Форт Заря (СИ) - Матвеев Дмитрий Николаевич. Страница 44

После ужина Женя, Касаткин, Григорьев и Смыков собрались за столом в трапезной.

— Ну, мужики, что скажете? Будет война или нет?

Женя обвел взглядом остальных.

— Непременно будет, Михалыч, — ответил за всех Касаткин. — Ты посмотри, кого нам подкинули: полусумасшедшую тетку, помешанную на защите прав всех подряд, и двух доходяг, которые уже не могут работать. То есть формально договор выполнили, людей привезли, а фактически — гарнизон не усилен, даже наоборот. Я сегодня с этой Греттой пообщался, чуть сам не свихнулся. А еще будут отвлечены ресурсы на лечение и восстановление этих двоих. Катя Подольская весь день с ними просидела. Но, вроде, перспективы неплохие.

— А как думаете, хитрость удалась?

— Неясно пока, — снова ответил капитан. — Сегодня ночью вряд ли что-то будет, хотя караулы, пожалуй, стоит усилить. А вот завтра — будем посмотреть. Там и у Джамала кто-то успеет подойти, и день будет критический. Я думаю, Джамал завтра еще раз приедет, и посмотрит, что у нас творится, идет движуха, или все встало. Тогда и решение примет.

— А что наш бизнесмен? Иваныч, ты к нему подходил?

— Старательно маскируется. Вежливый, на вопросы отвечает односложно — да, нет. От работы не отказывается, дружбы ни с кем не водит. Только вот с той блондинкой — как там ее — Снежаной шашни завел. Надо будет к ней подкатиться. Кстати, Ольга твоя с ней в подружках. Может, лучше ее напустить? Ей, поди, проще будет такие детали вызнать.

День 10

Капитан Касаткин сидел во дворе и сосредоточенно занимался странным на первый взгляд делом: в одноразовые стаканчики сыпал порох, закрывал сверху картонной крышкой, снаружи обкладывал гвоздями и обматывал скотчем. В прорезь крышки вставлял отрезок бикфордова шнура, сантиметров 10.

— Что ваяешь, капитан?

Женя взял в руки один из уже законченных стаканчиков, покрутил, поставил на место.

— Гранаты делаю. Из подручных средств. Конечно, не Бог весть что, но для зусулов сойдет. Бикфордов шнур горит примерно сантиметр в секунду. Зажигаешь запал, выжидаешь сколько надо, кидаешь.

— Посади рядом пару женщин, пусть помогают. Дело-то нехитрое. Или, вон, Йогана. Он только сидеть и может, а тут ему посильное занятие — мужик доволен будет, полезность свою ощутит.

— Хорошая идея, так и сделаю.

— Патронов у тебя сейчас хватает?

— На стычку с эфиопами должно хватить. Броники бы набрать, да шлемы.

— Тяжелые они, фиг знает, потяну или нет. Неделю бы мне, я бы всех обеспечил.

— Да не слишком они и тяжелые, если на самые крутые не засматриваться, то примерно с пуд весит.

— Ну, тогда попробую. Может, штучек пять-шесть закажу для начала.

За стеной затарарахтело, ворота распахнулись и трелевочник втянул во двор пятнадцатиметровые сосновые хлысты. Двигатель трактора заглох, и из кабины выскочил донельзя довольный Вальдо Циммер.

— Вот, Ойген, принимай аппарат. Машина — зверь! Сейчас еще пару ходок сделаю, все бревна вывезу. Только ты сперва побеседуй — мы тут привезли кой-кого.

Он открыл правую дверцу трактора. Там, скрючившись в три погибели, сидел эфиоп. Одежда у него была плохонькая, местами продранная, местами заштопанная. На ногах — самодельная кожаная обувь, наподобие индейских мокасин.

— Пока хлысты вязали, сам к нам вышел. Хочет с тобой говорить. Оружия у него нет, он сам показал, ну и мы дополнительно обыскали. Говорит на ужасном английском, но понять его можно. Залез так — боится, что его увидят с нами. Говорит, за фортом все время наблюдают.

Эфиоп выбрался из кабины. Несмотря на удручающее состояние костюма, осанка его была поистине царской, ничуть не хуже, чем у того же Джамала. В глаза бросалась крайняя худоба, даже, пожалуй, изможденность человека. Но спина его была безупречно прямой, а голова гордо поднята. Темные глаза прямо и открыто смотрели на Женю.

— Здравствуй, масса Юджин.

Английский негра был поистине чудовищным. Никаких склонений, спряжений и прочих словоформ словно не существовало. Но разобрать, о чем он говорит, действительно, было несложно.

— Ты знаешь, кто я?

Женя был немало удивлен и даже несколько смущен. Впрочем, он приложил все усилия, чтобы эмоции не отразились на его лице, хоть и не был уверен в результате этих усилий.

— Все знать тебя, масса Юджин. Все знать, ты великий воин. Ты убить все воины племя Дасанеч, забрать оружие, дом, машина вождя. Ты дать женщины Дасанеч выкуп за белые люди.

— Назови себя.

— Я имя Ашенафи. Я есть вождь люди Сидамо.

— Зачем ты хочешь говорить со мной, Ашенафи?

— Я хотеть сказать про Джамал. Когда быть ночь Джамал прийти убивать масса Юджин и его племя. Джамал хочет каменный дом.

Женя многозначительно глянул на подошедшего поближе Касаткина и продолжил разговор.

— Почему ты рассказываешь мне это?

— Никто нет любить Джамал. Все бояться Джамал. У Джамал много воин. У Джамал много ружье. Он приходить и забирать что хотеть.

— И что он хочет забрать у тебя?

— Я есть дочь. Тэкле хотеть ее, она нет хотеть Тэкле. Джамал прийти, забрать дочь, дать Тэкле.

Вечная, как мир, история. Ради счастья дочери с каким только чертом не свяжешься.

— Сколько воинов у Джамала?

— Сейчас у Джамал пять рука и еще рука воин. Через два день придут еще два раза столько.

«Тридцать человек сейчас и девяносто через три дня», — перевел для себя Женя. — «Впрочем, сейчас могло бы быть и все пятьдесят. И хорошо, что численность эфиопов удалось своевременно убавить».

— Спасибо, Ашенафи. Что ты хочешь получить за свой рассказ?

— Я ничего не хотеть от масса Юджин. Я хотеть масса Юджин убить Джамал и жадный Тэкле. Тогда Джамал не прийти к Сидамо. Джамал не забрать женщины и еда. Тогда Сидамо прийти к масса Юджин и стать его племя. Масса Юджин дать Сидамо ружье и патроны. Сидамо охотиться. Сидамо растить хлеб и кукуруза. Четверть отдать масса Юджин. Сидамо не быть голод. Сидамо быть хорошо. Масса Юджин быть хорошо.

— Понятно.

Женя в задумчивости потеребил переносицу.

— А есть другие племена, которые боятся Джамала?

— Есть. Много. Дараса, Камбатта, Хадия, Алаба, Тамбаро. Еще другие. Много. Все бояться Джамал.

— Если люди Сидамо присоединятся ко мне, твои воины должны будут сражаться против наших врагов.

— Сидамо хорошие воины. Нет ружье, нет патроны, нет мочь сражаться. Масса Юджин дать ружье, дать патроны, Сидамо сражаться.

— Если Сидамо будут сражаться против Джамала, я сейчас дам ружья и патроны.

— Масса Юджин дать ружье, Сидамо помочь убить Джамал.

Женя оглянулся.

— Что скажешь, капитан?

— По-моему, мужик говорит честно. У нас нет времени научить всех прилично стрелять, по сути бойцов десять человек, плюс баба Лиса и хромой сторож. Остальные на подхвате.

— Сколько мы можем им дать оружия без ущерба для себя?

— Помпы нам, по сути, не нужны, вполне можем отдать. Да и все равно стрелять из них некому.

— Тогда уточни с союзником диспозицию, а я пойду возьму оружие.

Увидев сразу четыре дробовика, Ашенафи не смог скрыть восхищения. В его глазах блеснул кровожадный огонек, несколько напугавший Женю и заставивший вспомнить о судьбе капитана Кука. Сотня патронов к ним превратила восхищение в благоговение.

— Масса Юджин очень щедрый! Ашенафи благодарить масса Юджин. Сидамо благодарить масса Юджин. Сидамо будет сражаться! Сидамо мстить Джамал и Тэкле. Когда Джамал будет умереть, Сидамо будет племя масса Юджин. Теперь пусть твой человек отвезти Ашенафи в лес. Я звать воины Сидамо сражаться.

Тут у Жени в голове мелькнула еще одна мысль.

— Ашенафи, ты знаешь, где держат других белых людей?

— Я знать. Это племя Хамер и племя Тигре. Если масса Юджин убить Джамал и Тэкле, масса Юджин забрать белые люди себе.

— А много там белых людей?

— Много. Пять рука и еще два рука.