Совершенная мечта (СИ) - "Аграфена". Страница 3

— Хорошо, — удивительно быстро согласился с моими доводами Апполинарий.

Мне даже немного обидно стало. Я в глубине души ожидала, что он меня уговаривать будет, а он сразу же на попятный. Только вот, как оказалось, для того чтобы привлечь меня в единомышленники, у него про запас была еще одна идея.

— Не хочешь акции, как знаешь. Тогда предлагаю тебе собственную мастерскую и первоочередное изготовление для показа всех твоих моделей, которые ты предложишь к производству.

— 0!!! — вот теперь он точно меня заинтересовал. — А твой…

— Папа против не будет, — предупредил мой вопрос Пашка. — Соглашайся, Виктория, этот брак будет выгоден нам обоим.

— Ну… — протянула я неуверенно. — А вдруг я полюблю кого-нибудь до того, как закончится оговоренный тобой год?

Блондин немного помолчал. Я, затаив дыхание, ожидала его ответа. Не думаю, что такая уж пылкая любовь меня настигнет, что прям срочно нужно все бросать и бежать к возлюбленному, тем более последние мои романтические приключения закончились полным крахом, но все же…

— Я вынужден буду тебя просить, чтобы ты все-таки подождала, пока указанный срок не закончится.

Так вот! «Срок» — прямо как сами знаете где. Я быстро перебирала в уме все «за» и «против». «За» — оказывалось намного больше, чем «против».

В конце концов, чем я рискую? Поживу год на правах замужней дамы, а потом разбежимся.

Я протянула свою руку мужчине, который так и стоял перед моим креслом, ожидая моего высочайшего решения.

Какое-то непонятное выражение мелькнуло в его глазах, когда он быстро схватил меня за руку и надел мне на палец сверкнувшее в луче солнца (как по заказу заглянувшего в окно и сразу же снова спрятавшегося за тучку) кольцо, символизирующее заключенную помолвку. Между нашими пальцами внезапно проскочила искра. Чертово статическое электричество!

— Ох! — я отдернула руку и нахмурилась. — Ты что, под напряжением? Током бьешься.

Губы Пашки изогнулись в ироничной улыбке:

— Ты даже не представляешь, под каким!

Блондин вернулся на свое место на диване, а я поднесла руку поближе к глазам, чтобы рассмотреть кольцо повнимательнее. Что-то меня насторожило в нем. Я тщательно осмотрела камень: вроде бы подлинный бриллиант. Конечно, я не специалист, но не думаю, что Апполинарий подсунул бы мне подделку.

— Что-то не так? — слишком уж спокойным голосом спросил мой теперь уже настоящий жених.

Но глаза у него спокойными не были. Он вперился мне в лицо тревожным взглядом, даже слегка прищурился. Казалось, что он ожидает от меня вопроса, ответа на который у него нет.

— Не знаю, — протянула я неуверенно и снова бросила быстрый взгляд на украшение на моем пальце. Показалось, что где-то в глубине камня сверкнул всамделишный живой огонек. Даже наклонилась пониже, чтобы рассмотреть. Видимо, померещилось. Наверняка какая-то грань камушка отразилась, хоть свет на него теперь и не падает

— Тогда, может, скрепим помолвку поцелуем? — облегченно выдохнул Павел.

— Ага, счас, — ответствовала я насмешливо. — Прямо сгораю от нетерпения.

— Твой энтузиазм просто поражает, — укоризненно покачал головой Пашка. — Тебя что, в самом деле тошнит, когда ты рядом со мной?

От стыда кровь бросилась мне в лицо. «Не могла промолчать, — выругала я сама себя. — Сказал же папа, что Пашка скоро придет». Только не ожидала я того, что жених припрется сразу в кабинет. Но, как говорится — слово не воробей, если выпустил, смысла ловить нету. Значит, и не буду заморачиваться по этому поводу.

Я независимо задрала подбородок и с вызовом произнесла:

— Послушай, Апполинарий, у меня есть одно условие: ты никогда не станешь мне указывать, что и когда надевать. Только в этом случае мы, может, и продержимся целый год под одной крышей. Джинсы я ни на какие важные мероприятия надевать не буду, так что можешь не волноваться по этому поводу.

— Согласен. Кстати, можешь называть меня “Павлик” или просто — "любимый", потому что у меня тоже есть условие: никто не должен знать о том, что наш брак фиктивный. Все должны думать, что у нас настоящая любовь и полное согласие.

— Но папа… — захлопала ошеломленно глазами. — Он же знает…

— Валерий Дмитриевич будет думать так, как ты его убедишь. Скажешь ему, что мы поссорились, и ты раньше сердилась на меня.

— А твои родители?

— Мои тем более ничего не должны заподозрить, — строго предупредил мой без пяти минут любимый супруг. — Я сказал маме, что совершенно от тебя без ума, и она очень рада этому обстоятельству.

— Без ума? — недоверчиво ухмыльнулась я, потом поднялась, подошла к зеркалу и оглядела себя родимую. Рост средний, волосы двухцветные (сверху светлые, а кончики прядей — темные), лицо почти круглое. Вот глаза у меня красивые. Это мне многие говорили. Я всегда считала, что у меня все в меру: в меру стройная, в меру симпатичная, в меру общительная. Можно от такой быть без ума?

— Ну и как? Она поверила тебе? — интересуюсь, придирчиво рассматривая свое отражение.

— Я могу быть очень убедительным, — сразу же последовал ответ.

Я повернулась к нему и подтвердила:

— Да, я заметила.

Блондин улыбнулся и протянул мне руку:

— Ну что, договорились?

Интересно было бы знать, чего это он такой довольный, как котяра, обожравшийся сметаны? То, что ему наш брак и даром не нужен — это абсолютно точно.

Правда, после того случая, когда я его жабой обозвала и старалась совершенно с ним не общаться, он несколько раз пытался сократить между нами дистанцию. Вероятно, потому что наши семьи уже несколько лет поддерживают дружеские отношения, он не хотел, чтобы мы с ним враждовали. Но, нарываясь на отпор, сдавал назад. И теперь вдруг это предложение руки и сердца, вернее, работы и денег. Что же ему все-таки надо? Неужели действительно его отец настоял? Наверное, как мой папочка побоялся, что Пашка приведет в дом какую-нибудь любительницу легкой жизни за чужой счет.

— Виктория! — напомнил о себе мой без пяти минут супруг, оторвав меня от размышлений. — Ты слышала, что я сказал?

Как раз не слышала.

— Извини, — повинилась я, — задумалась.

И встретила укоризненный взгляд мужчины, который так и стоял, вытянув руку ко мне.

— Я говорю, — со вздохом сказал Павел, что свадьба через месяц. А на следующий день будет подписан договор о слиянии наших компаний.

— Как через месяц? — прошептала я и невольно отступила два шага назад, — так скоро?

— Вика, успокойся, — сердито нахмурился блондин. — Что ты шарахаешься от меня? Не кусаюсь я! Если только сама не попросишь…

Я отодвинулась еще немного и уперлась спиной в зеркало. Мой собеседник склонил набок голову и наблюдал за моим позорным отступлением. А я молча таращилась на него.

Никак не пойму, что со мной творится при виде Павла? Или он подобным образом действует на всех девиц без исключения?

Его пронзительные голубые глаза, кажется, прожигают насквозь. Независимо оттого, смеется он или злится. В такие минуты я начинаю забывать, что твердо решила его ненавидеть. А может, это он только на меня так смотрит? Может, не дает ему покоя то, что я не «охаю» и не «ахаю» от восторга, при одном его появлении в пределах видимости? Что не растекаюсь лужицей у его ног, боготворя его?

— Виктория! — прикрикнул мужчина, не сводя с меня глаз, — прекрати сейчас же. — Ты меня совсем уже монстром считаешь, что ли? Я клянусь, что не причиню тебе никакого вреда. И в моем доме никто тебя не обидит.

А я, наконец, подыскала уважительную причину для небольшого тайм-аута:

— Павел, у меня сессия на носу, давай отложим хотя бы до каникул…

— Вика, ты случайно не забыла, что я тоже учусь? Не переживай так, я тебе заниматься не помешаю. И не обращайся ко мне так официально, никто же не поверит, что у нас любовь.

— Ну, я же не говорю «Апполинарий», — выдохнула я посвободнее, с легким намеком на улыбку.

Пашка грозно нахмурил брови:

— Ты насмехаешься, что ли?