Шолох: Теневые блики (СИ) - Крейн Антонина. Страница 76

— Уххху?

— Уху-уху. Зря тебя Карлу показывала, что ли? Все, теперь ты ученый птыц. А ну-ка, полезай! — приглашающе похлопала по плечу я.

Филин с недовольным клекотом подлетел и тяжело опустился на вышеозначенную часть тела. Тяжелый! Да уж, со всеми эти нововведениями в плане обмундирования я рискую нехило так накачать ноги… Оно и к лучшему.

***

Покои Лиссая сегодня буквально дышали счастьем.

Войдя, я даже на секундочку замешкалась — то ли это место? До нездоровости радостное ощущение! Будто ты объелся ягод-хохотунчиков и теперь валяешься на зеленой лужайке, посмеиваясь над схожестью солнца и яичного желтка.

— Лиссай? — обратилась я к принцу, спиной ко мне малюющему нечто восхитительное. Высокая (не ниже Мелисандра, минуточку!) фигура обернулась. Младший сын Дома Ищущих засиял, как медный таз:

— Тинави! К-как здорово! О, да вы с питомцем! К-как же зовут эту гордую птицу?

— Марах, — представила филина я.

Тот самоуверенно раздулся и резко перестал помещаться у меня на плече. Я шикнула. Марах недовольно повернулся в профиль, быстро потеряв в объеме и пушистости.

Я продолжила:

— Лиссай, прошу прощения, а здесь что-то изменилось? Какое-то совершенно иное ощущение от ваших покоев.

Принц, снова одетый в свободную шелковую пижаму с вышивкой — правда, на сей раз кораллового цвета — вдохновленно подошел ко мне и сграбастал мои влажные от волнения ладошки.

— Это все Святилище! У него к-какое-то слишком хорошее настроение! После того, как мы с вами побывали в нем, оно будто лик-кует! — в глазах молодого человека скакал безумный огонек, и я бы напряглась из-за этого, но…

Мир закружился и завертелся безумным хороводом, как и во время прошлой нашей встречи. Ох уж эти принцы. Один взгляд — и пиши пропало. Ладно бы в романтическом смысле, ан нет, сразу почву из-под ног норовят выбить, причем в прямом смысле этого слова.

***

Изумленное «УУУУУХХХХХХ!» было первым, что я услышала, когда внизу снова появилась твердая поверхность в виде потусторонней изумрудной травы. Звук этот, как ни странно, исходил от Мараха. Эм, филина тоже перенесло в Святилище? Интересно…

Питомец, не склонный к рефлексии, тотчас сорвался с моего плеча и рванул куда-то в туманные дали этого таинственного места. Ни сомнений, ни жалости, ни последнего «прощай». Только осторожный взгляд оранжевых круглых глаз и прижатые от стыда уши. Я тут, типа, сваливаю, пока-пока, хозяюшка, бывай.

Я встала (перемещение подло уронило меня на землю), огляделась и снова обнаружила Лиссая сидящим на перилах белой беседки.

— Вы очухиваетесь быстрее, чем я, или умудряетесь сразу оказаться в этой позиции? — уточнила я, отряхивая штаны от налипшей травы.

Принц легко спрыгнул вниз, подошел и заботливо присоединился к глобальной чистке:

— Сразу. Раньше оказывался на земле, но теперь научился.

Как и в прошлый раз, в Святилище Лиссай чудесным образом переставал заикаться.

Я глубоко вздохнула. Местный воздух можно пить, как мед, чувствуя, что тебя уволакивает в пучину сладостного спокойствия. Толстые стволы неведомых деревьев — нет, не секвой, для этого они слишком голубые и мшистые, — упорядочивали расползающееся во все стороны пространство. Я легонько коснулась пальцами проплывающего мимо облачка тумана — косматое и клочковатое, оно было похоже на дворового пуделя. Облачко зазвенело, как колокольчик в волосах моего куратора, и с негодованием помчалось прочь. Сила моей воли слабела перед жизнерадостностью Святилища, и с облегчением от самого этого осознания я радостно позволила себе упасть обратно в траву. Да еще и покаталась с боку на бок, испытывая ни с чем не сравнимый детский восторг.

Лиссай, кажется, немного замешкался от этого моего жеста. Как так? Чистил-чистил прекрасную даму от зелени, а она опять во все тяжкие… Принц задумчиво поскреб свои светло-рыжие вихры, потом широко улыбнулся, заставив веснушки на лице занять наступательные позиции, и плюхнулся рядом.

Я заставила себя строго произнеси, хотя это было непросто:

— Лиссай, вообще-то я к вам по делу. Мне нужно расспросить вас о черной краске.

Ищущий повернулся ко мне с искренним удивлением на лице:

— О краске? Здесь?…

— Где угодно. Это моя работа, — сурово свела брови я.

Мысль о том, что на моем лбу в этот момент появилось две вертикальные складки, показалась мне смешной. Но я сдержалась и продолжила хмуриться. Все-таки что-то тут не так с воздухом.

— Ладно, — Лиссай перекатился на живот и подпер ладонями подборок. — Что именно ты хочешь знать?

Он продолжил упорно общаться на «ты». Я же проигнорировала этот факт и максимально деловым тоном спросила:

— Что вы имели ввиду, когда говорили, что от «черной краски не отвести взгляд»?

Лиссай почесал нос и внимательно, чуть сощурившись, посмотрел на землю перед собой. Как по заказу, наверх потянулись стебельки, а затем и цветы нескольких ромашек. Когда цветы полностью раскрылись, Лиссай сорвал их и начал гадать. Хм, на что могут гадать мужчины? Неужели тоже на любовь?

Закончив первый цветок, принц пожал плечами:

— Я имел ввиду, что краска из Мудры улавливает унни и направляет ее в определенное место. Работает как проводник. Побочным эффектом является то, что она тем самым захватывает человеческое внимание.

Я поперхнулась:

— Простите. Вы знали, что краска — магический проводник? — перед глазами у меня мелькнуло неприятное видение: мертвое лицо госпожи Мелиссы. Информация о проводнике была последним, что она успела нам сказать.

— Да. А что? — удивился Лиссай.

— Может быть, то, что о существовании таких проводников в принципе никто не знает? А вы не сообщили мне о них сразу, как только я заинтересовалась краской? — чересчур дерзко заявила я. В Святилище поднялся неприятный холодный ветер. Лиссай поморщился:

— Тинави, при всем моем уважении, я тебе ничем не обязан. Какие вопросы задаешь — такие ответы и получаешь.

— Вам не кажется, что в случае преступлений умничать — это не лучшая затея?

— Тинави, вы все-таки разговариваете с принцем крови, пожалуйста, потише.

Я аж захлебнулась от негодования.

Что?

Эта рыжая каланча кичится своим происхождением?

Тотчас Лиссаю на нос упала огромная холодная капля дождя. А мимо пролетавшая птичка — не Марах, какая-то разноцветная пичуга — сделала свое черно-белое дело прямо на шелковую пижаму Ищущего. В Святилище стало еще неуютнее: разгулявшийся ветер стал уносить клубы тумана, и оказалось, что земля меж деревьев абсолютно голая, даже без травы. На небе, и без того низком, стремительно стягивались тучи.

Принц растерялся:

— Тинави, боюсь, Святилище подстраивается под ваше настроение.

Я резко сбавила обороты:

— Такое может быть?

— В теории, да.

Лиссай поднялся с земли, с отвращением стер листом папортника кляксу на шелке, и мы поспешили скрыться в беседке от начавшегося дождя. Там художник задумчиво облокотился о перила, глядя на унылую серость, которой быстро заволокло его волшебный потусторонний мирок.

— Если что, я уже передумала на вас злиться, — осторожненько пробормотала я. — Хотя не ожидала комментариев про принца крови…

— Прости. Меня так воспитали. Ударили — бей в ответ. Иногда рефлекторно вырывается, — повинился он. — Смотри, небо очищается. Удивительно.

Я подняла взгляд. И впрямь. Также быстро, как появились несколько минут назад, тучи разошлись. Аккуратная радуга, мерцая, аркой повисла на небе.

— Ничего себе, — подивилась я. — И что же, Святилище под всех так подстраивается?

— Не знаю. Ведь здесь не было никого, кроме меня и тебя. Признаю, мне слегка обидно, — усмехнулся он. — Не помню, чтобы местная погода ориентировалась на меня.

— Новичкам везет. Как и дуракам, — я отмахнулась. — Позвольте, продолжу свой импровизированный допрос?