Солнечный страж (СИ) - Фир Мария. Страница 19

Я кивнула и в двух словах поведала Гаэласу о нашей схватке с беспокойными скелетами. Он слушал внимательно, чуть хмурил брови и местами уточнял у Лейса некоторые моменты, которые тот переводил слишком поспешно.

— Нужно будет осмотреть то место, — заметил он, после чего вновь вернулся к своему рассказу. — Собственно, я вынужден был прервать мои изыскания в замке, но по возможности во время похода найти хороший материал для дальнейших исследований. Тела, как ты понимаешь. Желательно, ещё живые.

— Для чего тебе живые тела, если ты можешь вытащить из могилы мертвецов? — спросила я, на всякий случай отодвинувшись подальше от его пристального взгляда. Казалось, он высматривает внутри меня что-то такое, о чём я и сама не подозреваю.

— Моя научная работа, — пояснил Гаэлас, — требует, чтобы подопытный ещё дышал при совершении ритуала. Таким образом я надеюсь изучить превращение духа, который не успеет покинуть тела, прежде чем оно перейдёт в стадию посмертного существования. Видишь ли, когда эльф или человек умирает быстро, то его сознание мгновенно угасает. Такие тела, несмотря на свою свежесть и память мышц, хуже поддаются обучению. Ты и сама убедилась в неуклюжести тех древних мумий и скелетов, что напали на вас. Они были тупы и действовали не слаженно. Иначе мы бы сейчас не разговаривали с тобой.

Меня поразило его спокойствие и то, как легко он рассуждал о превращениях живого организма в ходячего мертвеца, не принимая во внимание никаких сопровождавших этот ритуал мучений. Что если с такой же небрежной лёгкостью учёного-экспериментатора он сегодня же раскроит мне голову или живот, а затем примется надиктовывать помощнику наблюдения, запивая свою речь бокалом эльфийского вина? Глядя на его невозмутимое лицо, мне казалось, что именно так оно и будет. И, как ни смешно, это не была жестокость — он говорил с выражением опытного целителя, столкнувшегося с забавной болячкой. И в следующей же фразе некроманта я поняла, что я — та самая неизвестная его науке причуда природы.

— Теперь мы подошли к тому, почему Лейс ошибся в выборе материала, — усмехнулся Гаэлас, коснувшись моей головы. — Ты молода и неопытна, но главная загвоздка состоит не в этом. В тебе — белый огонь. Пожалуй, ты самое светлое существо, которое встречалось на моём пути. Слишком чистые души, полагаю, не годятся для моих экспериментов.

Я не могла понять, что это означает, и он уловил это безо всяких слов.

— Чтобы дух было удобнее, скажем так, подцепить при помощи колдовства и привязать к умирающему телу, необходимо несовершенство. Кривизна. Порча. Прогнившая при жизни душа куда как лучше держится в разлагающемся теле, нежели непорочная. К примеру, Лейс представляет собой гораздо более удобный экземпляр для подобных опытов.

Говоря эти слова, переводчик выдал голосом свой извечный страх перед Гаэласом. Тот снисходительно улыбнулся и что-то сказал ему едва слышно, отчего Лейс немного успокоился и даже осмелился добавить от себя:

— Он сказал, что я пока полезен… и пригожусь ему в опытах. Может быть, мне даже поручат сделать с тобой что-нибудь гадкое, чтобы притушить в тебе этот поганый огонь!

— У тебя красивое тело, — бесстрастно сказал некромант. — Мне попадались в лесу гораздо более, кхм, несовершенные экземпляры человеческих женщин. Упругие мышцы, лёгкие узкие кости, приятное лицо. Есть множество способов повлиять на состояние человеческой души. Подвергнуть тело пыткам, поработить при помощи магии, наконец — подселить внутрь организма одного из обитателей междумирья.

— И долго ты будешь выбирать, каким способом замучить меня? — поинтересовалась я.

В эти минуты страх покинул меня, уступив место какой-то тихой, спокойной обречённости. Я согрелась теплом костра и, глядя в рыжий огонь, думала о том, что совсем ничего не знаю о моих бедных родителях. Не знаю даже, как они погибли. Может быть их сразила вражеская стрела или острая эльфийская сабля, а может и они тоже попали в плен и стали объектами каких-нибудь нечеловеческих экспериментов Гильдии призывателей теней. И до сих пор их неприкаянные духи бродят где-нибудь по лесу, связанные злой магией со сгнившими останками.

— Я заберу тебя в замок, — ответил Гаэлас и неуловимым движением поймал мою руку.

Щёлкнул механизм, и я увидела на запястье тонкую серебряную полоску браслета, расписанную чернёной вязью.

— Эта штука не позволит тебе сбежать, — он сверкнул глазами. — Или покончить с собой.

Мой дар вспыхнул во мне, отозвался на прикосновение тёмной магии. Некромант удовлетворённо кивнул:

— Ты сопротивляешься — это хорошо. Твой дар дал мне почву для размышлений. Я хочу изучить его получше, поэтому пока, в ближайшее время, ты будешь жить. Лейс, отведи её к жрицам. Пусть накормят её и дадут отдохнуть в своём шатре.

Гаэлас подал мне руку, но я упрямо поднялась на ноги сама.

— Кстати, Лейс, — напоследок бросил маг, приглушая пламя костра движением руки. — Если ты вздумаешь обижать мою подопытную, ты знаешь, что тебя ждёт. Я поиграюсь с тобой куда более изощрённым способом.

Эльф злобно скрипнул зубами, переводя эти слова.

Глава 9.1

До этого момента я представляла себе эльфийских жриц Нииры как утончённых и злобных красоток, разодетых в полупрозрачные шелка и танцующих ритуальные танцы на очередном кровавом жертвоприношении. Поэтому, когда ко мне вышла женщина, одетая в точности как воин дозора Хранителей — в плотно сидящей на стройном теле кожаной броне под длинным плащом и с кинжалами на широком поясе — я слегка оторопела и покосилась на Лейса. Мои представления об эльфах видоизменялись с каждой минутой. Эльфы, которых я видела, совсем не походили на чернильные картинки из книжек, что показывали нам в церковном приюте. На рисунках эльфы были неестественно угловатыми длинноухими существами с чёрными провалами глаз и огромными зазубренными мечами. Сейчас я видела, что уши большинства из них, хотя и заострены, но достаточно аккуратны, а глаза встречаются по большей части золотистые, голубые или зеленоватые. Стальные с чёрным были только у Гаэласа, и я не была уверена, что это был их природный цвет, скорее — следствие постоянного взаимодействия с тёмной магией.

Эльфийка поманила меня рукой, но в этот момент откуда-то из-за палатки раздалось утробное рычание, а затем к моим ногам вылетел крупный серебристый щенок и залился диким лаем, пытаясь сбить меня на землю. Я не удержалась и, попятившись, села в траву. Зверь кинулся обнюхивать меня, и я запоздало поняла, что вокруг меня прыгает самый настоящий волк. Точнее — волчонок-подросток. Вслед за щенком из палатки выскочила хрупкая девушка и принялась за ошейник оттаскивать от меня зверя, который, впрочем, и не собирался меня кусать, а лишь проявлял неуёмное любопытство к незнакомому запаху. Лейс наклонился и потрепал щенка по холке, а я заметила, как беловолосая девчонка фыркнула и сказала моему проводнику что-то не слишком приятное. По всему выходило, что ничтожеством Лейса считал не только некромант, но и все собратья-эльфы.

— Привет, — сказала мне юная жрица и оглянулась на мать. — Ты Солнечный страж? Они приходят к нам в лагерь. Иногда. Я немного знаю ваш язык.

— Она не cтраж, — ядовито пояснил Лейс, пока я отряхивалась от сухой травы. — Это рабыня Гаэласа, моего хозяина.

Рабыней некромант меня точно не называл, как истинный учёный он предпочёл более удобные слова — материал, подопытная. Девушка заметила на моей руке невольничий браслет и разочарованно поджала губы:

— Жаль, я люблю болтать со cтражами. Хотя мама говорит, что людям доверять нельзя.

— Иди в палатку, Донния, — проговорила жрица, и я поняла эту фразу без перевода, всё было слишком очевидно.

Мы знали, что с незапамятных времён эльфы держат в качестве рабов своих лесных сородичей, которых по обе стороны Предела называют не иначе как дикарями, и к которым, я как я узнала позднее, относился и Лейс, по крови лесной эльф. Эльфийская знать покупала себе в невольники и людей, и выносливых крепких орков северо-востока, и полукровок всех мастей. Не могу сказать, что рабства не встречалось на земле людей — и у нас существовали законы, позволяющие торговать живым товаром. Богатые землевладельцы и правители выписывали себе с далёкого юга темнокожих сироток-красавиц и не гнушались обращать в рабство те малые народности, которые не могли защитить себя, не имея ни армий, ни могущественной магии. Во времена второй войны в плен были захвачены и эльфы, но как только Вольдемар Гвинта обнародовал своё открытие касательно проклятой крови, большинство пленников были убиты или высланы на родину в обмен на человеческих солдат.