Магистр ее сердца (СИ) - Штерн Оливия. Страница 50
Мариус не отпускал Рона.
Она же сделала все, чтобы Рон оказался на свободе, тем самым освободив и Магистра.
— Нет, — прошептала она, — нет-нет.
Очень хотелось попросить — убей меня. Просто потому, что заслужила, потому что лучше умереть сейчас, чем дождаться Мариуса и потом смотреть ему в глаза, прекрасно осознавая всю глупость, всю недалекость своего поступка… Всю свою вину.
— О, да, — передразнил ее магистр, — сиди, птичка. И не вздумай заснуть, иначе вот он, — магистр указал на застывшее в ожидании приказа чудовище, — иначе он тебе оторвет голову. Авельрону ведь досталась способность управлять тварями роя, так что в его теле и я на это способен. Сиди, маленькая наивная дурочка. А я буду готовиться к ритуалу. Когда буду готов, позову Мариуса. Он ведь придет за тобой. Он же тебя лю-у-у-бит.
Алька уронила лицо в ладони.
Кровь продолжала капать на камни с тихим "шлеп-шлеп".
А у самых ног разверзалась пропасть отчаяния вперемешку со жгучим стыдом.
Какая же она дура. Она не поверила Мариусу, отчего-то решила, что он ведет какую-то свою игру, а бедный Рон от этого страдает. А получилось вон как… Плохо все получилось. И непонятно, что с Кьером, что с Мариусом… Что с ними теперь будет со всеми?
Время тянулось медленно, застывая прозрачными каплями смолы. Казалось, все замерло: солнце, заглядывающее в провал, что в потолке грота, тварь, овладевшая Роном, сидящая на корточках спиной к Альке и что-то ковыряющая в полу, чудовище, прилегшее на четырех задних лапах, словно кошка, сверлящее Альку выпуклыми, словно линзы, фасетчатыми глазами.
Алька жалась к столбу, к которому была привязана. Кровь перестала идти, запеклась в распухшем носу, Алька тяжело дышала ртом — и дыхание вырывалось легкими облачками пара.
То отчаяние, что развернулось в душе страшным цветком с лезвиями-лепестками, схлынуло. Альке вдруг стало все равно, что с ней будет дальше. Она понимала и то, что если Мариус узнает, кто поспособствовал освобождению самого Магистра, то… с ней он точно больше не будет, никогда. И вот это горькое, отдающее полынью осознание сделало вдруг все бессмысленным. Можно бороться ради чего-то. А если этого "чего-то" не будет?
Ее начинало клонить в сон. Магистр, конечно, пригрозил, что тварь роя голову откусит, но пришедшая апатия задавила страх. Может быть, все к лучшему? Пусть откусит. Тогда… Мариусу незачем будет сюда идти, незачем принимать бой со старым бессмертным Магистром.
Чувствуя затылком холод камня, Алька сквозь ресницы смотрела на тварь. У нее было шесть ног, как и у всякого жука. Покрытые хитиновыми пластинами брюхо и бока. И голова как у жука. Или даже как у осы, с мощными жвалами и с жесткими усами. А вот спина была покрыта серой густой шерстью, которая местами висела клочьями. И крылья, очень напоминающие крылья летучей мыши.
Тварь роя тоже смотрела на Альку страшным, немигающим взглядом. Но вдруг Алька сообразила, что этот жукомышь вовсе не пытается ее сожрать, да и вообще не проявляет никакой агрессии. Он просто сидел на четырех задних лапах, опираясь на передние, и вел себя так, словно привязанное к сталагмиту мясо ничуть его не волновало.
"Может, сыт", — подумала сонно Алька.
Да, она засыпала. Слишком устала, слишком много всего произошло. И, проваливаясь в сон, внезапно снова увидела те самые светящиеся в темноте точки. Они мигали, роились, словно светляки в траве, и почему-то своим видом навевали ощущение тепла, спокойствия и уюта. Так, словно… словно она и не в холодной пещере сидела, а оказалась дома, в Роутоне, в их с Мариусом любимой гостиной…
Алька вскинулась, испуганно заморгала на тварь. А та… как будто бы урчала. Довольной, сытой кошкой.
"Точно, сыт".
Алька, чтоб себя чем-то занять, потеребила узел рядом с шеей. Магистр постарался на славу, затянул так туго, что и не развяжешь…
А тварь рядом продолжала урчать, буквально сверля Альку немигающим взглядом.
И снова… Где-то по кромке сознания знакомые уже светлячки. Один из них отбился от стаи, дрожа, приблизился, так, что Алька была готова протянуть руку и коснуться его. Жаль, что светляк этот был только в ее воображении… Та самая магия, которую она до сих пор не понимала.
Алька нахмурилась, покусала губу.
Магия, да.
Она ведь оживляла нарисованных существ, связывая их со светящимися точками. Сама не понимала, как — но оживляла.
И — всего на минуточку — она позволила себе помечтать, о том, что, если бы здесь были бумага и карандаши, она бы нарисовала какую-нибудь злющую зверушку, наградила бы ее длинными зубами и когтями и натравила бы на Магистра.
Снова закрыла глаза, помимо воли проваливаясь в бархатную темноту, полную зеленоватых светляков.
Один из них… точно, он был ближе всех прочих, прямо-таки просился на ладонь, зудел надоедливым комаром. И Алька сдалась. Она представила себе, как протягивает руку, позволяя светляку прикоснуться к коже, и…
Что-то и в самом деле коснулось ее плеча.
Алька распахнула глаза и… Даже заорать не получилось. Рот мгновенно наполнился вязкой слюной, дыхание застряло в горле.
Тварь роя, не прекращая тихо урчать, ощупывала Альку влажными от слизи жвалами. Деликатно, почти нежно.
И в то же время ладони, на которую опустился светлячок, сделалось горячо.
Это было странное, почти не поддающееся описанию чувство: теплые, осторожные прикосновения, где-то на уровне восприятия. Как будто кто-то извне тихонько стучится, просится внутрь Алькиного рассудка.
"Я схожу с ума", — мрачно подумала она.
— Что, проголодался? — прошептала, глядя в большой фасетчатый глаз. — ну, давай. Только быстро.
Тварь защелкала жвалами, при этом издавая тихий свист. Как будто что-то хотела сказать.
И Алька… вдруг услышала. Очень явственно, как будто кто-то прошелестел рядом:
— Пусти меня.
Она покосилась в сторону, где находился Магистр. Определенно, это был не он — рвано двигаясь, он что-то вычерчивал на полу грота, царапая камни ножом.
— Пусти меня, — повторил бестелесный голос.
И Алька сдалась.
Все это… было просто невыносимо.
Она просто закрыла глаза и расслабилась.
И тут же в сознание плеснулась теплая волна чужих эмоций. Не оформленных до конца, как будто детских, но Алька поняла, что нечто, так настойчиво просящееся к ней, добилось своего.
Светляк медленно поднялся с ладони, но теперь — как уже было однажды — Алька ощутила, что связана с ним.
Тварь роя разразилась тихим посвистыванием, снова села на задние лапы и, опустив огромную и уродливую голову на уровень Алькиной, принялась что-то шипеть, бурчать, выщелкивать.
— Это ты, что ли? — совершенно осипшим голосом спросила Алька.
Конечно же, толкового ответа не последовало, но ее буквально омыло чужим теплом и обожанием.
— Ты, значит, — совершенно не веря в происходящее, кивнула она.
С другой стороны, почему нет?
Она оживляла нарисованных зверушек, соединяя собственное восприятие с теми точками-светляками.
И магистр… Алька едва не расхохоталась, крепко зажала ладонью рот.
Он ведь сам сказал, что Рону досталась способность управлять роем. А что, если и ее задела раскручивающаяся спираль свободной магии, трансформировавшись в такой вот, специфичный для крагхов, дар?
Алька сглотнула. Подняла руку и прикоснулась к хитиновому лбу твари. Хитин оказался гладким и теплым, совсем не противным наощупь.
— Я хочу отсюда убежать, — прошептала Алька, поглаживая тварь.
Еще раз покосилась на Магистра — тот был по-прежнему увлечен построением какой-то сложной схемы. Он был уверен в том, что тварь находится под его контролем.
Алька осторожно подняла веревку и протянула ее твари. Приказала мысленно: перекуси.
Щелк.
Страшные жвала сработали лучше ножей, в руках остались два куска веревки.
И тогда Алька решилась. Терять-то все равно нечего. А так… все-таки она помешает магистру воплотить в жизнь его планы.