ему в лицо. Он лицемерно вскинул брови — словно не понимая, что произошло.

— Вы что себе позволяете? — сказала я сухо и зло. — Я кто, по-вашему?

— Кто? — переспросил он с вежливой насмешкой.

— Я — Бефана Антонелли, извольте относиться ко мне уважительно!

— Прости, — он развел руками. — Как я помню, это ты бросилась мне на шею. Мне показалось, тебя что-то испугало. Или ты это намеренно?

Призрак!

Я почувствовала слабость в коленях и вынуждена была опереться на подставку для тростей, чтобы не упасть.

— Да, я видела… призрака…

— Призрака? — Близар выглядел искренне удивленным.

— В зеркале, — начала объяснять я, заплетаясь языком. — Девушку… Девушку с жемчужным ожерельем…

— Пойдем, посмотрим, что там за призрак, — сказал колдун сдержанно.

Он зашел в зал, и я — сперва помедлив — поторопилась зайти за ним. Оставаться одной было страшнее.

Колдун приблизился к зеркалу и довольно долго его изучал.

— Я ничего не вижу, — сказал он, наконец. — А ты?

Подойдя бочком, я заставила себя взглянуть в хрустальную глубину. Зеркало показало мне кресло, амурчика, каминную полку и… меня.

— Теперь никого нет… — пробормотала я, понимая, что в очередной раз выставила себя дурочкой.

— Значит, призрак? — повторил Близар и начал паясничать, приставив ладони ко рту и поворачиваясь в разные стороны: — Призрак, где ты? Ау! Выходи! — он проверил углы и даже заглянул под стол. — И здесь нет, представляешь? — объявил он с нарочитым удивлением.

Я смотрела на него исподлобья, испытывая огромное желание сказать, что человеку его положения и возраста не подобает глупо шутить. Человеку его возраста… А сколько ему лет?

Но Близару, похоже, и самому надоело дурачиться.

— Или ты таким образом хочешь увильнуть от работы? — спросил он меня уже совсем другим тоном — холодным, высокомерным.

— Нет, — покачала я головой. — Кстати, спасибо за сапоги.

— Не стоит благодарности, — отозвался он. — Это была предоплата. Надеюсь, ты меня не обманешь. Да, Антонелли? Кстати, если не выполнишь, что обещала — денег не получишь.

Кровь бросилась мне в лицо:

— Девиз нашего дома…

— Повторяй свой девиз про себя, когда будешь здесь убирать, — перебил он. — И не кричи больше на весь дом. Здесь чтут тишину и спокойствие. Заруби себе это на носу.

— Но я не… — хотела я оправдаться, но он уже вышел.

Я не кричала! В сердцах я схватила тряпку и начала оттирать это проклятое зеркало. Но никакие видения меня больше не беспокоили, и постепенно пережитый страх забылся, уступив место злости и решительности. Вскоре я была уверена, что бледное отражение мне почудилось. В этом мрачном месте еще и не такое привидится.

Но я — не кричала! Да я даже не пискнула!

Вытерев пыль с зеркала, подлокотников кресел и каминной полки, я не поленилась залезть на стул, чтобы протереть крышку и циферблат старинных часов. Часы были презабавные — с гирьками в виде гномьих голов. Гномы гримасничали, высовывая языки и хитро прищуривая глаза, отчего так и хотелось щелкнуть их по круглым вздернутым носам.

Стрелки показывали уже три четверти одиннадцатого, и я решила поспешить, чтобы успеть вернуться в Эшвег до сумерек. Переночую в гостинце (в «Холлерохе», конечно же, а не в этой тараканьей забегаловке «Рейнеке»), а утром найму извозчика и отправлюсь домой. Пожалуй, у меня даже останется немного денег, чтобы купить Тилю конфет. Вот он обрадуется!

Часы начали бить, и я машинально считала удары.

Один… два… десять… одиннадцать… двенадцать…

Двенадцать?

Я посмотрела на стрелки — они обе указывали точно вверх. Разве я провозилась так долго? Надо работать побыстрее. Часы опять начали бить, и после третьего удара я уставилась на циферблат.

Бомм!.. Бомм!.. десять… одиннадцать… двенадцать…

Да, стрелки опять указывали на двенадцать.

— Бедненькие, да вас, видно, давно никто не заводил, — сказала я, обращаясь к часам.

Я подтянула гирьки, забралась на стул и отвела стрелки на полчаса назад — по моему мнению, сейчас должно было быть около половины двенадцатого, не больше.

Довольная собой, я вернулась к зеркалу и обнаружила, что тряпка, которую я оставляла на полке, исчезла. Что такое? Оглянувшись, я обнаружила тряпку распяленной на спинке стула.

Может, я повесила ее здесь и не заметила?

Забрав тряпку, я снова занялась зеркалом, оттирая серебристую поверхность и резную раму. На раме были вырезаны такие же лукавые гномы, и я намучилась, выковыривая пыль из их длинных бород.

Бомм!.. Бомм!.. — опять начали бить часы.

Определенно, они были испорчены — как могли стрелки так быстро пробежать полкруга? Все верно — и гирьки тоже ушли в противовес до упора. Я подошла подтянуть их заново, чтобы проверить свою догадку, а вернувшись к зеркалу, опять не обнаружила тряпки.

На этот раз она нашлась на каминной полке, свернутая в жгут и повешенная на шею голенького амурчика.

Я довольно долго смотрела и на амурчика, и на летающую тряпку, испытывая суеверный ужас. Может, мне ничего и не привиделось?.. Испуганно оглянувшись на зеркало, я обнаружила только собственное отражение — рот приоткрыт, глаза испуганно расширены, и стала противна сама себе.

Фу! Конечно же, это проделки колдуна, чтобы помешать мне закончить уборку. Наверное, только и ждет, что я опять примчусь к нему, дрожа от страха. Неплохие грудки!.. Вот так невежа!

Вспоминая его непристойные слова, я покраснела. Никогда еще со мной не говорили так неуважительно. А значит надо постараться поскорее покинуть это ужасное место.

— Иди-ка сюда, — сказала я тряпке и сняла ее с ангелочка, — теперь я не выпущу тебя из рук, милочка, и не надейся.

Часы били еще дважды, но я не обращала на них внимания. Тряпка вела себя смирно, и вскоре я выполоскала ее и повесила на распялочку в кухне, а сама взялась за метлу, погнав гору пыли и мусора от стены к порогу.

Сразу видно, что уборка в этом доме не в чести — метла была новенькая, беленькая, с тщательно отполированной рукояткой, даже не потемневшей от использования, и сама метелка была сделана из какой-то незнакомой мне белой травы, похожей на ковыль — пушистая, мягкая, одно удовольствие подметать такой.

Собрав сор в одну кучу, я отправилась в кухню за совком и ведром для мусора, а когда вернулась, то не нашла метлы, хотя прекрасно помнила, что оставила ее возле порога.

Оглядевшись, я обнаружила беглянку в углу, возле зеркала, и решительно пересекла комнату, схватив белую рукоятку прежде, чем кое-кому захочется отправить метлу побродить еще куда-нибудь. Но когда я вернулась, совок преспокойно лежал на каминной полке возле амурчика. Это было уже слишком.

— Если это такие шутки, милорд, — сказала я в потолок, — то извольте их прекратить! Не смешно!