Такая Война (СИ) - Вишневский Сергей Викторович. Страница 17
Томпо усмехнулся и, указав на мешочек с черными камнями, спросил:
— Ты поэтому с собой камни тьмы брал?
— Нет, — отмахнулся собеседник. — Это мел на основе желчи Туробока. Специально для темных ритуалов. Идеален для проклятий. Что? Откуда эта язвительная улыбка?
— Ты все же внял учителю и…
— Ничего я не внял! Я ненавижу ритуалистику! А эти мелки входят в стандартный походный набор темного мага. — развел руками Марад. — Если уж дают бесплатно — грех отказываться!
Темный повернулся к сумке и достал из нее небольшой сверток ткани с глазом Мака.
— Да-а-а-а… Тяжко будет парню, но проклятье — дело такое, — пробормотал он и с усмешкой взял глазное яблоко двумя пальцами. — О! Посмотри-ка! Тут даже немного мяса осталось!
— Мерзость, — поежился Томпо. — Как ты вообще это в руках держишь?
— Не будь чистюлей, — отмахнулся темный маг. — Ты убивал не меньше меня, а может, и побольше…
Вдруг он замер и вылупился на глазное яблоко, которое было у него в руках.
— Как он это…
— Что? — не расслышал маг земли.
— Как он это сделал?
— Что сделал?
— Посмотри! Роговица… Вот эта часть должна быть мутной! Глаз давно умер, а он словно… — тут прямо на глазах Марада радужка сократилась и зрачок сузился, словно глаз был еще живой. — Будь я проклят! Томпо! Он нас видит!
— Как это видит?
— Томпо! Помаши нашему противнику рукой! — с хищной улыбкой произнес маг и повернул глаз к сослуживцу.
— Ты что, идиот? — тут же вспылил маг земли. — Зачем показываешь мое лицо?
— Это будет последнее, что он увидит, — рыкнул темный и запустил ритуал, приготовив ритуальный стилет.
Рисунок на каменной плите начал испускать слабое, едва заметное желтое свечение. Марад занял положенную позицию и возложил глаз на руну смерти, завершающую вязь знаков и рун, формирующих проклятье.
— А теперь вот так! — темный вскинул руку со стилетом и резко проткнул глазное яблоко.
Однако, вместо того, чтобы вспыхнуть и подтвердить проклятье, все в один миг исчезло, словно кто-то выключил подсветку рун и сдул черный дымок.
— Какого черта? — взволнованно оглянулся Марад. — Я же все… я все сделал правильно!
— Да? — изобразил ядовитую улыбку Томпо. — Если бы ты все сделал правильно, то вышло бы как полагается, а не этот пшик!
Темный маг метнулся к книге, еще раз пробежался по всем фигурам и рунам, сверил углы и с потаенной надеждой еще раз запустил ритуал, подправив выцветшие от силы линии.
Темный дым, взмах, удар и история повторилась.
— С таким усердием ты только оружие испортишь, — не постеснялся комментировать маг земли происходящее.
— Так не должно быть! — взревел Мадар и, подхватив остатки глазного яблока, кинулся за черным мелом. — Сейчас! Я запущу поисковое заклинание и…
Он перехватил мел и, поглядывая в книгу, принялся чертить поисковый ритуал.
— Я бы мог вам посоветовать «Голос камня», но вы же…
— Я сам прекрасно справляюсь, — прошипел Марад и, закончив простенький ритуал, наполнил его силой, поместив ошметки глазного яблока в ключевую руну.
Вместо положенных в этом случае вспыхивающих рун, ритуал выдал всего один знак. Серую руну пустоты.
— В смысле не существует? — выпучил глаза темный маг. — Это невозможно! Так не должно быть! Это…
— Больше не нашел, — произнес Жак, молодой парнишка, свалив в кучу хворост, который притащил. — Там еще одно бревно старое есть, но оно вроде как трухлявое малость.
— Тащи, — кивнул Гурт, подкладывая мелкие веточки в разгорающийся костер. — Трухлявое тоже хорошо. Дольше тлеть будет.
Молодой воин кивнул и снова скрылся в темноте. Остальные сидели вокруг костерка и занимались своими делами. Вар чистил меч, Билл в десятый раз перебирал припасы, а Рум, по своему обыкновению, продолжал ворчать:
— Может, он действительно оттуда не вылезет, — пробормотал он. — Тогда что делать будем?
— Вон ту козью гору обойдем и через туманный перевал в империю выходить будем, — махнул в сторону Гурт. — Но то только после того как маг наш дышать перестанет.
— Носишься с ним как маленьким, — недовольно пробормотал Рум. — А он головы, что яблоки спелые, срывал с людей! Ты видел, что он в том лагере творил? Сначала обезглавленных в тварей обратил и в засаду заложил, а потом всех мертвых воинов саторских заставил на собственные копья сесть. Нормальный человек такое творить не будет! А призраки?
Тут Рум от воспоминаний передернул плечами и начал говорить тише, словно Мак под землей мог его услышать.
— У меня, когда он их зовет, словно сердце кто ледяной рукой сжимает! А потом, когда до ветру хожу — моча черная, как глаза у него! А что на заставе было? Уж сколько я повидал, но чудом в штаны не наложил, когда он морок на лагерь наводил!
— Болтал бы ты поменьше, — вмешался Вар, продолжая водить точильным камнем по кромке меча. — Глядишь, проживешь подольше.
— А что я? — тут же возмутился воин. — Я со всеми на равных бился! Я не за то говорю, что маг наш плохой. Я за то, что, если ему надо будет, он нас тоже в расход пустит.
— А ты еще не понял, что тут плохих или хороших нету? — спросил Гурт, оторвав взгляд от разгорающегося пламени костра. — На войне вообще ни хороших, ни плохих нет.
— А если уж понадобится, для дела, — кивнул словам десятника Вар. — То я сам под нож лягу. Лишь бы сук саторских извести побольше…
— Да вы себя послушайте! — недовольно всплеснул руками Рум. — С чего вы помирать-то собрались?
— Война — дело…
— Да кто вам вообще сказал, что тут война? То, что Сатория в наши земли рвется — это еще не война! Это на границе конфликт…
— Конфликт, — кивнул молчавший до этого Билл. — Десять тысяч рыл, конфликтовать пришли.
— Всяко бывает, — насупился Рум. — Но то, что маг этот говорит, мол, со всех сторон империю атакуют, — это вилами по воде писано!
— Тебе мага слова мало? — хмуро поинтересовался Гурт. — Тогда вот тебе мое слово — ущелье это — наша земля. Ты присягу императору давал, жизнью и душой клялся, что земли империи хранить будешь, не жалея себя. Так что…
— А я от клятвы своей не отрекаюсь! Я вам о другом толкую! К нашим надо выходить и от мага этого подальше держаться! — не унимался Рум. — Он в свою тьму смотрит и кровь как водицу льет! А как прижмет его — он нас в расход пустит! А я живым еще империи послужить хочу, а не умертвием тупым, как наши…
В этот миг Вар резко вскинул руку и повернулся в сторону небольшого холмика, из которого торчала трубка.
— Показалось, — расслабившись произнес десятник. — Дышит…
В следующий миг холм приподнялся, и из него показалась голова, плечи и руки Мака. Спустя несколько секунд он, откашливаясь, выполз из ямы. Постанывая от боли, дрожа от холода, он подошел к костру, на ходу стряхивая с себя пыль и комки земли.
— Как оно? — кивнул Билл, всматриваясь в перемазанное лицо парня.
— От-от-от… отбился, — кивнул подмастерье, едва попадая зубом на зуб. — Я-я-яма остыла быстро. Д-д-думал, замерзну н-н-насмерть.
— Луна полоборота по небу сделала, — произнес Гурт, кинув взгляд на небосвод, усыпанный звездами. — Мы уж за худое думать начали.
— Маг тот темный, может, и мастер, — отхлебнув теплого супа, согретого на расходящемся костре, парень начал рассказывать: — Но в ритуалистике — ноль полный. Он меня проклянуть по-старому пытался. А проклятья старые все на тех, кто по земле ходят.
— Потому ты в землю зарылся, — догадался Вар. — Мертвого изображал?
— И да, и нет. Для проклятья я мертвый, а для поисковых заклинаний — меня не существует. Нет, и все. — Мак сделал еще несколько больших глотков и продолжил: — После третьего ритуала он, видимо, глаз совсем извел. Четвертое заклинание он пытался без ритуала сделать. Только ничего не вышло у него. Я успел глаз в гной обратить, пока он заклинание на поиск сделать пытался.
Воины переглянулись.
— Так значит, вышло все? — спросил Билл.