Лилия в янтаре. Исход (СИ) - Чикризов Виталий. Страница 55

Все проблемы? Нет, не все. Где жить? Как жить? На что жить? С первым пунктом вроде само утряслось: даже Фарината понял, что назад к Пеппине мне нельзя. Но это пока. Пока я ему ту хрень, чем бы она ни была, не сооружу, а потом? У хозяина в доме живут только личные слуги, к каковым я не отношусь, кажется. Мастеровые и прочий наёмный люд живёт сам по себе, продавая только труд, как в любом нормальном обществе. Та хрень нужна Фаринате для войны, которая совсем не за горами, и долго ждать, а соответственно, и держать меня в своём доме под защитой, он не будет, наверное. И куда мне?

Теперь про "на что жить". Я хоть и ценный веник, но не настоящий мастер. Я даже человек пока не настоящий. Я ребёнок. Зарплату платить мне вряд ли кто будет. Могут нанять для принеси-подай или, как в этом конкретном случае, для разовой работы, за что немножко могут заплатить, а могут и нет. Сирота ведь. Заступиться некому.

И вот тут уже пункт "как жить" выскакивает. Гораздо более философский. В качестве кого жить? Вырасту - кем стану? Солдатом? Пахарем? Слугой? Кто я тут? На что мне ориентироваться? Чего добиваться? Какие цели ставить? Какое у этого пацана могло быть будущее в самом, самом оптимистичном варианте? Что за Ружеро такой? Вон Бьянка сказала, что неизвестно откуда взялся. Но это может только ей неизвестно, а кому-то вполне так себе известно. Надо это провентилировать. Аккуратно так. Чтобы Фарината опять ножиком не пырнул.

Плохо, плохо это, что от Фаринаты не знаешь, чего ожидать. Со вздохом, полез в меню. Да. Знаю, помню, сам себе слово давал. Ну и фиг с ним. Надо мне, вот как через двойную сплошную иногда бывает: надо, и всё. Отношение Уберти +12. Жидковато. Шкала до 100 в обе стороны от нуля, пояснений нет, ну там "беззаветная любовь", или "жгучая ненависть", но и так много ума не надо, чтобы понять, что +12 это лишь слегка в сторону от полного безразличия. Не сильно отличается от отношения ко мне этого маленького карпа, озабоченного поиском пропитания в каменной чаше. Рыба, кстати, заплыла за сопло фонтана и пыталась что-то выковырять из стенки, тыкаясь ртом в камень. Ну, дай тебе Бог калорий, горемыка.

Насидевшись у фонтана, побрёл шататься по территории, ибо другого занятия придумать не мог. У конюшни я застыл буквально на полшаге, с поднятой ногой. Кто-то разговаривал, двое мужчин, по голосу. Остановило меня упоминание герцога Новелло. Говорили внутри и не очень громко, так что деталей я сразу не разобрал, но имя слышал отчётливо, и имя это было мне знакомо. Пока не зная, почему так делаю, я, оглянувшись, постарался бесшумно подкрасться как можно ближе.

- ... двенадцатью возами.

- Масло?

- Может, и масло. А может, и нет.

- Понятно, что масло. Или вино. Да, точно вино. Что ж ещё-то. Ишь ты, двенадцать возов, и это только сегодня. А сколько ж всего народу?

- Да кто считал? Только от нас три десятка пошло, так это не все мессеры ещё. А там и из Лукки, и из Пизы...

- Не мелочится герцог!

- Да что ему? Давно ли эти земли получил? До сих пор, небось, денежки короля Манфреда спускает.

- Ну, пока на дело.

- Это да. Пока да. Не только вино пьёт... С мессером Фаринатой сегодня шептался.

- О чём?

- Дык не я шептался. Герцог. Я откуда знаю - о чём? Я на стене стоял, а они в замок пошли. Вдвоём. Я просто видел. Герцог от остальных отвернулся и не улыбается уже. Озабочены они чем-то, оба, но в тайне держат. Мессер даже Симоне отослал.

- О как! Да Симоне и вернулся уже, кстати. Один.

- Ну и господин, значит, скоро будет. ЗAмок приготовил, герцога встретил, скоро вернётся... Ну что, готово?

- Да, на, держи. Надевай.

- О! Другое дело, теперь не слетит.

- Не должна.

- Ага. Пока опять не перетрётся.

- Ну, то не скоро.

- Ага. Ладно, спасибо. Пошёл я.

Из конюшни вышел мужчина в кожаном доспехе и с мечом на боку, хотя и без шлема, и быстро, не глядя по сторонам, направился к лестнице, по которой и взбежал на второй этаж. На меня ему было плевать. Я, прислонившись плечом к стене, продолжил изображать Гекльберри Финна, только что сквозь зубы не плевал, но больше ничего интересного не происходило. Я вспомнил, где слышал имя Новелло - его упоминала Мария, рассказывая о гибеллинах. Деталей не помню, но сам факт того, что он герцог - уже кое-что говорит. И вот он заявляется к нам... ну, то есть сюда, в Фиренцу... зачем? Фарината устраивает встречу не в самом городе, а где-то на отдалённой хазе. Зачем? Собирается толпа мессеров. Опять же - зачем? Герцог встречается с Фаринатой, атаманом местных гибеллинов и героем предыдущей войны, встречается отдельно ото всех остальных. Зачем? И - внимание! - меня тут держат под рукой и не выпускают из виду... Кстати, активность инквизиторов теперь понятна, если предположить наличие у них грамотных осведомителей, а не предполагать таковых нет оснований. Спешили, спешили в Равенне, или где там их начальство сидит. Знали они о визите герцога, и не рады были. Вот и ответ, почему приём где-то в загородном замке, подальше от больших скоплений гвельфов. Да, можно понять, что Фаринате в тот момент, два дня назад, могло быть не совсем до меня, и заняться записями Россини в тот же день он не мог не только из-за обещания Фионе.

Я прослонялся по территории ещё с пару часов. Возвращения мессера дельи Уберти ждали, ждали все, от конюха до кухарки, и всё же он умудрился явиться неожиданно, как зима в России. Вдруг поднялась суета у ворот, брызнули во все стороны слуги, стражники поспешили занять места по расписанию и принять вид киргизских батыров: воинов гордых, суровых, неприступных, несокрушимых и бесстрашных, но где-то мифических, поскольку никогда их никто живьём не видел.

Хозяин прибыл верхами, в сопровождении двух рыцарей. Влетев во двор, мессер Уберти лихо соскочил с коня, и, ничего не говоря, даже не посмотрев, кто принял поводья, побежал по ступенькам наверх. Рыцари спешились менее торопливо. Первый благодарно потрепал своё животное по холке и, взяв под уздцы коня своего напарника, повёл их в конюшню сам. Второй рыцарь, глянув на слуг, махнул рукой одному. Тот не заставил себя ждать и телепортировался к рыцарю.

- Где мальчишка?

- Я здесь, мессер ди Тавольи. - я отлепился от стены не дав слуге времени для ответа. А что ждать? Рыцаря я узнал, о ком он спрашивает - понятно. Время - деньги.

Рыцарь прищурился на меня и кивнул:

- Мессер будет с тобой говорить.

- Таково и моё желание.

- Жди здесь.

Ди Тавольи отправился наверх вслед за Фаринатой.

Ждать мне пришлось довольно долго. Наверх ходили слуги, приносили жрачку, уходили пришибленные, но довольные, что живы. Приходили и уходили другие, невиданные мной люди с хмурыми, беспокойными лицами. Ускакал куда-то ди Тавольи, на мой вопросительный взгляд лишь чуть дёрнув отрицательно головой. Пешком куда-то ходил Симоне. Быстро ходил, почти бегом. Вернулся где-то через полчаса, поднялся на третий этаж, и минут через пять перегнулся оттуда через перила ко мне.

- Ружеро, поднимись к мессеру.

Наконец-то. Я успел нарезать бесчисленное множество кругов по двору, устать, проголодаться, и вконец разозлиться. Ожидание на пустой желудок всегда меня злило. Особенно если не оправдывалось. Мои собственные бессилие и полная зависимость от здешнего господина тоже отнюдь не добавляли красок в моё мрачное настроение.

Отчего-то остро, как беременной солёного огурца, захотелось демократии. Чуть-чуть. В терапевтических целях.