Облом для властного или Я твой Зайчик (СИ) - А Ярослава. Страница 46

Конечно, квартиранты не обрадовались столь неожиданному визиту. Поэтому, чтобы не портить людям вечер, я не стала рассусоливать и оставив Луганского, гипнотизировать обои в прихожей пошла сразу в комнату с сейфом.

Быстро набрала код и забрала папку с документами. Больше в нем ценного ничего не было.

— Все? — удивился Вася, — Так быстро?

Я кивнула и, извинившись еще раз перед квартирантами, поспешила на выход.

Едва мы оказались в машине открыла папке и передала ее Луганскому.

— Посмотри пожалуйста.

Он сначала растерялся, но увидев мою предельную серьезность, включил профессионала и стал внимательно просматривать папку. Листок за листком. Некоторые он быстро откладывал, какие-то долго читал, вздергивая темные брови и, наконец, перерыв парку до конца, спросил:

— Ты знала, что являешься собственницей десяти процентов одного из самых крупных застройщиков этого города?

Я шумно вдохнула кондиционированных воздух авто и покачала головой.

Значит, не соврал Олег.

— Как же так получилось? — искренне недоумевал Вася.

— Все просто, — пожала плечами в ответ, — Я просто доверчивая идиотка.

Вкратце рассказала ему невеселую историю своего идиотизма, и мужчина с каждым моим словом становился все мрачнее и мрачнее.

— Я его убью, — с самым свирепым выражением на лице, в итоге вынес вердикт Вася.

— Теперь уже это не имеет значение. Бог ему судья.

Вася с моей пофигистической позицией был в корне не согласен.

— Э-э-э, нет, Зай. Так дело не пойдет. Они, — он потряс бумагами перед мои носом, — Денег должны. Очень много денег.

Я скептически посмотрела на него.

— За мои жалкие десять процентов?

Луганский сначала посмеялся над моей наивностью, а потом очень серьезно сказал:

— Зай, ты представляешь какие у них обороты? — и когда растерянно покачала головой, продолжил, — Миллиардные. Это очень…просто неприлично много.

— И что теперь? — глупо хлопнула глазами я, совершенно не представляя, что мне дальше делать.

— А теперь…, - Вася коварно улыбнулся и подмигнул, — Господину…как там его? — взгляд на бумаги, — Ярцеву Константину Алексеевичу придется раскошелиться.

— Кому-кому? — округлила глаза я, отбирая у Васи документы.

— Ярцеву, — мужчина ткнул пальцем в знакомую фамилию, — Ты его знаешь?

Несколько секунд я переваривала информацию, а потом ответила:

— Знаю. Это отец Сони — будущей жены Егора.

Мы с Соней давно знаем друг друга. Она мажорка, дочка богатого папочки. Они с Егором в свое время в одной тусовке вертелись. А теперь вот спелись.

— До чего некоторые бабы мелкие и склочные, — хмыкнул Вася, заводя двигатель машины.

— Можно подумать, мужики лучше, — буркнула я, намекая на Егора.

Вася тут же помрачнел.

— Не напоминай или я за себя не отвечаю. Как он мог с тобой так поступить?

Я не знала. В этот момент я ничего не знала.

Сдулась вся моя самоуверенность и самостоятельность.

Я ощущала себя глупой колхозной клушей, которую обвели вокруг пальца.

Егор хотел показать, что я не пригодна для самостоятельной жизни, не смогу одна поднять детей и пошел на принцип. А я поганка такая взяла и тоже пошла на принцип — оставила детей себе.

Стало невыносимо обидно за себя. Упиваться жалостью к себе — это не самое достойное занятие, но я ничего не могла поделать. Слезы сами полились из глаз, и я стала быстро стирать их со щек, размазывая идеальный макияж, превращая его в уродливую маску.

— Зай? Ну, ты чего?

Вася всполошился и резко ударил по тормозам, припарковавшись у обочины под возмущенные сигналы водителей.

— Нет, я все же прибью его, — пообещал он, обнимая меня и крепко прижимая к себе, насколько позволяла панель машины.

Прильнула к мужскому плечу и зарыдала пуще прежнего. Пальцы судорожно вцепились в приятно пахнущую мужским парфюмом рубашку, сминая ее, пока он шепчет какие-то банальности и ласково гладит по волосам.

— Зай, ты разрываешь мне сердце, — простонал мне в ухо Вася, — Не плачь, пожалуйста. Пожалей меня бедного. Представляешь, что со мной сделают дети, если мама приедет вся опухшая от слез? Они ж меня порвут как тузик грелку и не посмотрят, что я большой и взрослый.

Представила эту эпическую картину и невольно улыбнулась сквозь слезы, которые вскоре иссякли, оставив после чувство опустошения и легкости.

Я уткнулась носом в Васину шею, и стало совсем не важно, что чуть ниже отпечаток от чужой помады. Это все казалось такой мелочью по сравнению с тем, что он здесь сейчас со мной, нежно целует в макушку и шепчет милые глупости, обнимает сильно до боли, словно хочет забрать часть боли на себя.

Радом с ним я не боюсь быть слабой.

Радом с ним мне хочется быть слабой.

Наверное, я все же влюбилась…

Через некоторое время, с трудом разомкнув объятья, Луганский выворачивает снова на дорогу, предварительно снабдив меня целой упаковкой влажных салфеток.

Я стерла, насколько это вообще было возможно, смазанный макияж, а Вася тем временем выехал на трассу.

— Вась, — я кладу свою ладонь поверх его, расслаблено лежащей на подлокотнике, — Я знаю, что у тебя были планы на сегодняшнюю ночь…

— Были-были, — утвердительно кивает он, кидая красноречиво жаркий взгляд.

— Давай перенесем на другой день. Что-то я совсем расклеилась.

Молчит и недовольно сопит, кидая обидчивые взгляды.

— Ты только не обижайся пожалуйста, — елейным голоском прошу я.

Лось передергивает плечом и не может скрыть своего недовольства, хоть явно понимает, что в таком состоянии я не способна на сексуальные подвиги.

Едем. Слушаем музыку. И каждый думает о своем.

Я о том, что дура.

Лось, судя по его кривой морде, видимо о том же, но с другого ракурса.

Наконец, завиднелся наш домик, в котором радостно горели окна во всех комнатах и на душе потеплело. Как оказалось, не только мне.

Только мы подъехали, как Вася со спринтерской скоростью вылез из машины и метнулся ко мне. И вовсе не для того, чтобы галантно подать руку.

Сильные руки мужчины, заключили в медвежьи объятия и набросились с поцелуями, от которых быстро пошла кругом голова, он вжал меня в дверь «ВМВ». Конечно, теперь-то можно не заботиться о чистоте парадно-выходного наряда.

— Вась! Вась! — попыталась охладить его пыл я, — Ты мне платье испортишь!

— Другое куплю, — пробормотал он, совершенно наглейшим образом пытаясь нащупать на спине «молнию».

— Не надо, — я уперлась рукой ему в грудь.

Лось дураком не был и убрал руки от замка, но не совсем, а просто переместил их чуть ниже и с наслаждением это «чуть ниже» сжал. Посмотрел на меня обиженным, но от этого не менее шальным взглядом и глухо произнес:

— Зай, а давай вы ко мне переберетесь.

Если бы меня не держали стальной хваткой его руки, я бы точно упала.

— Вась, ты случаем головой не ударился? — прям запереживала я как-то за него.

Он медленно покачал той частью тела, за которую я сильно волновалась, и стал таким серьезным-серьезным.

— Я хочу тебя. Во всех смыслах, — припечатывая каждым словом, сказал он, — Хочу жить с тобой.

В горле пересохло от этого признания, нервно задрожали ноги. Если бы он признался мне в любви это было бы не так сильно. Кому как ни ему знать насколько сложно жить со мной…почти смертельно опасно для психического здоровья.

— А дети? — не узнавая своего голоса выдавливаю я.

Он едва заметно улыбается и смотрит как на глупое неразумное существо.

— И детей хочу. И…, - многозначительная пауза, — Не только взрослых хомяков, которые перевернут мой дом с ног на голову, но еще крошечных хомячат…

Он говорил, а я чувствовала, как с каждым словом мои глаза становятся все больше и больше, и вовсе не от неожиданности. От страха…

За свою спокойную упорядоченную жизнь, которую я с таким большим трудом налаживала, пережив предательство.

Сейчас мне было банально страшно доверить свою жизнь мужчине, пусть это даже и такой железобетонный человек как Василий Луганский.