Зимняя жена (СИ) - Яблонцева Валерия. Страница 33

Меня волновал один вопрос, на который Курх никак не мог дать ответа.

Что делало меня особенной? Чем я отличалась от десятков других женщин? Как я могу быть уверенной, что не разделю их судьбы? Курх лишь отмахивался, пожимая плечами. Какая разница, если здесь и сейчас у меня есть реальный шанс совершить то, чего не сумели они. Остаться с ним. Неужели я этого не хочу?

Конечно, я хотела — а разве могло быть иначе? Но я видела, как напрягается муж, если я медлю с ответом, и как улыбается успокоено, когда я прижимаюсь к нему, убеждая и словом и телом, что хочу разделить с ним вечность. Видела — и быстро перестала спрашивать.

Но сомнения никуда не делись.

За спиной тихо поскрипывали деревянные полозья — Лита достала из угла своего любимого оленя. Я задумчиво водила пальцем по резной лисице с сундука Инари. Может, моя беда именно в том, что я позволяю себе сомневаться? Терзали ли Лисицу подобные чувства, когда Курх пытался научить ее не слышать губительного зова?

— Мне кажется, тебе не хватает мотивации, — задумчиво сказал Курх, когда я, в очередной раз выбившись из сил, пыталась перевести дух после бега по туману. — Скажи, чего бы ты хотела получить в качестве подарка, когда тебе удастся выйти ко мне?

Я была слишком измотана, чтобы думать, поэтому единственная мысль, вспыхнувшая в голове, оказалась настолько неожиданной и постыдной, что меня бросило в краску.

— А это интересно, — усмехнулся Курх, увидев мою реакцию. — Я слушаю.

Потянув его за воротник рубахи, я наклонилась к самому уху мужа и

прошептала несколько слов. Брови Курха удивленно взлетели вверх.

— Ох, Сирим, девочка моя, достаточно было сразу сказать, что тебе понравилось. И я бы…

Он не стал продолжать, видя моё и без того сильное смущение.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Отыщи меня, и я выполню твою просьбу.

Даже сейчас, вспоминая о нашем недавнем разговоре, я почувствовала, как

вспыхнули щеки. Пожалуй, если эта мысль сможет отвлечь меня от сомнений и страха перед туманом между мирами, то Курх выбрал действенный способ.

Из старого сундука, практически не покрытого резьбой, я достала премилое детское платьице и постаралась запомнить крой, чтобы потом сделать подобное Лите. Я находила множество полезных вещей, которые незримой нитью связывали меня с другими Зимними женами. Учили, давали советы, попутно рассказывая истории своих хозяек. Но нигде не было ничего, что могло бы подсказать мне, размышляли ли жены до меня о бессмертии, что делали они, чтобы сохранить жизнь, думали ли, как можно передать дар своим детям…

Скрип игрушки-качалки, все более громкий, отвлек меня от раздумий.

— Лита, радость моя, — сказала я, не оборачиваясь, — не раскачивайся так сильно, у олешки треснуло копытце, оно может сломаться.

— Да, мамочка, — тут же откликнулась малышка.

*

Нечеткий силуэт Курха дразнил меня, то вырисовываясь в тумане, то снова пропадая. Хотелось закричать, что так нельзя, что это нечестно, поддаться панике, но я, стиснув зубы, сдержалась.

— Курх, — сказала я ровным голосом, словно мы сидели сейчас за одним столом, а не играли в прятки посреди тумана между мирами. Что угодно, лишь бы не думать о серо-серебристой мгле вокруг, только и ждущей удобного момента, чтобы поглотить меня. — Я хочу спуститься в серединный мир. Мне нужно встретиться с Айрын и узнать, сможет ли она рассказать что-нибудь про свою мать и то, пробовала ли она ходить сквозь туман.

Силуэт мужа на мгновение застыл, но затем клубы тумана вновь скрыли его от меня.

— Зачем тебе это, Сирим? — раздался голос Курха, чуть приглушенный расстоянием. — Разве я сказал недостаточно? И я точно знаю, что Уна никогда не была в тумане. Он пугал ее, и она не решалась даже приблизиться к краю наших владений, когда меня не было рядом.

Я попыталась двинуться на голос, но быстро потеряла направление. Сосредоточившись, я нарисовала перед мысленным взором образ Курха, с дразнящей улыбкой предлагающего мне отыскать его, чтобы заслужить награду.

— Ну а Инари? У Инари были дети?

— Уго и Дара. Но я не знаю, где они сейчас, — чуть помедлив, ответил муж.

Сердце неприятно кольнуло, но не от ледяной хватки тумана. Я вспомнила,

как Хранительница предостерегала меня, что Зимний дух не любит своих детей. И пусть я не замечала с его стороны особого пренебрежения Литой, он никогда не заговаривал ни об одном из Хранителей, если на то не было необходимости. Словно серединным мир был для него той же кладовой, только несоизмеримо большей, где он оставил память о давно ушедших возлюбленных, стараясь не тревожить ее попусту.

«Только вот, — подумала я, вспомнив упрямо поджатые губы Айрын, — это были не старые вещи, а люди, живые люди, потерявшие отца в тот же миг, когда их мать покидала мир живых».

Мысленно я пообещала себе поговорить с Курхом, когда выдастся удобный момент.

— Мы могли бы… посетить их? Хотя бы попробовать?

Мне показалось, что Курх задумался. Я вгляделась в туман, и сквозь серебристые льдинки различила стоящего совсем близко ко мне духа.

— Да, если ты… — начал Курх, но не успел закончить фразу, потому что я вылетела прямо на него, вцепившись в плащ, чтобы уж наверняка вновь не упустить Зимнего духа.

На губах Курха расцвела яркая довольная улыбка.

— Сирим, ты просто умница! Скажи, можешь ли ты почувствовать, в какой стороне наш дом?

Я огляделась, не отцепляя пальцев от черного плаща, и с удивлением поняла, что туман не кажется мне сплошной серой массой, как это было, казалось бы, несколько мгновений назад. Довольно уверенно я указала в ту сторону, где сквозь серую пелену проступала яркая голубизна неба. Едва заметно — но все же различимо.

— Нам туда.

— Веди, — предложил Курх.

*

На радостях Курх готов был согласиться на все, что угодно, даже на посещение серединного мира. Мне думалось, в его мечтах я уже была всего в одном шаге от того, чтобы ходить сквозь туман самостоятельно. Я поначалу смотрела на свои успехи более сдержанно, но под вечер настроение мужа передалось и мне, и я сама погрузилась в мечтания о том, как буду нянчить внуков и правнуков Литы, как обучу всему, что узнаю сейчас, свою подросшую девочку, как мы будем счастливо жить вместе и через тысячу лун…

Тут мои светлые мысли дали сбой.

— Курх, — робко сказала я, когда мы, уставшие после дневных хлопот, лежали в постели, наслаждаясь тишиной и вечерней прохладой. Подросшей Лите недавно была торжественно выделена собственная, почти неотличимая от взрослой, кроватка возле печки, где она уютно устроилась в окружении тряпичных кукол и деревянных зверей. — Но ведь даже если я смогу избежать смерти, я все равно останусь человеком. Состарюсь, стану седой и сморщенной как сушеная ягода…

— Ох, женщины! — рассмеялся Курх. — Вечно вы думаете о каких-то глупостях! Мне все равно, слышишь? — он с жаром поцеловал меня. — Я люблю тебя. Сгорбленной, старой, морщинистой, белой как снег — для меня ты всегда будешь все той же Сирим.

Я расслабилась, поудобнее устраиваясь в его объятиях.

— Ну разве что, — вдруг добавил Курх, и по тону голоса я поняла, что он улыбается, — тогда я, пожалуй, перестану называть тебя своей девочкой. "Моя старушка" тебя устроит?

— Только попробуй, — я фыркнула в притворной обиде, и Курх уткнулся мне в макушку, пытаясь подавить новый приступ смеха.

— Моя любимая будущая старушка, — начал Курх торжественно. — Сегодня ты сделала то, что не удавалось ещё ни одному смертному. И, — Курх посмотрел на меня с хитрой улыбкой, — я не забыл своего обещания.

Курх легко, едва касаясь пальцами тонкой рубахи, скользнул рукой по моему бедру. Я вздрогнула, но это была приятная дрожь, разбежавшаяся по телу теплыми волнами.

— Курх, — зашептала я протестующе. — Лита же спит!

С совершенно серьёзным видом муж приложил палец к моим губам.

— Я знаю, — сказал он. — Постарайся ее не будить.

Не отрывая от меня озорного взгляда, он медленно скользнул вниз.