Два мужа для ведьмы (СИ) - Сладкая Любовь. Страница 35

— Ночь откровений, веселья и силы наступила. Я готов выслушать каждого из вас.

А потом заиграла музыка, в центре зала возник стол, полный всяких яств, и многие ведьмы (некоторые из них были сущими старухами), сразу же набросились на угощение, жадно хватая куски мяса, рыбу и овощи руками и тут же поглощая их. Молоденькие, как и я, принялись танцевать, хватая кого-то в пару, или просто кружась поодиночке. Я же просто стояла в сторонке, во все глаза наблюдая за сим весельем — так как не хотела ни есть, ни танцевать, да и поговорить мне тут было не с кем. Но вдруг я заметила, как перед троном дракона-птицы выстраивается очередь из таких же отстраненных тихонь, как я. Не зная чем себя занять, я решила полюбопытствовать и пристроилась в самом конце. За мной сразу же стали несколько ведьм, и каждая из них теребила в руках свой амулет.

— Что здесь будет? — спросила я ту, что стояла прямо за мной. — Почему мы тут стоим?

— А ты что, новенькая?

— Да…

— Понятно, — хмыкнула ведьма, подмигнув мне. — Есть в чем отчитаться перед господином?

— Не понимаю…

— Ты — ведьма?

— Да…

— Пускай новенькая, но чем-то ведь ты занималась все время после того, как получила свой дар?

— Занималась… — мямлила я, все ближе продвигаясь к чудовищу, которое моя "подруга" назвала господином и оглядываясь назад — там уже стояли десятка два или больше ведьм.

— Вот и расскажешь все, а вместе с тем — подзарядишь свой амулет.

— Поняла… — только и успела сказать я, как тут же предстала перед страшным ликом "господина".

— Милена? — громыхнуло надо мной, так что я вся сжалась.

— Да, я…

— Говори.

И тут их моих губ буквально хлынули потоки речей, я сама не понимала, откуда брались слова, но говорила я так быстро, как не смогла бы никогда в жизни — при иных обстоятельствах и в ином месте. Видно, здесь было так, и я смогла уложиться меньше чем в минуту, пересказав о всех заклинаниях, зельях, посетителях, и даже свои разговоры с фамильярами и то, когда и как я стала ведьмой.

— Хорошо, — рявкнула сущность, — а теперь погрузи свой амулет в котел и можешь развлекаться вместе с остальными.

Отойдя в сторону, я выдохнула с облегчением, но тут же глаза мои от удивления расширились опять, потому что прямо перед собой я увидела огромный котел. Он был подвешен на цепи к потолку, был весь черный от копоти и полыхал малиновым огнем, напоминающим туман. К нему-то и подходили ведьмы, снимали с себя амулеты и макали их в огонь, по всей видимости, именно так и происходила их зарядка.

Я поступила так же. И когда надела амулет обратно, ощутила такой прилив сил, что мне тут же захотелось безудержно плясать, визжать от счастья и резвиться вовсю. Где-то в отдаленных уголках сознания помня, что я — мать, и у меня есть жених, я все-таки не смогла удержаться и протанцевала подряд несколько танцев, меняя кавалеров как перчатки. Это были и вполне нормальные с виду мужчины, и клыкастые уроды с головой кабана, а телом человека, и даже крылатый упырь, у которого во время танца за спиной развевались перепончатые крылья, словно плащ. Наконец, немного утихомирившись, я еле-еле выскользнула из рук настойчивого вурдалака, предлагающего сделать ему минет.

Подбежав к столу, я ухватила первый попавшийся мне кубок и залпом осушила его. И тут заметила, что все больше пар, вместо танцевать, падают просто на пол, отдаваясь постыдной страсти. Одни просто обычно совокуплялись, иные принимали извращенные позы, или ласкали друг друга губами. Когда же я заметила, как пышную блондинку любили сразу трое — один внизу, один сзади, а еще одному она сосала член, я содрогнулась от преступной страсти, с ужасом ощущая, что начинаю хотеть того же. И тут, как по мановению, ко мне сразу ринулись несколько мужчин, глаза их горели от вожделения. Я поняла, что если не успею что-то предпринять, отдамся им тут же, потому что мое тело предательски возбудилось, и я даже принялась безудержно и непроизвольно ласкать себя сама, не понимая, что творю это на глазах у тысячи иных ведьм, ведьмаков, оборотней и иной нечисти…

— Домой, — ухватившись дрожащими пальцами за свой кулон, который словно обжег меня огнем, закричала я в последний момент, высвобождаясь от когтистых лап оборотня, сжимающего меня за талию.

— Но? — завопил он.

Только я уже во всю прыть неслась по каменной лестнице вверх, чтобы там, ухватив в руки свою метлу и запрыгнув на нее, взметнуть в небо.

Всю дорогу, когда летела обратно, я только то и делала, что елозила по ее древку, стараясь хоть как-то унять нестерпимый зуд, что мучил меня. Несколько раз, забывшись, я переворачивалась вниз головой и летела так, цепляясь распущенными волосами за кончики высоких деревьев. Мимо меня проносились птицы, я прорывалась сквозь тучи и выныривала из них совершенно мокрая. Наконец, поняв, как могу охладиться, я направила древко метлы вниз, лишь завидев русло реки. На восходе начинало сереть, и над гладью воды подымался холодный туман, в него-то я и окунулась, ощутив временное облегчение. В ближайшей деревеньке в каком-то доме зажегся огонь, я услышала, как запел петух, и тут же ужасная боль пронзила всю меня, словно кто-то больно ударил множеством прутьев по всему моему телу, живьем сдирая кожу. В ответ я неистово закричала, со всех сил дернула ногами, словно подгоняя лошадь — и в мгновение ока оказалась в своей избушке.

Наспех помывшись, я заплела волосы, одела костюм и, прыгнув на лошадь, помчалась обратно к замку. Конечно же, все это я проделала с амулетом, заброшенным мне на спину (и я, и лошадь становились совершенно невидимыми, хоть звук копыт можно было услышать — но кто его услышит в столь ранний час?).

— Дорогой виконт, — зевая за завтраком, я держалась из последних сил, потому что мне нужно было сообщить ему о своем решении поехать к маменьке. — Я решила, что мне нужно съездить к маменьке, чтобы поговорить.

— Конечно же, — с тревогой вглядываясь в мое лицо, на котором слишком явственно читались следы недосыпа, ответил Рауль. — Я тоже поеду с вами.

— Хотя… Может быть, мне просто пригласить их на свадьбу открыткой?

— Хорошо, как скажете. Давайте назначим день, чтобы я тоже послал приглашение своим родным.

— Вот только… У меня там с мамой небольшая проблема, — замялась я, решая, нужно ли мне сообщать будущему мужу о странном поведении Сержа, — жениха и, возможно, моего будущего отчима.

— И какая?

— Впрочем, возможно, все не совсем так, и я не так поняла…

— Тогда нам необходимо поехать.

— Я подумаю.

А в среду, как обычно, я снова оседлала лошадь. Перебросив кулон назад, вскочила в седло и унеслась в сторону леса.

В избушке, приготовив отвар, я принялась плести оберег для будущей роженицы, у которой подряд умерло трое детей. За ним должен был прийти ее муж, поэтому я не сильно удивилась, когда в дверь постучались.

— Сейчас открою, минуточку, — громко сказала я, продевая тонкий березовый прутик в последнее плетение, которым завершала процесс. А еще мне нужно было прикрепить хитросплетение к бечевке, чтобы оберег можно было носить на шее.

Но стук становился все настойчивей, что я даже разозлилась.

— Иду, — воскликнула я, на ходу заканчивая работу и удивляясь тому, что кто-то посмел настолько нахально себя вести. — Уже открываю.

Но едва я отбросила щеколду и ступила на порог, возглас удивления вырвался из моих губ. За ними стоял все тот же старик в своем длинном и слишком богатом зеленом плаще, глаза его хищно сверкали.

— Серж?.. — узнав этот взгляд, который, после происшествия в дороге, я не могла бы спутать ни с чьим иным, я попятилась назад.

— Что, ты узнала меня? — отбрасывая с головы не нужный теперь капюшон и выравнивая спину, Ковальский стремительно пошел на меня, заставив пятиться все дальше.

Наконец, я уперлась спиной в стол.

— Узнала… — стараясь действовать незаметно, я запрокинула одну руку назад, нащупывая книгу, вторую прислонила к груди, хватаясь за кулон, мысленно прося помощи у фамильяров.