Потомки джиннов - Гамильтон Элвин. Страница 33
— А я было подумал, что ты пришла спросить, когда вернётся твой отец.
Если он рассчитывал смутить её, то ошибся адресом. Шазад начала отвечать, но я не расслышала слов, потому что их заглушил душераздирающий вопль над головой, похожий на скрежет железа.
В саду всё застыло, но в памяти у меня что-то шевельнулось.
Я знала этот звук.
— Крик рухха! — воскликнул принц Рахим, выразив вслух мои мысли. Запрокинув голову, он вглядывался в небо. — Он где-то поблизости.
— У нас в городе рухх? — недоверчиво фыркнул Кадир, однако выпрямился с явной тревогой. — Смех, да и только!
— Ну разумеется, брат, — насмешливо протянул Рахим, щеголяя военной выправкой и выразительно кладя руку на пояс, хоть сейчас и не был вооружён. — Что я могу знать, если провёл в горах Ильяза всего пять лет, слушая руххов каждую ночь, пока ты спал в гареме под боком у матери? Конечно, ты знаешь лучше.
Вспыхнув от гнева, Кадир шагнул к нему, но Рахим не отступил. Султим был куда шире брата в плечах, но, когда тот сжал кулаки, я заметила на костяшках шрамы, почти как у Жиня. Боец. Ничего похожего на гладкие руки Кадира.
Крик рухха вновь расколол небо, и правда, уже ближе. Толпа советников заметалась по саду, ища укрытия, султан выкрикивал приказы стражникам, посылая их на крепостные стены.
Я не двигалась, лишь сама запрокинула голову, слушая такой знакомый крик. Над дворцом пронеслась гигантская фигура, достаточно низко, чтобы можно было разглядеть, но вне досягаемости ружей. Два огромных синих крыла заслонили солнце, погружая двор в тень.
«Не просто рухх — это Изз!»
Сердце затопила радостная волна, и я вскочила на ноги.
«Изз тоже здесь, в Измане!»
В воздухе за руххом тянулось что-то длинное, рассыпаясь по сторонам и колыхаясь на ветру. На миг показалось, что это белые салфетки, но затем я разглядела бумагу — настоящий бумажный дождь!
Не дожидаясь, пока ближайший листок достигнет земли, я схватила его и жадно уставилась на текст.
Наверху было изображено солнце, знак принца Ахмеда, и я с волнением обвела его пальцем, словно касалась, как много раз прежде, груди Жиня. Ниже начинались строки, напечатанные расплывшимися чернилами:
Новый рассвет, новые пески!
Мы призываем Омана аль-Хасима бин Измана, султана Мираджа, сложить свою власть и предстать перед судом за измену.
Султан Оман обвиняется в следующих преступлениях против Мираджа и его народа:
• введение в стране незаконного чужеземного правления с помощью галанской армии;
• казнь без суда обвинённых в нарушении галанских законов;
• незаконное преследование собственного народа;
• преследование мираджийских подданных по подозрению в родстве с джиннами;
• угнетение народа несправедливой оплатой труда;
• угнетение мираджийских женщин…
Список продолжался и дальше, а ниже говорилось:
Мы требуем лишить всех прав изменника и преступника Омана и возвести на трон его законного наследника принца Ахмеда аль-Омана бин Измана, истинного победителя султимских состязаний, который вернёт Мираджу заслуженное величие и славу.
«Новый рассвет, новые пески!.. Мятеж достиг столицы».
Я вновь и вновь перечитывала чернильные строки и так увлеклась, что никого не замечала, пока вдруг не ощутила сзади на шее чужие руки. Обернулась, но Узма уже проворно отскочила, щёлкнув застёжкой моего нового одеяния.
Синяя ткань распахнулась и соскользнула к ногам. Я торопливо подхватила её, но острые маленькие глазки Узмы успели с ядовитой усмешкой пошарить по моей груди и животу.
— Ну и шрам у тебя! — хихикнула она, показывая на бедро. — Видать, портной Абдул не слишком старался. — Я всё ещё возилась с застёжкой на шее, ощущая всей кожей обжигающую насмешку чужого взгляда. — Теперь ясно… Ты просто шлюха, которая забеременела и решила вырезать из себя младенца!
Я молчала, язык словно окостенел. Отчаявшись справиться с застёжкой без помощи служанок, я нагнула голову и принялась связывать концы ткани простым узлом. Ухмыляясь, Узма снова шагнула ко мне. Один из листков хрустнул у неё под ногой, и солнце Ахмеда смялось.
— Может, тебе отойти? — Голос был, словно сталь, обтянутая шёлком, и очень знакомый. — Я могу помочь. — Слова, которые я тщетно пыталась выдавить сама.
Даже без оружия и в парадном халате Шазад выглядела так же опасно, как со своими двумя мечами. Когда, покончив с узлом, я наконец подняла голову, ухмылка на лице Узмы дрожала.
Шазад сделала ещё шаг, оттесняя её.
— Мои извинения! Как-то слишком вежливо получилось… Брысь!
Узма развернулась и кинулась к Айет, наблюдавшей из-за колонны. С неба вновь раздался крик рухха, и обе женщины мгновенно исчезли, оставив нас с лучшей подругой посреди быстро пустеющего сада с перевёрнутыми подушками.
— Говорила я тебе, чаще оглядывайся, — фыркнула Шазад.
— Зачем, если ты всегда прикрываешь мне спину?
Так и тянуло обнять её, но вокруг оставалось ещё многовато лишних глаз. Это не случайный разговор, который легко потом объяснить. Оставалось лишь нежно дотронуться до её разукрашенного рукава.
— На тебе даже халат в цветочек смотрится грозно, — улыбнулась я.
— Лучше пусть недооценивают, — ответила она с кривой усмешкой. Быстро огляделась и схватила меня за руку. — Смываемся отсюда, живо!
Изз вновь с криком пронёсся над дворцом, на нас никто не смотрел. Султан исчез, все остальные прятались кто куда. В самом деле, лучшего момента для бегства не придумаешь.
— Это нарочно, чтобы их отвлечь? — Я показала на разбросанные под ногами листовки.
— А заодно послужить делу принца. — Шазад потянула меня к выходу из сада. — Давай шевелись, ноги в руки!
Только теперь я спохватилась и остановила её.
— Будь я быстрее буракки, всё равно не помогло бы. Он взял меня на поводок.
Среди шума и сутолоки, царящих вокруг, я торопливо рассказала о железе и бронзе под кожей, которые удерживали меня надёжнее клетки в зверинце.
Лицо Шазад потемнело, глаза остро прищурились.
— Значит, придётся вырезать, — кивнула она.
— У меня, конечно, ума не столько, — хмыкнула я, — но и мне это приходило в голову. — Они могут быть где угодно — пока будете тыкать ножом наугад, истеку кровью, к гадалке не ходи.
— Я тебя здесь не оставлю!
— А что ты можешь предложить? Шазад… — Сказать хотелось многое, но время поджимало. Скоро суматоха утихнет, и на нас обратят внимание. Но было главное: — Султан заполучил джинна!
Шазад отвесила челюсть.
— Ты серьёзно?
Она умела сражаться и могла командовать целыми армиями, на десять шагов опережая любого противника даже в меньшинстве, но выходить с тростинкой против револьвера — совсем другое дело. Против джинна не устоит никакое войско.
— Тогда надо вызволять ещё и…
— Его зовут Бахадур, — вставила я.
«Впрочем, какая разница? Просто джинн, пускай он и зачал меня, и дал фамилию. Всё равно он мне не отец».
Рухх снова издал крик и развернулся, опускаясь ниже. В ответ раздался ружейный залп, и мы обе невольно пригнулись.
— Вытащим и тебя, и Бахадура, — спокойно пожала плечами Шазад, как будто речь шла о ерунде.
— Освободить джинна куда труднее, чем Саиду из тюрьмы, — возразила я.
«Хотя даже и с ней не вышло ничего хорошего».
— Он в ловушке, как и я.
— Ничего, найдём, кому поручить. — Она раздражённо откинула волосы со лба, и я ни на миг не усомнилась, что эта изящная красотка, на вид безобидная, как цветок, справится с чем угодно. — Всё равно один Всевышний знает, чем сейчас занимается половина наших. После перемирия весь Изман превратился в тюрьму, солдаты на улицах так и кишат.
Я покачала головой. Просто так освободить джинна не получится, но выяснить, что для этого нужно, пленнице гарема тоже не под силу. Так что пока и говорить не о чем, тем более что Изза надолго не хватит. Не хватало ещё вызвать подозрения в заговоре.