Бабочка для Украины (СИ) - Воронцов Александр Евгеньевич. Страница 6

— Как что? Ты Юлю не помнишь? Популистка еще та. К тому же баба, да еще и на передок слабая! Она фаворитов меняла как перчатки! То у нее ее адвокат Власенко, то генерал бывший из КГБ Кожемякин, то вдруг нашла себе молодого депутата, как его там — а, Писаренко. Я так думаю, не зря Ляшко от нее сбежал и стал геем, ой не зря. Это ж как мужика надо было затрахать, что он с мужиками стал трахаться? — Кирилл довольно заржал.

— Да ты, Кирюха, прямо-таки репортер светской хроники! — Макс был поражен тому, что слышал.

И, главное, все факты практически совпадали с теми, которые были в его времени. Кроме, разве что, одного — Тимошенко в его реальности так и не смогла стать президентом Украины.

— Так вот, Юля свои газовые аферы продолжала крутить, о чем она там с Путиным добазарилась — никто так и не понял, но скидки на российский газ Украина получила серьезные. Это сразу укрепило ее позиции в стране, народ за нее стал горой — она же тарифы на коммуналку снизила, пенсии добавила. Ну, она и решила в Таможенный Союз с Россией, Белоруссией и Казахстаном кажись вступать. А договор с Евросоюзом похерить. Тут все и началось…

Так, больше слушая словоохотливого коллегу, Макс понемногу стал вникать в суть происходящего. И понял, что ему срочно нужен ноутбук с интернетом. Но пока что с этим в госпитале были проблемы. Кроме того, вообще все, что происходило здесь, ему очень не нравилось. Потому что было не совсем понятно, в качестве кого он, Максим Зверев, здесь находится. И кто он, собственно, такой.

С одной стороны, было видно, что госпиталь все же не военный, а гражданский — по медперсоналу, по врачам. Но охраняли его военные. Причем, военные… польские. Разговоры в госпитале велись в основном на польском языке. Украинский он почти не слышал. Разве что от одного из своих товарищей по несчастью — раненного в спину. Как оказалось, оба бойца были из… Украинской повстанческой армии. Которой командовал… Дмитрий Ярош. Тот самый, который в его прошлом возглавил бывшую УНА-УНСО, которая совершила рэ-брэндинг и, объединившись с еще двумя националистическими радикальными партиями, превратилась в "Правый сектор". УПА-шников, хоть и лечили, но держали здесь в качестве военнопленных. Как, кстати, и его с Кириллом.

В первый день Макс только наблюдал. А поскольку никаких других источников информации, кроме Кирилла, у него не было, он снова стал задавать все новые и новые вопросы. И кое-что прояснилось.

Журналист-фринлансер Максим Зверев оказался в зоне боевых действий между силами УПА с одной стороны и Вооруженных сил Украины — с другой. Польские войска, хотя и вошли на украинскую территорию, в боевых действиях участия не принимали. Но на неоднократные напоминания официального Киева о том, что Польша вторглась на территорию сопредельного государства без приглашения, поляки отвечали, что обеспечивают безопасность своих граждан на украинской территории во время гражданской войны. Украина термин "гражданская война" не признавала, а использовала словосочетание "антитеррористическая операция". Вооруженные силы Польской народной республики стояли как бы на линии разграничения, типа, обеспечивая порядок, но при любом боестолкновении моментально исчезали и появлялись только после того, как стрельба заканчивалась. Ну и под шумок поляки не упускали случая "приголубить" воинов УПА, к которым у них были давние счеты еще с Великой Отечественной. Те, в свою очередь, называли пшэков захватчиками и, конечно же, "мочили" их так же остервенело, как и своих земляков-украинцев. Тех, которые не поддержали Майдан и выступили против него.

И вот Макс, оказавшись прямо в самом пекле внезапно вспыхнувшего скоротечного боя между отрядом УПА и десантно-штурмовым батальоном, попал под артобстрел и был контужен. После чего в бессознательном состоянии подобран польским патрулем погружен на "таблетку" [1] и доставлен в госпиталь.

Узнав про себя такие нехитрые подробности, Зверь понял, как себя держать. И очень скоро это ему понадобилось…

Глава третья. Синдром господина Хлестакова

Все мы часто стараемся казаться, вместо того, чтобы быть. Чтобы все время соответствовать своему положению в обществе, своей работе, своей внешности, своим любимым людям, своим мечтам, наконец. Может, конечно, нищий мечтать о принцессе, а Золушка — о Принце. Иногда бывает, как в сказке. Очень редко, но бывает. Но в массовое тиражирование сказки не поступают. И большинство среднестатистических граждан должны быть, так сказать, на уровне. Получаешь 300 долларов — не для тебя "Роллс-Ройс". А если у тебя при такой зарплате такая машина и все остальное, то очень скоро найдутся люди, которые поинтересуются несоответствием мечты и реальности.

Так что лучше все-таки соответствовать.

Но бывает ведь и так, что человек вроде бы во всех аспектах равнозначен и все у него ровно, а окружающие имеют свое мнение. Отличное от его собственного. И либо занижают, либо завышают планку для этого человека. И то, и другое одинаково неприятно, если не сказать грубее. Ты, к примеру, талантливый, одаренный, можно сказать, выдающийся, а тебя не замечают, затирают. Или, того хуже, унижают.

Или ты рядовой, такой как все. И вдруг в тебе видят лидера, героя, Вождя! А какой ты вождь? Картины рисуешь неплохо вроде. Или стихи пишешь. Или актер, снимаешься в комедийных сериалах, выступаешь на корпоративах. И вдруг — раз — и ты взлетаешь куда-то так высоко, что даже и не заешь, что с этим высоким своим положением делать. И не один ты вдруг, получается, а за тобой тысячи и даже миллионы людей. Что дальше? Реально вживаться в новую роль? Самого себя убеждать в том, что сможешь? А если нет? Если ты понимаешь, что на самом деле все не так?

Или не понимаешь, а не знаешь? И надо узнать?

Львов, год 2016, 15 декабря

Тип, вызвавший Максима к себе, меньше всего напоминал медика. А больше всего — скользкого и мерзкого слизняка. Только увеличенного до человеческих размеров. Противного, но очень опасного. Такая помесь слизняка и гремучей змеи. И, судя по всему, этот тип явно был из определенной конторы. Как там она у поляков называется? Двуйка? Дефендзива? Максу на ум приходили только какие-то книжные определения, потому что вот хоть убей — не помнил он, как в Польше называется госбезопасность.

— Всего лишь военная контрразведка, — гаденько улыбнувшись, сказал "слизняк". — Вы ведь сейчас гадаете, откуда я, правильно?

— Вы умеете читать мысли? — Макс был реально удивлен. Еще один экстрасенс, только уже в будущем?

— Нет, что Вы, все гораздо проще — Вы видите, что я не врач, и вопрос был написан у Вас на лице. Но, давайте к делу, пан журналист. Mówisz po polsku? Nie? Cóż tak myślałem! [2] Разрешите представиться — Марек Витковски, сотрудник Польского отделения Международного Красного Креста. Ну, это, сами понимаете, прикрытие.

Итак, Максим Зверев, фрилансер, работающий в основном на российские издания, политический обозреватель, в журналистских кругах считающийся "тяжеловесом", то есть, работающий по весьма серьезным темам и весьма серьезным людям, внезапно поперся буквально на передовую. Зачем, спрашивается? Репортажик снять? Настрочить передовицу в какую-то газетку? Зачем такому опытному и достаточно высокооплачиваемому профессионалу так рисковать? Кстати, Вы таки получили на свою голову проблему — в буквальном смысле этого слова. Голова не болит?

— Вы знаете, с головой в порядке, болей нет. А вот что-то с памятью моей стало…

— … "все что было не со мной — помню"? Кажется, так поется в одной советской песне о войне? — поляк ехидно ухмыльнулся.

— О, Вы так хорошо знаете творчество Роберта Рождественского? — Максим был приятно удивлен.

— Я даже могу напеть мелодию этой песни — композитора Марка Фрадкина. Более того — я могу рассказать Вам неприличный анекдот про этого композитора, — поляк улыбнулся еще шире и продолжил.