Нана (СИ) - Сокол Елена. Страница 51

— Это серьезный шаг, я знаю. — Грудь сдавило тревогой, аппетит так и не приходил. Взглянула на улицу, где в тени дерева, на скамейке, все еще сидела девчонка, поглаживая свою собаку.

— И он влечет за собой последствия…

— Блин, дядь Вань, не смотри ты на меня так. Я все понимаю…

Его плечо дернулось. И еще раз. Ну, вот, разволновался.

— Не знаю, какими словами еще сказать.

— Не говори. — Опустила голову. — Я и так уже покраснела. Ты не обязан исполнять роль моего отца. Будь просто другом. — Взяла вилку. — Мы еще не… мы с ним… в общем…

Я не готова. Наверное.

Но твоя подружка скоро выгонит меня с чердака, а, значит, пойти мне будет некуда, и придется принять приглашение моего парня.

— А он что, настаивает? Ну, в смысле…

Нормально. Теперь и Гончар покраснел.

— Нет. — Нужно его успокоить. — Нет.

— Хорошо. А то я что-то занервничал. — Вилка в его руке, и правда, заплясала. — Если чувствуешь, что будешь ему чем-то обязана, или просто не хочешь, то не стоит…

— Поняла. — У меня и уши уже вспыхнули. — Давай не будем об этом. Сменим тему. Просто… просто все хорошо, даже очень, но что-то не дает мне покоя. Я запуталась.

И снова перед глазами встал тот момент, когда этот парень, Илья, подходит ко мне. Его глаза. Они будто хотели мне что-то сказать тогда. И еще его выражение лица, потерянное такое. И как у меня внутри тогда все вдруг сжалось.

— Ты его любишь?

Конечно.

— Я… Да. Кажется.

— Значит, пока повремени, не торопись. Сближаться нужно постепенно. И мне так спокойнее будет. Прислушайся к своим чувствам. Я же видел этого твоего Кирилла- нормальный парень, хорош собой. На тебя смотрит очарованно. — Кивнул на телефон, лежащий на столе. — Заботится. Но только ты сама можешь понять, что у него внутри. Твое это или нет. Глаза — да, они могут обмануть, а вот сердце — никогда.

Глупый шаг. Я будто забираю у дяди Вани его умиротворение, беспощадно, вероломно. Но в следующую секунду вилка падает из моих рук, а изо рта вылетает признание:

— Я убила своего отчима.

Мне просто нужно было сказать. Нужно было произнести это вслух. И чтобы кто-нибудь услышал. И огромный шар вины и тяжести вдруг с шумом лопнул, выпустив наружу мои боль и раскаяние.

16

Илья

— Где там мои мальчишки? — С такими словами мама обычно возвращалась с работы.

А мы бежали встречать ее и едва не сбивали с ног. И каждый старался обнять крепче, чтобы доказать, что именно он скучал сильнее. Кажется, она была счастлива, хотя и догадывалась, что всего за пять минут до ее прихода игрушки были наспех распиханы по шкафам, а последствия игр в «войнушки» были тщательно скрыты за дверями детской.

Никогда не забуду, как светились мамины глаза, когда мы принимали из ее рук тяжелые сумки и тащили их на кухню. И весь наш вечер проходил под звон посуды и веселые разговоры.

И где это всё сейчас? Куда ушло?

Где парень, который был моим вторым «Я» последние двадцать лет? Парень, что знал все секреты, делился последним куском хлеба и всегда помогал встать, если я падал на трассе.

Позорно сбежал. Да, именно позорно, а не вероломно и хитро, как Кирилл сам считал.

Ему проще было свалить, чтобы не объясняться со мной. Чтобы не дать мне возможности поговорить с Юлианой. Это и было его ответом, его выбором. Брат не хотел, чтобы она знала. Сделал свой выбор. И как сильно бы я не желал сейчас поговорить с ним спокойно и мирно, такой возможности у меня не было: Кир отключил телефон, забрал свои вещи, уехал и больше не появлялся ни на учебе, ни дома, ни у отца, который ужасно взбесился, что не может ему дозвониться.

Когда в тот вечер я вернулся в квартиру, застал только следы прошедшей вечеринки: горы посуды, мятые пивные банки, пятна от спиртного на диване и удушливый запах прогорклого табачного дыма в воздухе. Ни единого напоминания о Кирилле. Если не считать нескольких так и не распакованных коробок с вещами, оставшихся стоять у него в комнате.

Трус. Настоящий трус.

Кир никогда не играл в игры, в которых велика вероятность проиграть. Потому и предпочел в очередной раз просто сбежать и забыть о том, что у него есть брат. Знал, что в этой битве ему не выстоять. Так же, как и в финале проклятого чемпионата.

Я мог бы уступить. Как делал это не раз. И я отойду в сторону, клянусь, но прежде она должна узнать, что Я был в ее жизни, иначе обманется еще больше. Ей никогда не дождаться от Кирилла того, на что рассчитывает каждая девушка. Он не такой. И как бы не старался, его природа однажды возьмет свое над чувствами, которые он испытывает. А Кир испытывает — это ясно, иначе бы не сбежал.

Юлиана будет обречена на несчастье, если отдаст ему свое сердце. Он разобьет его. Не сможет по-другому, как бы ни старался. Потому что никогда не поставит чужие желания выше своих. Никогда в жизни.

Он — коллекционер, с удовлетворением ставящий галочки напротив имен своих трофеев, наслаждающийся победой, а потом чересчур быстро теряющий к ней интерес, ведь азарт вновь вынуждает его выйти на охоту. Такие люди редко заглядывают кому-то в душу, а если заглянули — просто пугаются того, что там увидели. Боятся всего настоящего, глубокого, сильного. У них просто кишка тонка, чтобы полюбить кого-то искренне и навсегда.

— Нина! — Воскликнул, увидев Орлову, бредущую по коридору с потерянным лицом. — Нина, привет!

Ее уже неделю не было в институте.

— А, привет, — сонно ответила она, поднимая на меня взгляд.

Девушка выглядела на удивление не ухоженно: светлые волосы растрепаны и, кажется, давно не мыты, лак на ногтях отслоился, губы потрескались. Непривычно было видеть ее без макияжа, да еще и в странной объемной кофте с длинными рукавами в такой теплый день.

— Как дела? — Спросил бодро.

От ее глаз не укрылся мой интерес к ее внешнему виду, поэтому Нина поежилась, кутаясь в воротник.

— Хвосты сдаю. — Произнесла хрипло и прокашлялась.

Взгляд ее казался отстраненным и слегка потерянным. Видать, дела тоже шли не важно.

— Понятно, — нервно улыбнулся, — я вот тоже.

— Ты сам как? — Теперь она облизнула губы и подняла на меня глаза.

Мне сразу все стало ясно. Ей просто было больно смотреть на меня — того, кто так сильно напоминал ей моего брата.

— Нормально. — Пожал плечами.

— Ну, да. — Усмехнулась. — Вижу это по кругам под твоими глазами.

— Просто не выспался. — Отмахнулся.

Точнее, не помню, сколько часов мне удалось поспать за эту неделю. Брат сделал все, что бы я не нашел его. А в единственном месте, где мне могли подсказать местонахождение Юлианы, только разводили руками — уволилась. Почему — никто не знал. Готов был биться об заклад, что и здесь не обошлось без Леманна-старшего.

Нина убрала прядь волос за ухо и наклонилась плечом на стену. Долго всматривалась в мое лицо, и наконец, надтреснутым голосом произнесла:

— Спасибо, что поговорил с Кариной.

Да, не самый легкий был разговор.

— Я… — У меня свело живот. — Не знал, что все так серьезно. Думал, просто нравлюсь ей. А тут ее признание… и попытка прикрыть Кирилла…

— Тебя. — Нина улыбнулась. Покачала головой. — Тебя прикрыть. Тебе же еще выступать. Ты прости меня, что я все рассказала тогда Психу. — Она вздохнула. — Столько ярости во мне было… Кир же меня просто использовал. Как дешевую подстилку. А как стала не нужна — вышвырнул. — Потрепала меня по плечу. — Да не отводи ты глаза, ты ж не виноват в том, что он мудак. — Развернула к себе. — Карина сказала, что ты с ней объяснился, поблагодарил, расставил все точки над «i»?

— Да.

— Молодец. Если когда-нибудь передумаешь, знай, что она от тебя не просто без ума — это что-то гораздо большее. — Нина опустила руку и часто заморгала, не давая себе разреветься прилюдно. — А я вот по телеку видела, как мужик выступал. У него тачку украли, а в ней собачка была. Йорк. Совсем как та, что мне Кир подарил. С красным бантом на шее. — Ее грудь высоко вздымалась от дыхания. — Всю неделю раздумывала, не отнести ли ее хозяевам. Пожалела. Твоего брата. — Задрожала всем телом, всхлипнула, шмыгая носом. — Люблю его. А он теперь… с ней…