Два мужа для ведьмы (СИ) - Сладкая Любовь. Страница 36

Но она мне не понадобилась, я смогла действовать сама. Потому что как только злодей замешкался, решая, что же делать дальше (он был уличен, раскрыт), я резко схватила книгу, и, открыв перед собой, начала громко читать из нее все то, что появилось на странице, в то же время сжимая ведьмовской амулет, который стал настолько горячим что я, наверное, могла получить ожег. Но я не выпускала из рук подвески, продолжая выкрикивать в воздух, сделавшийся вдруг густым и мутным, сильнейшие слова и фразы, способные изменять пространство и преобразовывать энергетические субстанции, очищая и приводя в свой исконный порядок то, чтобы было заведомо нарушено, извращено кем-то.

И тут произошло нечто страшное, если бы я не была ведьмой, то могла бы и умереть от страха: все тело Сержа затряслось, черты лица исказились до неузнаваемости, рот широко открылся, словно для крика, но оттуда, вместо звуков, вдруг вырвалась черная струйка пара, потом его стало больше, и еще больше… Я вынуждена была выбежать вон из дома и, стоя на улице, во всю глотку орать заклинания, так как огромная черная туча постепенно вылезала наружу из дверей. В один момент, когда мне показалось, что силы оставили меня совершенно, я прокричала последние непонятные для меня слова — и тут же с ужасным воем и визгом туча умчалась в небо, вокруг же воцарилась необычная тишина, так что звенели перепонки в ушах. Рухнув на траву, я разразилась горькими и безудержными слезами.

Когда же немного успокоилась, увидела возле себя рыжего Эйфелля. — "Прочти объяснения, открой страницу", — моими же мыслями сказал он мне.

Открыв книгу и устремив свой помутневший от слез взгляд на ее пожелтевшую страницу, я прочла: "Снято стократное проклятие. Необходимо прочесть заговор, напоить освобожденого заговоренной водой и изготовить ему треугольный амулет для защиты".

— Так вот оно что… — прошептала я. — А что моя маменька? Она же была в отношениях с этим человеком?

"Для обоих партнеров необходимо приготовить обпойное зелье, — сложились буквы. — Принять не позднее, чем через три дня. Всю носимую одежду и постель сжечь".

— Хорошо…

И как только я дочитала до конца, сразу же бросилась в дом. Там на полу, приходя в себя и с удивлением разглядываясь по сторонам, сидел Серж.

— Милена?.. — спросил он.

Я же, набрав в ковш воды, молча сунула ему прямо в руки. А пока парень жадно ее хлебал, начала громко выговаривать над ним нужные слова.

— Серж, я не держу на тебя зла, — начала я, когда взгляд Ковальского стал более-менее осознанным, — но все равно, ты должен знать: это ты повинен в смерти моего мужа, барона Экберта де Суарже, отца моего ребенка… И… также должен знать, что чуть не изнасиловал меня.

— Как? Я?.. — Серж слушал ошеломленно.

— И это я еще не знаю, что стало с маменькой, графиней Мари, ведь она тоже вела себя слишком ненормально.

— Но я ничего не понимаю… Я не помню… — словно стряхивая из себя оцепенение, бормотал парень. — Разве я мог? Что со мной? Где я?

— Я тоже не до конца понимаю, — сказала я, — что, по сути, все это значит, но я только что сняла из тебя проклятие, у меня это получилось, а значит, все уже позади.

— А какое проклятие было наложено?

— Магический манкурт…

— Что это?

— Ты стал марионеткой в руках высших сил, пользующихся исключительно черной магией, ты умножал зло… — вспоминала я прочитанное мною из книги, — фактически ты был зомби.

— Но я же жил жизнью обычного человека, — возразил любовник моей мамы. — И ничего такого, по сути, не делал…

— Ты не замечал, — поправила его я. — Да, в повседневности ты вел себя, вроде бы нормально, вот только результат твоих деяний изо дня в день становился бы все более противоречивым, а последствия — обособленность, разруха, предательство, смерть… В определенный же, нужный для них момент, темные лорды и вовсе стирали твою память, превращая в злобное оружие своих деяний. И ты становился иной личностью: тебе давали в руки яд — и ты шел уничтожать безвинных, понимаешь?

— И что, я мог бы убить тебя?

— Я не знаю, что плохого сделал барон Экберт де Суарже, мой покойный муж. Но он ведь состоял в Высшем совете магии, и поэтому, возможно, перешел кому-то дорогу, или это происки конкурентов свели его в могилу. Но, что несомненно, ты напрямую причастен к его смерти. Хоть и недобровольно, но это ты убил его.

— Нет, это сон… — щипая себя за руку, шептал Серж. — Ведь это только сон, да, Милена?

— Возможно, что для тебя оно так и будет. Ведь былого не воротишь, а что сотворено, то не по твоей доброй воле. Так что, дорогой мой будущий отчим, сейчас я еще немного над тобой поколдую, чтобы ты не сошел с ума, мразь такая… — прошипела я, зная, что и эти слова останутся в его памяти лишь как фрагмент из сна — кошмара, в который я попытаюсь преобразовать прожитую им только что реальность.

Через несколько минут Серж уже громко храпел, лежа в ведьминой избушке прямо под столом, под голову, вместо подушки, я подложила ему мешок с сеном.

Управившись с запланированной работой — отдав безутешному мужу талисман для его жены, я заперла дверь на засов и еще час готовила обпойное зелье, потом плела защитный оберег для Сержа.

Наконец доколдовала парня. Потом, надев Ковальскому на шею оберег и усадив на лошадь, я ударила ее заговоренной плеткой по крупу, заставив понести своего хозяина точно по адресу — к себе домой. Сама же поспешила возвратиться в свой замок, чтобы тем же утром отправиться в гости к маменьке — мне ведь нужно было довести начатое дело до конца — завершить очистительный ритуал.

— Я поеду с вами, — как только я сообщила виконту Раулю о своем решении, подхватился он.

— Нет, — я резко остановила его порыв, подняв вверх правую руку, на ладони которой четко отпечатался круг с куриной лапкой — последствия ожога. — Мне необходимо самой решить некоторые проблемы. Вы же, дорогой друг, нужны здесь.

— В какой же роли? — виконт нахмурил брови, ожидая, по-видимому, какого-то подвоха.

— В роли моего жениха, будущего мужа, а также… опекуна моего сына, вас это устраивает?

— Вполне, вот только…

— Вот только что? — я сузила глаза, решив быть настойчивой до конца: наконец-то во мне проснулась взрослая женщина, умеющая принимать решения сама и действовать согласно своей воле.

— Я буду беспокоиться, и если вы, Милена, не возвратитесь домой через… два дня, то я…

— Три дня, три, — этой фразой я поставила точку в нашем разговоре. Затем поднялась и, приказав подать карету, в сопровождении камеристки ушла в свои покои, чтобы готовиться в дорогу.

С собой я, конечно же, взяла несколько необходимых мне предметов: два пучка трав, мешочек с пеплом из ведьмовской печи и платок, который каждый раз набрасывала на голову после того, как переступала порог избушки. А еще я одела на свою кисть браслет (сшитый мной из полотна и расчерченный при помощи острого уголька несколькими магическими символами), который мне необходимо было закончить в дороге.

Попрощавшись со всеми и сев в карету, первым же делом, после того как кони тронулись, я сняла с руки браслет и, положив его на колени, вытащила из корзинки для рукоделия иглу и несколько мотков шелковых нитей. А затем, превозмогая тряску, я принялась зашивать узоры разными цветами, чтобы в конечно счете получился оберег, обладающий мощной силой защиты. Я понимала, что поначалу маменька откажется мне верить, но что поделать, я должна была попытаться вернуть ее к нормальному состоянию.

И вот карета остановилась у крыльца. Открыв дверцу, я позволила подбежавшему дворецкому подать мне руку.

— Как дела? — спросила я мужчину, которого знала с детства.

— Маменьке вашей нездоровится, — печально выдохнул он.

— И давно?

— Вот пошли вторые сутки…

— Понятно, значит, тем лучше, не нужно будет ничего придумывать, — прошептала я про себя, но мажордом услышал.