Страж ее сердца (СИ) - Штерн Оливия. Страница 13

И что все это значит?

Мариус аккуратно сложил лист, сунул его в нагрудный карман пижамы и еще раз внимательно оглядел стол. Возможно, Фредерик и правда читал дневник. В таком случае, выходило, что дневник забрала тварь. Интересно, почему. И последние слова Фредерика о том, что Ока нет. Но, пусть даже и нет, что тогда держит Пелену?

В коридоре наконец раздался топот, и в распахнутые двери ввалились слуги, возглавляемые дворецким. Ввалились — и застыли, лица бледные, перекошенные.

— Пошлите за Стражами Надзора, — Мариус устало посмотрел на них, — Фредерик мертв. Его убили.

Ничто не менялось в кабинете Магистра Святого Надзора. Все тот же полумрак, только зимой бывает светло, потому что за единственным окном разросся старый бук. Причудливые колбы с лайтерами, из рубинового стекла, вставлены в старинную люстру вместо свечей — и оттого по кабинету разлит красноватый свет. Темные дубовые балки через потолок, серый камень, всюду, где возможно, закрытый роскошными южными коврами. Ковры — тоже выдержаны в багровых тонах, где-то темнее, словно спелая вишня, где-то светлее, как маков цвет. Огромный письменный стол, заваленный кипами бумаг, старинными свитками, новомодными артефактами, заряженными от Пелены. Сам Магистр… тоже как будто не меняется, время бежит, струится сквозь него, почти не затрагивая строгое малоподвижное лицо. Лишь высокий лоб исчеркан глубокими морщинами, и резкая складка меж черных бровей. Почти не тронутые сединой волосы, что вороново крыло, гладко зачесаны, забраны в хвост.

Сколько лет магистру?

Хороший вопрос, друг мой, очень хороший.

Мариус, сидя в кресле напротив письменного стола, молчал. Вид Магистра будил воспоминания — о том, как срываются со скатерти крупные капли крови и звучно плюхаются на пол, о том, как маленький мальчик протягивает руку черноволосому мужчине, о том, как тот же мальчик бьется в агонии, а в вены вставлены трубки, по которым бежит, пузырится ядовитая зелень. Мальчик пережил трансформацию и стал Стражем Надзора. Только вот кажется до сих пор, что та зелень, жгучая словно кислота, опалила, выела что-то внутри, что-то очень важное…

— Я тебя зачем отправил в Роутон, — наконец прошелестел Магистр, — напомни, будь добр.

Мариус прочистил горло.

— Заняться искоренением ереси, наставлением горожан на пусть истинный. Переписать всех двуликих, проверить надежность печатей, если необходимо, произвести расселение двуликих так, чтобы не спровоцировать прорыв и исход роя.

— Ну так… — темные глаза угрожающе блеснули, — что ты делаешь в Эрифрее?

— В уставе не сказано, что приор не может покидать вверенные ему территории, — сказал Мариус.

— И то верно, — буркнул Магистр.

Он положил гладкий, старательно выбритый подбородок на сцепленные пальцы рук и смерил Мариуса долгим взглядом.

— Что ты видел в доме погибшего ниата Лайра? — все тот же шелестящий голос, от которого начинает клонить в сон.

— Ничего, — Мариус выдержал тяжелый взгляд Магистра, — я успел увидеть, что это был либо крагх, либо двуликий. Мне совершенно неясно, почему здесь, в Эрифрее…

— Двуликие коварны. Они еще хуже крагхов, ибо зверь их невидим. Тебе ли не знать об этом.

— Почему именно Фредерик. Возможно, та тварь что-то у него украла?

Магистр прищурился, и это не укрылось от внимания Мариуса.

— Как думаешь, что?

— Не знаю, — пробормотал он, продолжая смотреть Магистру прямо в глаза, — даже предположений нет.

— О чем вы говорили с Лайром накануне? — следующий вопрос, — говори, как есть, Мариус. Я должен понимать, что происходит.

Мариусу очень хотелось рассказать Магистру все, как есть. Но что-то мешало, засело глубоко внутри шипом. Он помолчал несколько минут, взгляд скользил по столу и зацепился за истрепанный корешок очень старой книги. Она лежала, прикрытая сверху пергаментами, но со своего места Мариус мог видеть ее край. Желто-коричневый срез листов, и как будто вымазанный чем-то темным.

Мариус вздохнул. Ощущение было такое, словно провалился в топь по пояс, и дна под ногами нет. Темная, вязкая бездна. Перевел взгляд на застывшее лицо Магистра.

— Мы выпили, — каждое слово застревало в горле, — потом Фредерик жаловался, что какая-то певичка, похоже, беременна от него. Жениться на ней, как вы понимаете, ему не хотелось.

— Когда я слышу подобное, то скорблю за Надзор, — сухо произнес Магистр, — братья позорят Святой орден.

Взгляд снова зацепился за книгу под листом пергамента.

И Мариусу изрядных усилий стоило продолжать спокойно сидеть в кресле и преданно смотреть на Магистра. Разум отказывался принимать происходящее. Это невозможно, чтобы… Магистр приказал убить Фредерика.

Но чем еще может быть измазана та книга, если не кровью?

Обычно ведь старые книги хранятся очень бережно…

А тот крагх, или двуликий, он наверняка что-то взял из кабинета Фредерика. А бедный Фредерик говорил, что будет читать всю ночь копию дневника Максимуса…

— Я узнал, что прежний приор Надзора нагрел руки на одном деле, лишив наследника имущества, — невпопад сказал Мариус, только потому что было необходимо что-то сказать. В груди все трепетало, и он уже заставлял себя не смотреть на книгу, а смотреть на Магистра. Как же так? Он привык безоговорочно доверять тому, кто был ему как отец. Выходит, не все так гладко? Выходит, Фредерик и правда сунулся туда, где его совсем не ждали?

— Сейчас ты приор, — тяжело сказал Магистр, — твоя задача — восстановить репутацию Надзора. Я специально послал тебя, потому что ты мне как сын и твоя честность вне подозрений.

— Спасибо, Магистр. Я постараюсь оправдать ваше доверие.

— Иди. Возвращайся в Роутон.

Мариус поднялся и с удивлением понял, что пальцы дрожат. Он стиснул кулаки и двинулся к выходу, но уже на пороге, вспомнив, обернулся:

— Магистр… Я так долго служу Святому Надзору. Я ни разу не позволил усомниться в собственной преданности делу. Но еще ни разу не видел Ока Порядка. Могу я… увидеть то, что свято для всех нас? То, что удерживает от живых земель порождения нижнего астрала?

Магистр растянул губы в добродушной улыбке.

— Мариус, но я не могу тебе показать Око. При всем желании. Ты же знаешь, насколько тонка настройка этого мощного артефакта? Неловкое вмешательство, влияние твоей собственной магии — и Пелена рухнет. Чудовища хлынут на наши земли.

Лучше бы ударил. Или убил…

— Понимаю, — с трудом проговорил Мариус, — простите, Магистр. Верно, я хочу слишком многого, когда моя задача — хранить людей от порождений хаоса.

Ничего не видя перед собой, Мариус вышел из кабинета Магистра и, только плотно прикрыв за собой дверь, рванул ворот сорочки. Пуговицы звонко застучали по полу. Появилось желание пойти и напиться, надраться до состояния бревна. А еще ощущение, что весь мир затрещал по швам и готов обрушиться в пропасть, в тот самый нижний астрал.

Нет, по-прежнему слова Фредерика казались бредом и ересью. По-прежнему Магистр вроде как был прав, и его слова не выходили за пределы принятого Надзором догмата. Но…

Око Порядка Магистр не хотел показывать. Если бы хотел, придумал бы способ, наконец, просто заглянуть с порога, не подходя близко. Или перед этим выпить нейтрализующий состав, его бы хватило на час, чтобы никакая магия не повлияла на артефакт.

И Фредерик… убит.

И эта странная книга на столе у Магистра.

Стало тошно, теперь уже действительно тошно.

Мариус оттолкнулся от стены, о которую опирался рукой, и заспешил вперед по коридору. Изредка ему встречались молодые стражи, подобострастно кланялись. По Надзору упорно ходили слухи, что именно Мариус будет следующим Магистром. А сколько лет этому? Неизвестно. Но старым он точно не выглядит.

Наверное, наилучшим решением будет сейчас вернуться домой, в Роутон. Там сонная тишина, яблони, Марго и Робин — и никаких странных и страшных мыслей о том, что, быть может… все не так, как об этом говорят.