Нана (СИ) - Сокол Елена. Страница 66

— Нельзя здесь оставаться, у них есть этот адрес. И они могут приехать в любую минуту. Примут тебя за него и…

— Так, хорошо. Мы что-нибудь сейчас придумаем.

Вдруг сонную утреннюю тишину наполнил шум двигателей и визг шин. Илья разомкнул наши объятия, и мы вместе метнулись к окну.

— Черт…

У подъезда затормозили два черных внедорожника, из которых, озираясь по сторонам, вышли несколько крепких мужчин.

— Поздно, — тихо проговорила я, отходя в сторону, чтобы, изучая окна, непрошеные гости ненароком не встретились со мной взглядом.

— Нет. — Илья подбежал к шкафу, вытащил футболку, одним ловким движением надел ее. — Мы уходим.

Он схватил спортивный рюкзак, быстро покидал в него какие-то вещи, документы с комода, деньги из ящика стола, телефон. Затем накинул кожаную куртку, поднял ворот, обулся в легкие белые кроссовки и взял ключи с полочки в коридоре.

— Мы не успеем. — Выдохнула я. — Куда нам идти?

— Идем! — Скомандовал он, крепко обхватил мою руку и потащил за собой.

Прикрыв тихонько дверь, мы кинулись вверх по лестнице. Илья впереди, я — за ним, стараясь не отставать и не отпуская его руки. Когда мы, задыхаясь, поднялись на верхний этаж, снизу послышался топот.

— Тсс, — мой спутник приложил палец ко рту.

Я кивнула. Сердце билось в груди непостижимо быстро.

Поднявшись по приставной железной лестнице, Илья размотал проволоку на дужках, которые запирали деревянную дверцу, и открыл нам ход на чердак.

— Пошли, — шепнул, уступая мне дорогу.

Я быстро вскарабкалась и очутилась в помещении с низкими потолками и полом, засыпанным керамзитом. Повсюду из щелей в стенах, разрывая тьму, просачивались лучи утреннего солнца. Закрыв бесшумно дверцу чердака, Илья снова взял меня за руку и повел за собой.

— Сюда.

И мы побежали по хрустящим под ногами камешкам, стараясь не упасть и не наткнуться на вездесущие бетонные балки, служившие опорами для кровельной системы. Пробежав метров пятьдесят, я чуть не упала, подвернув ногу, но Илья вовремя меня подхватил за талию.

— Ты в порядке? Идти сможешь? — Спросил, тяжело дыша.

— Угу, — выпрямилась я, вставая на обе ноги. Он казался уверенным и спокойным, и мне это придало сил.

Мы снова побежали. Через несколько метров показалось небольшое отверстие в потолке. Дверь на крышу.

— Здесь ступеньки, осторожно. — Илья помог мне взобраться, толкнул рукой дверь.

Оказавшись на открытом пространстве, я тяжело вздохнула. Ну, и куда теперь? Похоже, мы в ловушке. Но Илья так не считал. Осторожно подойдя к краю, он бросил короткий взгляд вниз: на свой подъезд, соседний, затем покачал головой и указал:

— Туда.

И мы помчались к противоположной стороне крыши. Я еле поспевала за ним, но очень старалась. И без того уставшие ноги, молотили по поверхности крыши без устали.

— А теперь вниз. — Заявил Илья у самого края, довольно глянув через ограждение.

— К-куда? — Сглотнула я, чувствуя, как подгибаются колени.

Но все же подошла к краю и заметила жалкое подобие пожарной кровельной лестницы-палки, идущее вдоль стены. Обычная металлическая ручная конструкция с жесткими металлическими ободами по всей длине. Тоннель в никуда.

— Ты, верно, шутишь? — Спросила я, пятясь назад.

Мне хватит и одного взгляда с девятого этажа вниз, чтобы рухнуть в обморок, а уже лезть туда — ни за что и никогда. Уж лучше помереть от пули.

— Не шучу, — сказал строго, развернул меня к себе и положил дрожащие ладони мне на лицо. — Нана. Смотри на меня. — Мне нравились эти глаза. Янтарь, шоколад, редкие вкрапления золотистого коньячного. Они гипнотизировали, лишали воли. — Слушай меня.

— Ох…

— Все будет хорошо. Ты мне веришь?

— Угу.

— Веришь?

— Да.

Он оторвался от меня и ступил на край крыши.

— Значит, не бойся. Мы спустимся. Другого выхода нет. Я пойду первым, буду тебя страховать. Поняла?

— Да. — Ответила еле слышно, глядя, как Илья, ловко устроившись на лестнице для самоубийц, начал спускать вниз.

— Значит, пошли.

— Угу, — промычала, в последний раз взглянув на прекрасный розовый рассвет, стелящийся над заводскими трубами на горизонте.

— Быстрее! — Напомнил он.

И я, встав на четвереньки, пролезла по ограждению и подползла к основанию лестницы. Меня трясло, как осиновый лист. Дыхание перехватило так сильно, будто после банки мятных леденцов.

— Нана, что ты любишь больше всего?

— А?

Переспросила, покрываясь потом. Сил обернуться и посмотреть на него не было. Спустила сначала одну ногу, нащупала скользкую ступеньку, потом спустила другую. Пальцы впились в край крыши.

— Музыку? Может, книги читать? Или что-то еще?

Я всхлипнула.

— Ты нашел не самое подходящее время, чтобы знакомиться со мной ближе.

— А ты отвечай. Забудь, где ты, что делаешь. Не смотри вниз, думай только о том, о чем я тебя спрашиваю.

— Хм. — Наконец-то, осмелилась перехватиться за перекладину. Сделала робкий шаг вниз на одну ступень. Пальцы до боли впились в железяку. — Музыку люблю.

— Отлично. — Подбодрил он. — Какую последнюю песню ты слушала?

Перемещая руки и ноги со ступени на ступень, я думала. Старалась вспомнить. Помнится, перед тем, как Илья пришел ко мне на чердак, и перед тем, как мы целовались… Я целый день слушала музыку, глядя в окно. Но какая песня была последней? Ах, да…

— Это был Джон Н.

Легкий порыв ветра взметнул мои волосы, заставил поежиться.

— Ты слушаешь Джона Н.? — Как ни в чем не бывало.

— Ну, в общем, да.

Разговор, и правда, отвлекал. Но мое тело продолжало трястись, как стиральная машина на отжиме.

— Здорово. Что у его музыки за стиль такой, я забыл? Инди-поп? Или северный соул, так?

— Да. Похоже.

— Так о чем была последняя песня, что ты слушала?

Зажмурилась. Невероятно. Нас вот-вот убьют, а этот сумасшедший выпытывает, что я слушала за день до смерти. Гораздо интереснее, что будет играть у нас на похоронах.

— Может, тебе еще напеть? — Съязвила.

— Неплохо бы. Только не останавливайся, спускайся.

Я преодолела еще несколько ступеней и осторожно посмотрела через плечо. Господь Всемогущий! Как высоко! Вот теперь меня уже лихорадило по-настоящему. Голова кружилась.

— Так о чем?

— Бодренькая такая. — Пробормотала я. — Про любовь.

— Ну, естественно. — Хмыкнул зачем-то Илья.

— Он пытается оставить свое прошлое позади, измениться, звонит ей. Хочет вернуть, просить остаться…

— Которая это?

— А-а-а-а-оу, — жалобно пропела я.

— А-а-а, — догадался Илья и тихонько поддержал: — I wanna give you my love, I wanna give you my heart…

— Нас застанут поющими и убьют…

— Значит, мы умрем, напевая. — Он усмехнулся, затем прочистил горло и уже серьезно спросил: — Когда ты видела Кирилла в последний раз?

— Когда главный безумец в их банде, какой-то старикашка, давал ему поручение убить кого-то.

— Хорошо. — Илья тяжело вздохнул. — Значит, мы найдем его. Только не переживай.

— Ага.

— Что еще ты любишь, Нана?

Мне больше не хотелось смотреть вниз.

— Танцевать.

Снизу послышался приглушенный звук. Он, что, спрыгнул? Я вцепилась в лестницу.

— Это замечательно. — Сказал Илья. — А теперь отпускай руки, я тебя поймаю.

— Что? Нет. Там высоко?

— Совсем не высоко. — Его руки обхватили мои щиколотки. — Видишь? Я держу тебя. Ну! Давай!

— Не могу… — простонала.

— Ты веришь мне? Если да, то прыгай.

И я отпустила руки и соскользнула вниз, прямо в его объятия. Знакомый запах, любимый голос, крепкие руки.

— Вот и все. — Услышав его голос, я открыла глаза. Илья поставил меня на ноги. — Надевай. — Протянул мне рюкзак, помог продеть руки в лямки, поправил. Затем потянул куда-то в сторону.

— Вон они! — Вдруг раздалось сверху.

Наши преследователи увидели нас с крыши.

— А теперь бежим! — Сказал Илья, и мы понеслись к стоянке.