Лилия в янтаре. Исход (СИ) - Чикризов Виталий. Страница 54

- Нет его. Уехал. Так что нечего тебе там делать. Иди отсюда.

- А... Вон как. А когда уехал?

- Не твоего ума дело.

- А когда вернётся?

- Тебе доложить забыл. Проваливай, я сказал!

Поняв, что со стражником у меня слишком разные социальные статусы для продолжения беседы, я подавил в себе побуждение что-то тому объяснить, и развернувшись побрёл к выходу в большой мир. Но там, оказывается, был другой страж, задавший мне один в один тот же вопрос:

- Куда собрался?

Я остолбенел. Далеко уходить от дворца я, конечно, не собирался - что я, больной, что ли? - мне приключений уже хватило, однако высунуть нос и осмотреться на улице было бы интересно, а мы тут, оказывается, опаньки! - и на военном положении, и кругом круглосуточный комендантский час с пропускной системой. Неожиданно. К чему бы это?

Так и спросил:

- А что случилось-то?

И нарвался на второй стандартный перл, который уже только что слышал:

- Не твоего ума дело. Обратно иди.

- А когда выходить-то можно будет? - я был готов к очередной грубости, но этот страж оказался добрее, или, может, умнее, и был вежливее:

- Не знаю, парень. Вот вернётся мессер Уберти, так его и спроси. А пока давай-ка назад. Давай. Иди.

На языке вертелся вопрос "куда уехал цирк?", но, поскольку ответ был стопроцентно предсказуем, я последовал совету стражника и пошёл от ворот. Только недалеко, так, чтобы они видны были, и присел под стену. Наблюдать долго не пришлось: вход и выход были свободными. Для всех своих. Кроме, как оказалось, меня. Нет, если меня, наконец, охраняют, то это хорошо и приятно. А если сторожат? Про Гвидо я и спрашивать не стал, отправился бродить по доступной мне территории, в надежде на встречу. Запретных мест, кроме господских покоев, вроде не было, но мой возраст сказывался самым неприятным образом: с кухни меня шуганул повар, с конюшни - конюх, от оружейки завернули серьёзные дяди в броне. Я чувствовал себя настойчивым голодным котом на кухне, решившим во что бы то ни стало раздобыть съестного в разгар подготовки к деревенской свадьбе (примерно за пять минут до приезда молодых): столько ног, и все норовят пнуть. И ни капли сочувствия к нуждам бедного животного. Кто будет слушать его жалобное "мяу"? Разговаривать с ребёнком никто не хотел и не собирался. Какая-то тётка со злым лицом но в простой одёжке попыталась мне всучить метлу и определить фронт работ, но я отмазался, соврав, что меня уже приставили к конюху, куда я и бегу. Из мастерской меня окликнули, но я, наученный опытом, лишь скосил глаз на обряженого в толстый фартук бородача с молотком, и сквозанул по лестнице на третий этаж. Закрыв дверь, я рухнул на тюфяк с намерением обдумать ситуацию а потом хоть доспать, раз больше ничего не остаётся. Пару часов мне действительно удалось надавить на массу, но потом стало слишком жарко и около полудня я проснулся мокрый от пота. Тюфяк, впитавший сию влагу, начал пованивать чем-то затхлым и кисловатым одновременно. В комнате можно было картошку печь. Угоревший, одуревший от сна и жары, а, может, и от выпитого за завтраком вина, я, шатаясь, выбрел из раскалённых стен и отправился на поиски спасения. Ну и отлить где-то, конечно, в первую очередь. Место для таинства нашлось легко, по запаху, и нашлось оное рядом с конюшней. И я, оказывается, ещё не разучился удивляться. По крайней мере тому, что разделение на М и Ж если и есть в этом мире, то только не в этом аспекте жизни. Справив нужду под равнодушным взглядом присевшей неподалеку по своей надобности матроны, я отправился на поиски прохлады и покоя. Огромных пространств тут нет. Тут всё маленькое, вобщем-то, поэтому кортиле с фонтаном было найдено через минуту, и я тут же макнулся в воду, чуть не поддавшись соблазну хлебнуть из чаши фонтана, настолько холодной и чистой казалась вода. Потом ещё долго черпал воду горстями, выливая себе на голову. Стало гораздо легче. Рыбку с удивлёнными глазами я обнаружил позже.

Мрачность моих дум была обусловлена тем, что хоть основная - на данный момент - из моих проблем и разрешилась, я вне досягаемости инквизиции, но как-то не так она разрешилась. Как-то не так. Не совсем. Не до конца. Не таким образом. Не такой ценой. Не полностью я сбежал от святых отцов-братьев из "самой Равенны". Мария и девочки всё ещё у них и покоя мне это не даёт, почему-то. Мнилось мне: будто я фигурка человека бумажная, и вот выстригли из меня ножницами кусочек, вот отсюда, из бока, и не хватает мне его. Незаконченный я без этого кусочка получаюсь. Ломаюсь я тут. Ноет бок. Не даёт забыть. Помню я тот крик в Барджелло. Не хочу верить, что это Мария кричала или Паола, гоню эти мысли, уверяю себя, что рано было ещё пытать их начинать, но тут же сомнения: а вдруг? Психику ломать они тут уже научились. Вдруг специально с них начали, да так, чтоб нам послышнее было? Могли они предвидеть, что нас с Гвидо... ну, меня, конечно, в первую очередь, надолго в этом КПЗ удержать уже не удастся? Фиг его. Я же не знаю, что там творилось снаружи. Но факт налицо: просидели мы там несколько часов, а обычно за мной сразу приходили. Так что да. Что-то там не так пошло, и меня оставили в покое. Меня да. А вот Марию могли и не оставить. Другой вопрос - зачем. Ну, если просто кровь мне попортить, то своей цели они уже добились: настроение нулевое. Может быть другое объяснение? Конечно. И даже скорее всего ими двигала не мелкая пакостность. Эти душеспасители пакости покрупнее любят устраивать. Да и не та я фигура, чтобы людей только лишь назло мне калечить, лишние хлопоты себе устраивая. Но пока я не могу придумать никакого вразумительного объяснения такой спешки с пытками. Нет логики. Не их это пытали. Какой-то другой женщине не повезло. Какой-то другой... Но а вдруг? Не стали ждать, не стали заморачиваться бумажками, а сразу в оборот, по-жёсткому? Опять-таки вопрос: зачем? Не знаю. Фарината нужен, вытаскивать девчонок, а его нет. Пропал, как в воду канул, и спросить не у кого, а кто знает, так ответ один: не твоего ума дело. Гвидо тоже исчез куда-то вместе со своим Лапо, и торчу я тут один в информационном вакууме, не зная, что творится, где кто, зачем и почему, и теряю время. Кого не пытали, не поймёт, что отчаяние, одиночество и безнадёжность могут быть хуже боли. Именно через это сейчас девочки и проходят. А Фарината где-то шляется. И меня за ворота не выпускают. Хоть мне и идти-то некуда. В одиночку Барджелло штурмовать что-ли? Не, ну, можно, конечно. Неплохой способ всё сначала начать. Только гарантии другой концовки нет, а именно этих девочек я вроде как убью. Они же исчезнут. Будут такие же точь-в-точь, но ведь другие. Сколько я их уже... Или другой вариант, ничем не лучше, что я из отсюда исчезнуть исчезну, свалю в новый, с иголочки мир, а они тут так и останутся все. И тогда девчонкам точно надеяться не на что. Нет. Надо как-то по-другому, пока есть хоть какая-то надежда. А как - непонятно, и подсказать некому.

Вобщем, для мрачности мыслей основания были. К тому же мой статус оставался неясным: то-ли гость, то-ли пленник, а то-ли просто ценный веник. Скорее всего последнее. Вот только чую я, что скоро ценность свою как-то доказывать придётся, а я пока не совсем в курсАх. Записи Россини могут пролить свет на конец тоннеля, а могут ведь только добавить туману в бочку дёгтя. А расхлёбывать всё одно мне. Что буду делать, если не удастся его пушку соорудить? А ведь и не удастся, если только правила именно этого мира не позволят мне сжульничать, ибо в реальности литейщик я ещё хуже, чем пилот имперского межгалактического крейсера. А если мои догадки про пушку неверны? Вдруг это какая другая хрень задумывалась, которая и не может сработать просто по определению. Типа... ну, не знаю. Глубоководный вертолёт на пороховом двигателе переменно-импульсной тяги, вооружённый четырёхфазными жидкокристаллическими излучателями антиматерии с ременным приводом. Такого я не сотворю, а с покойного изобретателя взятки уже гладки. Или даже если это что-то работающее a записи окажутся неполными. Например, без толщины стенок пушки или без длины. Что тогда? Фарината уже доказал, что воспитатель детского сада из него никакой. Смертность будет высокой.