Форт Заря (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич. Страница 18

— Угу, — согласился Женя, не переставая работать челюстями.

А еще я один момент отметила в самом начале.

Женя прикончил с чаем один бутерброд и принялся сооружать следующий.

— Какой же?

— В доме запахов нет. То есть, не было. В жилом доме всегда пахнет хозяевами, едой, живностью. В брошенном — плесенью, затхлостью, сыростью. А тут ни того, ни другого. Ничейный дом, не жил в нем никто.

— Ты думаешь? — с сомнением протянул Женя.

— Практически уверена.

— Тогда в нем будем жить мы. — А вторую комнату не смотрела?

— Нет, посчитала, что без тебя это будет неправильным. Да и некогда было, если честно.

— Тогда завтра, ладно? Чувствую, сегодня я уже буду не в силах.

Женя насытился, и отвалился от стола. И сразу же прорезался Шурик, который до сих пор воспринимался бубнящим фоном где-то на заднем плане:

— Три часа ходил по лесу, думал, что уже кранты. Никто не отзывается, телефон молчит. Ноги промочил, весь в паутине, какие-то ягоды нашел, а есть страшно — вдруг ядовитые. А тут вон что выясняется. А что, кроме вас совсем никого нигде нету?

Эта скороговорка внезапно стала раздражать.

— Есть негры. С обрезами. — резко ответил Женя. — Хочешь, покажу трупы?

— Трупы?

Шурик успел уже прийти в себя, на щеки вернулся румянец, но тут он снова стремительно побледнел. Да так, что даже при скромном освещении бросалось в глаза. Он покосился на ружье, стоящее рядом с Женей, и, видимо, что-то сообразил.

— Ну да, у них и отобрал. Вон, пусть Ольга тебе расскажет, как дело было. Ну, хорош сидеть. Уже вечер, а нужно тушку прикопать. Хватай, Шурик, лопату, пойдем тигру хоронить.

Закончили с делами уже в сумерках. Обходиться фонарями и без того было не слишком удобно, а сейчас стало и вовсе невозможно. Но были же керосиновые лампы! И устроены они оказались не слишком сложно. Гораздо сложнее было вытащить на улицу флягу с керосином. Ольга категорически не позволила заправлять лампы в доме.

— Ты сейчас наверняка прольешь, все завоняешь, а нам здесь спать! И вообще, посмотри тару поменьше — каждый раз флягу не натаскаешься, да и удобнее будет.

Сопротивляться не было никакой возможности, но и делать лишние движения категорически не хотелось. Нет, умом Женя понимал, что Ольга права. Но с другой стороны — вот ведь женщины! Столько нервов — негробандиты, звери, а она чуть оправилась и давай чистоту блюсти. Ну да куда денешься — нашел жестяной бидон с лейкой, с помощью Шурика отлил в него керосину из фляги, зажег лампы и прикрутил фитили, чтобы не коптили. Три семилинейные лампы хоть и тускловато, но приемлемо освещали комнату.

На стеллажах нашлись надувные матрасы, одеяла и даже простыни. Женя, едва добравшись до постели, буквально рухнул на нее. Казалось бы, после такого количества событий, переживаний и такого объема физической работы Женя должен был уснуть мгновенно. Но он вот уже с четверть часа крутился под одеялом, а сон все не шел. В голове, словно в странном кинематографе, прокручивались эпизоды прошедших дней: Черное лицо, превращающееся в красную кашу, оскаленная клыкастая пасть, кричащая Снежана, плачущая Ольга, испуганный Шурик… Сказал бы кто раньше, что он, Женя, всего за пару-тройку дней натворит таких делов — категорически не поверил бы. Да и в то, что он вдруг стал пусть мелким, но начальником, было трудно поверить. Но факт налицо: даже эта тупая… блондинка признала его право отдавать приказы. С одной стороны, это приятно грело самолюбие. Но ведь это же еще и ответственность! Случись что, все будут смотреть на него и ждать команды, решения, а он и за себя-то не всегда решить может, не то, что за других. Это пугало. Это же выходит, что если он чего-то не додумает, не доделает, кого-нибудь схарчит тигр. Или поймает негр. Бр-р-р! А кто другой в этих условиях может стать командиром? Снежана, Шурик? Да не смешите! Ольга? Вполне возможно, но она этого не сделает. Почему? Потому, что есть он. Похоже, он опять попал. И уже не дернуться, и не отвертеться. Вот завтра утром все сядут за стол и от него будут ждать плана, конкретных указаний, что делать дальше. А у него такого плана нет. А значит, надо думать.

Сидеть просто так на месте не получится. Запасы продуктов не бесконечны, да и спокойной жизни, скорее всего, не будет. Кто знает, откуда пришли эти негры и сколько их там еще осталось. Обязательно будут шляться, и хорошо, если мимо. А что, если на том клочке бумаги нарисован как раз этот дом? Значит, ходить будут точно. Кладовочка-то знатная, желающие отобрать запросто найдутся. Пару бы крепких мужиков, умеющих хорошо стрелять… Да где их взять! Но и бросать такое место просто так не хочется. Куда идти пока неизвестно. Ночевать в палатке в глухом лесу, когда тут такие киски бродят — невеликое удовольствие. Значит, пока можно, придется оставаться здесь и разведывать окрестности. Нужно сходить посмотреть, куда ведет дорога. И еще: если это все-таки тот самый дом, который нарисован на плане, то глянуть бы, что там под крестом у дерева с раздвоенной верхушкой.

Теперь об оружии. Сколько у них патронов? Утром был сорок один, На махайрода ушло пять штук, стало быть, осталось тридцать шесть. Учитывая ожидаемый расход, весьма негусто. И все-таки несколько штук придется потратить на учебу. Нужно, чтобы Ольга и Шурик хоть по разу попробовали выстрелить. Наверняка пригодится. Да и ему надо мало-мальски вспомнить навыки. Что-то еще он упустил… Вот! Вторая комната и чердак! Может, там еще что-нибудь есть. Итак, программа на завтра: первое — осмотр неосмотренного. Второе — учебные стрельбы, третье — поход налегке километров на пять по дороге. Теперь можно и спать.

День 4

Утро началось с того, что Ольга погнала всех мужчин умываться. Женя, разумеется, прекрасно обошелся бы и без этого, но спорить с решительно настроенной женщиной было ему не по силам. Топать спросонья к ручью ужасно не хотелось, хотя в итоге и пришлось. «Надо бы умывальник повесить. Вроде, один такой был в куче барахла», — подумал он. — «И еще подобрать пару канистр, чтобы в доме запас воды был. А, собственно, у меня же теперь подчиненные есть. Вот пусть и тренируются, пока я на разведку пойду». Снежана с утра немного поскандалила — сперва из-за раннего, как она посчитала, подъема, потом — из-за принудительного похода к ручью, но, учуяв запах еды, тут же забыла все свои капризы.

После завтрака Женя озвучил программу на день и принялся за ее выполнение. Во второй половине дома был гараж, и он тоже не пустовал. Но содержимое его скорее озадачило, чем обрадовало. Понятно, три единицы техники лишними не будут. Но вот что за техника! Велосипед «ЗиФ», тяжелый, с жестким кожаным неудобным седлом. В точности такой, какой достался в наследство от деда. Кондовый и дубовый. Правду сказать, крепкий ужасно. Ну так еще бы — стальная рама, железные обода, деталей минимум, ломаться почти что нечему. Про мотоцикл «Ковровец», как написано в инструкции, модель К-125, он только слышал — мол, был такой. А вот про чудо советского военпрома, «брезентовый запорожец» ЛуАЗ 967М, Женя недавно, с неделю назад, даже смотрел передачу по телевизору. Машинка была забавной: разрабатывалась как транспортер переднего края, для доставки боеприпасов и вывоза раненых. Можно было даже опустить рулевую колонку и спинку водительского сиденья и рулить лежа. Можно даже пересекать водные преграды. Вот только неудобная — жуть. И для водителей, и для пассажиров. Ко всему этому великолепию прилагались запчасти, инструменты, инструкции и пять бочек бензина. Офигеть!

Женя ползал среди железок никак не меньше получаса. Потом позвал Ольгу.

— Смотри, все надписи по-русски, техника вся советская. Как специально для нас приготовлено.

— Я тебе больше скажу: все продукты — отечественные, ярлыки на одежде — все на русском. Даже вино — и то откуда-то из-под Краснодара. Как будто специально для нас подбирали.

— Хочешь сказать, такой русский набор? Национальный комплект?