Голем (ЛП) - Ли Эдвард. Страница 12
Кортон хорошо обдумал эту идею.
Может, просто послать всё к черту? Убить их, потом разжечь угли в камине и сжечь всё это место дотла. Кто узнает?
Прежде чем кто-либо из них смог приступить к этому, Полтен сильно толкнул локтем своего коллегу.
- Смотри-ка! - прошептал он. - Что это? Это…
Кортон уже увидел, что это. Женщина у буфета что-то положила в одну из голландских жаровен, и Кортон сглотнул, когда понял, что это.
Собачья голова.
- Что, чёрт возьми, делают эти женщины, Кортон?
Затем женщина положила вторую собачью голову в другую жаровню. Затем она спокойно отнесла обе жаровни к камину и поставила их на угли. Небольшой лопатой она засыпала жаровни сверху углями.
- Они варят собачьи головы!
- Никогда не слышал ничего подобного, - признался Полтен.
Конечно, он ел собачьи рёбра и поясницу. Но голову - никогда.
- Должно быть, что-то еврейское, - предположил Кортон. - Или что-нибудь такое, чем они занимаются в Европе или ещё где-нибудь. Мне всё равно, что они готовят, - Кортон снова сунул клинок под окно. - Мы быстро войдём, убьём их, а потом обыщем дом, хорошо?
Он начал раскачивать нож, но внезапно ему показалось, что Полтена больше нет рядом.
- Давай, вытащи свой нож и помоги мне с окном…
Полтен не предпринял никаких ответных мер. Когда Кортон оглянулся через плечо, у него отвисла челюсть.
Тут же Кортону на горло накинули верёвку и подвесили на гвоздь на противоположной стене. Даже в лунном свете было видно, как распухло его лицо. Его пальцы тщетно пытались залезть под удавку, чтобы ослабить давление, в то время как ноги болтались в футе над землёй.
- Что происхо…
Нож Кортона выскользнул из его руки, и тени вокруг него сомкнулись. Прежде чем он успел взреветь, его локти оказались за спиной, как цыплячьи крылышки и…
Бах!
…eму выбили зубы дубинкой. Тем временем ещё несколько дубинок колотили в пах Полтена, беспомощно висевшего у другой стены. Когда Кортон был истерзан едва видимой толпой людей, он ещё видел очертания вещей через своё замутнённое сознание. Другие фигуры внизу привели в чувство женщину, которую они изнасиловали, и увели её прочь. Фигуры, продолжавшие бить Полтена в пах, были одеты в тёмные капюшоны и плащи. Затем…
Бах!
…похожая дубинка разорвала яички Кортона в штанах.
Взрыв боли лишил Кортона способности даже думать, хотя он всё равно не мог бы сейчас это делать. Руки, почти бестелесные, выскакивали из-под тёмных плащей и били его. Кто-то взял нож Кортона и сначала воткнул его через брюки в задний проход, а затем с силой потянул его между раздавленными яичками. Кровь хлынула, как из открытого крана.
Перед смертью Кортон был почти уверен, что видел, как его внутренности вытащили из живота и размазали по лицу…
Четыре фигуры медленно шли по мощёной улице. Лучи лунного света скользили по покатым крышам, воздух был пропитан дымом. Мужчины этой избранной группы, каждый в капюшоне и плаще, ничего не говорили, проходя от двери к двери, мимо тускло освещённых окон и пустых деревянных веранд. За исключением лесопилки, город был опечатан, как это было уже некоторое время назад из-за злых дел гонителей.
Зло за зло, - подумала одна из фигур.
За передними рядами домов слышалось шумное течение реки и жужжание лесопилки.
Четыре фигуры шли дальше, одна из них покачивала кадильницей с благовониями. Все молча молились про себя.
Они остановились перед следующим домом. Один из них поднялся по ступенькам и постучал в дверь, которая тут же со скрипом отворилась.
- Время пришло, - произнесла фигура, - так сказал Гаон. Силой нашего Спасителя мы должны освободиться от рук наших гонителей, как Моисей освободил свой народ от рабства.
Из дверного проёма появилась рука и протянула какой-то блок, завёрнутый в мешковину. Блок был размером с половину кирпича.
Фигура кивнула и вернулась к своим спутникам в плащах.
В течение ночи, это священное собрание останавливалось у каждого дома в городе, чтобы собрать с каждого часть материала - некоторые завёрнутые в мешковину, другие в банки или табачные коробки.
Каждая порция на самом деле представляла собой кусок вещества, называемого на их родном языке “hilna”, которое также было известно, как глина.
Чанек вздрогнул, понимая, что ему придётся сражаться. Джихом тоже обдумывал эту мрачную перспективу. Шаги приближались к могилам, которые они только что выкопали, и если это действительно был кто-то из негодяев Коннера, Джихом и Чанек знали, что у них мало шансов.
Луна освещала приближающуюся фигуру; Чанек не видел её лица, но видел что-то тяжелое в руке фигуры, возможно, оружие.
Сердце Чанека заколотилось в груди.
- А, братья! - раздался знакомый голос. - Тяжёлая работа требует больших наград. - А потом раздался смешок.
Чанек с облегчением рухнул, а Джихом ахнул, вытирая пот со лба.
- Великие небеса, Гаон! Мы с Чанеком чуть не умерли от страха! Мы думали, ты один из головорезов Коннера.
Смех Гаона стал громче.
- Скоро, люди, милостью нашего божественнейшего Мелеха, этой болотной крысы Коннера и его сброда больше не будет, - eго смех исчез. - Слушайте меня, верные слуги, когда я говорю вам.
- Аминь, - прошептали они.
Когда Гаон приблизился к открытым могилам, его сапоги слегка заскрипели. Удовлетворение сверкнуло в его глазах, когда сначала он увидел мужчину, а потом его взгдяд устремился на труп женщины.
- Соблазнительная шлюха, как я вижу. Разве вы, люди писания, не отомстили?
Чанек и Джихом посмотрели друг на друга, но в конце концов Джихом заговорил:
- Великий раввин, мы этого не сделали, потому что я боялся, что это будет против наших законов.
Гаон сделал ещё один шаг, и его лицо наконец-то оказалось в лунном свете. Лицо, изборождённое морщинами мудрости и изящества, выглядело недовольным, а голос стал ещё мрачнее.
- Вы, мужественные люди, не сумели усвоить урок. Око за око, братья, и зло за зло. Во время молитвы вам нужно будет хорошенько подумать об этом.
- Да, Гаон! - Джихом и Чанек ответили одновременно.
- Когда наша Шейла Хэрэв, несомненно, самая красивая и невинная из девушек Ловенспорта, умерла прошлой осенью от гриппа, - Гаон сжал кулаки, - именно Коннер и его вероломная сволочь выкопали её из могилы и надругались над её безжизненным телом ради забавы, не так ли?
- Так оно и было, Гаон!
- Теперь…- Гаон указал вниз, с гневом и блеском в глазах. - Поднимите труп этой суки из могилы и положите на землю…
Прежний страх Чанека мгновенно сменился возбуждением. Он чуть не захихикал, вытаскивая мёртвую женщину из ящика.
- Чтобы мы могли воздать её грязным чреслами, как того требует наш Спаситель, наш Пастырь, наш Мелех, милостью одиннадцатого Сефриота…
Таким образом, возмездие последовало, начиная с самого Гаона, затем Джихома, затем Чанека.
Когда они закончили, Гаон улыбнулся, как отец детям, которыми гордится. Потом сапогами затолкал мёртвую женщину обратно в яму.
- Ваш труд заслуживает такой награды, а теперь ваш труд почти закончен. Здесь. Возьмите хлеб.
Наконец он развернул принесённый свёрток и достал две буханки свежего хлеба. Он дал каждому по буханке.
Но никто не ел хлеба.
- Как написано, братья, жертва должна быть освящена. Вы знаете, что делать.
Чанек положил буханку хлеба в гроб рядом с телом женщины, Джихом - в гроб мужчины.
- Вы оба - набожные слуги, - сказал Гаон. - Да благословит нас всех Мелех.
- Аминь.
Чанек и Джихом взяли лопаты и принялись закидывать землю обратно в могилы.
Гаон ушёл в темноту.
- Мы соберёмся здесь после следующего заката и выкопаем эту грязную суку, чтобы исполнить волю Мелеха.
2.
Наши дни.
- Ну, разве это не ужасно? - спросил Сет.