Расколотое королевство (ЛП) - Эйтчесон Джеймс. Страница 3

Вряд ли это был очень хитроумный план, но я не мог придумать ничего лучше. Наверное, они тоже, потому что все молча согласились со мной.

Я повторил инструкции Эдде, который пересказал их своим соотечественникам на их языке, когда они собрались вокруг него. Мой щит висел на длинном ремне у меня за спиной, я перекинул его на плечо, продел руку сквозь кожаные петли, потом поправил шлем, проверив, чтобы наносник не елозил перед глазами.

До противника оставалось не больше двадцати шагов, мы должны были очень быстро преодолеть это расстояние, чтобы сохранить за собой преимущество внезапности. Я не сомневался, что это возможно, потому что всем валлийцам требовалось время, чтобы вскочить на ноги и найти свое оружие, прежде чем принять бой. Но все же мы должны были выбрать правильный момент, когда враги совсем позабудут об осторожности.

— Хильд, — произнес один из крестьян у меня за спиной.

Это был Лифинг, сын мельника, угрюмый парнишка с желтыми, как солома, волосами. Он встал, глядя вперед, и намеревался идти к поляне. Я успел схватить его за плечо и одновременно зажать рот, чтобы он не закричал во весь голос.

— Тихо, — прошипел я. — Еще рано.

Он попытался бороться, но я был сильнее, и в конце концов он сдался. Эдда пробормотал что-то мальчишке на ухо: перевел мой приказ, догадался я. Я посмотрел в сторону противника, надеясь, что нас никто не слышал, и заметил то, что так взволновало его. Рыжий валлиец отошел от огня, приблизился к кучке женщин и попытался оттащить от них одну из младших. Точно, это была Хильд. Теперь я узнал ее, потому что их с Лифингом часто видели вместе в Эрнфорде, хотя до этой минуты я был не состоянии распознать ее среди остальных женщин. Ее волосы растрепались и закрыли лицо, она визжала и пыталась отбиться ногами. Кажется, ее мучитель, получал удовольствие от сопротивления, потому что по его лицу расползлась широкая ухмылка. Когда она, получив оплеуху, упала на колени, я был вынужден снова схватить мальчика, чтобы удержать его на месте.

Одна из пожилых женщин бросилась на помощь Хильд и, несмотря на связанные руки, попыталась укусить валлийца, но он оттолкнул ее и бросил лицом на землю, вызвав смех своих друзей, которые обернулись, чтобы наблюдать за происходящим. Словно это была игра, они начали выкрикивать непонятные слова, скорее всего подбадривая рыжего и оскорбляя женщин. Хильд на спине пыталась отползти прочь. Смеясь, валлиец пнул ее ногой в бок, и она скорчилась на траве.

— Хильд, — снова крикнул Лифинг. С неожиданной силой он вырвался из моих рук и бросился вперед. — Хильд!

— Лифинг… — начал я, но останавливать его было слишком поздно.

Проклиная глупого мальчишку, я вскочил на ноги и, звеня сталью, выхватил меч из ножен.

— В атаку! — позвал я.

Мы все, как один, бросились вперед из лесного сумрака, крича по-французски и по-английски, объединенные одной целью, потрясая поднятыми к небу клинками мечей и наконечниками копий.

— Бей их, — орал я. — Мочи эту сволочь!

Я увидел испуганные лица противников и почувствовал прилив радости, потому что понял: все произойдет быстро. Я устремился к их предводителю, который стоял передо мной, слишком ошарашенный, чтобы успеть поднять оружие или даже двинуться с места. В мгновение ока я оказался перед ним и воткнул меч ему в живот, так что он был мертв, прежде чем понял, что произошло. Прежде, чем я успел высвободить меч из раны, прежде чем кровь брызнула на траву, на меня бросился следующий: я ударил его в лицо острым краем щита, и он с криком повалился мне под ноги.

Остальные спешили подняться, схватить свое оружие, но было слишком поздно. С каждым толчком, каждым выпадом, усвоенным во время долгих часов тренировок, привычный ритм все больше овладевал моим телом, я действовал, не задумываясь и не колеблясь. Новый противник поднял меч против меня, но это было мужество отчаявшегося человека, и я легко уклонился от его клинка, прежде чем ударить его поперек плеча и шеи. Вокруг началась настоящая бойня. Сверкали мечи и копья, в ушах звенело от скрежета стали о сталь, воздух был насыщен густым смрадом вспоротых кишок. Уже пятеро валлийцев валялись на земле убитыми или ранеными, и только один из наших, насколько я мог видеть, был убит.

— За Святого Уана и короля Гийома, — крикнул я. — За Нормандию, Англию и Эрнфорд!

Я заметил вспышку света справа и успел повернуться как раз вовремя, чтобы отразить новый натиск врага. Подняв щит, я парировал удар, клинок отскочил от железной шишки, плечо задрожало от напряжения, но прежде чем мой противник успел изготовиться к новой атаке, я бросился на него и выбил из равновесия. Он рухнул на землю и выпустил оружие из рук. Все, что я успел заметить, стоя над ним, это его рыжие волосы. Он встретился со мной взглядом, но только на один миг. Он даже не успел испустить крик, когда мой меч прошел между его ребер и вонзился в сердце.

Я огляделся вокруг в поисках следующей жертвы, но бойцы рассредоточились по поляне, и рядом со мной не было никого, ни врага ни друга. Никого, кроме девушки по имени Хильд, которая, не глядя на меня, с полными слез глазами стояла на коленях рядом с одним из трупов. Ее лицо и платье были испачканы кровью, и на мгновение я подумал, что ранил ее, пока не взглянул на тело и не понял, что оно принадлежит Лифингу. Его глаза были закрыты, а туника вся пропитана кровью из зияющей в груди раны. Эта рыжая сволочь успела достать его.

— Мне жаль, — сказал я Хильд, хотя эти слова ничего не значили для не.

Я должен был защитить Лифинга, подумал я, защитить от себя самого. Мне следовало знать, что он попытается спасти свою женщину, так же, как на его месте сделал бы и я сам.

У меня не было времени сожалеть о нем, потому что бой еще не был закончен. По ту сторону костра кони валлийцев, напуганные шумом, поднимались на дыбы и, пытаясь освободиться, дергали веревки, которыми были привязаны к деревьям. Паника охватила и самих валлийцев, которые, увидев убитыми своего предводителя и нескольких товарищей, желали теперь избежать их участи. Некоторые пытались бежать, их преследовал Серло с большей частью нашего отряда, остальные продолжали сражаться, надеясь отбиться, но они не могли выстоять против таких умелых бойцов, как Понс с Турольдом, и их число быстро сокращалось. Наконец, их осталось всего шестеро, вставших в кольцо спиной к спине и выставивших перед собой копья. Но нас было много, а их слишком мало; они понимали безнадежность своего положения, и потому, переглянувшись, позволили своему оружию упасть на землю.

Я приказал выстроить их в линию и поставить на колени. Тем временем крестьяне бросились к своим бабам, чтобы развязать веревки и обнять покрепче. Всего час назад они почти потеряли надежду когда-либо увидеть их снова, но теперь вновь обрели друг друга. Вряд ли я мог представить себе их радость, мне не приходилось возвращать утраченных близких.

Понс кивнул в сторону тех, кто сдался:

— Что будем делать с ними?

Я посмотрел на каждого из них и увидел в их глазах страх. Но сегодня они убили нескольких моих людей, и я не был склонен к милосердию.

— Оставь их пока, — сказал я, а потом обратился к валлийцам: — Кто-нибудь из вас говорит по-французски?

Сначала никто из них не ответил, и я собирался повторить свой вопрос на английском языке, когда один заговорил. Наверное, он был младшим из всех, одного возраста с Лифингом, подумал я: тощий парень с гладкими волосами. Возможно, это был его первый набег.

— Я, — сказал он дрожащим голосом.

Звеня кольчугой при каждом шаге, я подошел и встал перед ним.

— Кому ты служишь?

Он опустил глаза.

— Риваллону ап Кинвину, господин.

— Риваллону? — переспросил я.

Я уже слышал это имя раньше, но он был всего лишь одним из валлийских князьков, что правили по ту сторону Вала. Правда, я еще слышал, что он называет себя королем, но откуда взяться королям в этой глуши? До сих пор я не встречал ни одного человека, видевшего Риваллона живьем.