Жених в наследство (СИ) - Михеева Рина "Пушися". Страница 12

— Что-то не так, тей Г рон? — спросила с прохладцей.

— Князь говорил о покоях его невесты, — пробурчал Г рон.

— И что же? — повела бровью Тамила. — Покои теи Полины будут здесь, — она махнула рукой.

— Его бывшей невесты.

— Ты уверен, тей Грон? Это распоряжение князя?

— Да… — не вполне убеждённо отозвался Г рон.

— Тей Верен, может быть, ты развеешь наши сомнения? — управительница обратилась к Верену чуть ли не более уважительно, чем к Г рону, чем, кажется, удивила обоих телохранителей.

— Мне не показалось, что князь говорил о каких-то определённых покоях, — медленно проговорил Верен после паузы.

— Ты в меньшинстве, тей Грон, — усмехнулась Тамила и уже повернулась, чтобы идти дальше — туда, куда и собиралась, но Поля остановила её.

— Тея… Тамила, — сказала она нерешительно. — А бывшей невестой князя была моя бабушка?

По безмятежному лицу управительницы будто скользнула тень — мелькнула и исчезла, растворившись в безупречной красоте и доброжелательности.

— Да, это так, госпожа, — ответила она мягко.

— И она жила здесь… Можно мне увидеть её комнаты?

Тамила опустила глаза, и снова Поле показалось, что тень скользнула по её лицу.

— Может быть, завтра? Сегодня тебе нужен отдых, госпожа.

— Мне только взглянуть, — попросила Полина, сама не зная, зачем ей это. А завтра… кто знает, что там будет завтра.

— Хорошо, тея, как скажешь, — Тамила развернулась и начала подниматься по другой лестнице.

Она привела их в коридор, показавшийся Полине более тёмным, чем все помещения и коридоры, по которым они проходили прежде, казалось даже, что и дышать здесь тяжелее. По стенам ветвились редкие пепельники, да и светились они слабее. Тамила подошла к одной из дверей, приложила к ней ладонь, задержала на миг, а потом толкнула её.

— Бывшая невеста князя жила здесь.

Полина переступила порог.

— Здесь совсем темно, — вырвалось у неё, хотя она не собиралась о чём-то просить, но прозвучало это именно так.

Слабый свет из коридора очертил контуры каких-то нагромождений на полу, так что идти дальше, почти ничего не различая, было просто опасно.

Тамила вздохнула и тоже шагнула внутрь. Да, она явно видела в темноте куда лучше Полины и любого другого человека. Тамила быстро пересекла небольшой холл, выходивший в просторную комнату, подошла к прикрытому окну и распахнула его.

— Свет-свет-свет, — позвала она, и это настолько напомнило деревенское "цыпа-цыпа-цыпа", что Полина прыснула, несмотря на внутреннее напряжение, по- прежнему не отпускавшее её, а будто ставшее ещё сильнее в этой темноте и духоте, где, Полина уже понимала это, ничего хорошего она не увидит.

Парочка небольших светов подлетела к окну, зависла перед ним, взмахивая крыльями, а потом шарахнулась прочь.

— Не нравится им здесь, тея, — виновато сказала Тамила.

— У госпожи есть фея, — буркнул Верен.

— Вот как? — Тамила резко повернулась, и Поле показалось, что это известие как-то слишком сильно и не по-хорошему взволновало управительницу. — Фея? Ну что же… тогда она может быть личным светом госпожи, если у неё достаточно сил, конечно. Неужели это та самая фея?.. — протянула Тамила задумчиво. — И где же она?

— Я здесь, — тоненько пискнула "искорка", выбираясь из волос Полины и разгораясь чуть ярче. — У меня не очень много сил… Но я… могу попробовать…

Фея порхнула через маленький холл, перелетела в центр комнаты и вспыхнула. Света было примерно столько же, сколько от небольшого карманного фонарика, но свет феи освещал лучше, так как был рассеянным, а не узким лучом.

Перед ними была картина разгрома. В холле, видимо, мебели было мало, поэтому там валялось только несколько обломков того, что некогда было стульями или лавками, зато в комнате лежали целые груды развороченной мебели, разорванных тканей, обрывков одежды и какого-то хлама, который наверняка был хорошими и дорогими вещами, безжалостно разорванными, сломанными, растоптанными.

Но даже не это больше всего ранило Полину, а обвисшие, тёмные, местами до черноты обугленные ветви пепельников по стенам. Вещи — это вещи, а пепельники — они были живыми… У Полины перехватило дыхание и слёзы подступили к глазам. Что же здесь случилось…

Она подошла к стене, нерешительно протянула руку, коснулась пальцем резной веточки, казавшейся совершенно целой, только не светящейся, но веточка от прикосновения рассыпалась прахом…

— Пепельники выгорели, когда… — начала Тамила и замолчала.

— Когда — что? — требовательно спросила Полина.

— Когда князь нашёл здесь записку, оставленную ему невестой… Его сбежавшей невестой, госпожа, — покорно ответила управительница. — Князь… был огорчён.

— Да… я заметила, — угрюмо отозвалась Полина. — Значит, он хотел, чтобы меня поселили здесь?

Тамила бросила на Трона сердитый взгляд, сказала:

— Это тей Грон так решил. Наверняка князь имел в виду совсем не это.

Похоже, плачевное состояние комнаты впечатлило даже Грона и он прогудел недовольно:

— Князь был уверен, что покои бывшей невесты в порядке.

Тамила слегка откинула голову назад и посмотрела на медведеподобного телохранителя так, что он невольно поёжился.

— Комнаты были бы в порядке, если бы не распоряжение князя. Двенадцать лет назад он приказал мне оставить тут всё, как есть, и запечатать эти покои моей магией, чтобы никто другой не мог войти.

— Может, забыл? — Верен скрестил руки на груди и криво ухмыльнулся.

Было ясно, что он сам поверит в это в последнюю очередь, тем не менее его реплика слегка разрядила обстановку.

Полина тряхнула головой, стараясь взять себя в руки, чтобы не впасть в позорную истерику. Очень хотелось орать и рыдать, хотелось бежать, не разбирая дороги, лишь бы подальше от всего этого! Она никогда не была истеричкой, но… А может, это место на неё так действует?

Феечка, молча висевшая в цекгре комнаты, начала мерцать, как готовая перегореть лампочка, свет её угасал.

— Простите, — пискнула она едва слышно. — У меня кончаются силы… Я не могу больше здесь… — она метнулась к Поле и прильнула к её плечу. — Пойдём отсюда, а? — прошелестела жалобно. — Здесь плохо… Здесь столько злости…

— Да, конечно, — согласилась Полина.

Ей хотелось осмотреть и эту комнату, и другую, дверь в которую была приоткрыта, вернее, она считала, что это нужно сделать: вдруг удастся узнать что-то полезное и вообще… ведь это её бабушка жила здесь… Ярон назвал её предательницей, но наверняка он и только он виноват в том, что его невеста сбежала. Да и хотела ли она становиться его невестой?!

Наверное, её точно так же насильно выдернули из родного мира и поставили перед фактом, ожидая, что она будет счастлива стать женой такого… подарка! Злость подкатила к горлу так, что дышать стало тяжело. Нет, не сможет она сейчас ничего осмотреть, ничего узнать, тем более в темноте и под наблюдением троих надсмотрщиков. Надо уходить.

Полина неловко поковыляла к выходу, стараясь не навернуться. Обломки мебели и лоскуты тряпок, бывшие когда-то то ли обивкой, то ли роскошными нарядами снова сливались с темнотой — фея почти совсем угасла. Г рон наблюдал за ней насмешливо, Верен — внимательно. Кажется, у него дёрнулась рука, неужели хотел поддержать?

Но к Полине уже подошла Тамила, обхватила за талию, повлекла к выходу, щебеча что-то успокаивающее о том, что всё будет хорошо, что зря они сюда пошли, всё это дела прошлые, а сейчас она госпожу устроит, и та отдохнёт, и утром на всё посмотрит другими глазами, вот только поест как следует. И снова — по кругу — про то, что всё будет хорошо, просто замечательно, надо только отдохнуть…

От Тамилы приятно пахло морозной свежестью и яблоками, она вела свою подопечную так уверенно, что казалось — даже и не нужно управлять телом, оно само движется так, как хочет Тамила. Полина ощутила, что глаза у неё слипаются, и всё ей безразлично — лишь бы дойти уже куда-то, где можно будет лечь…