Облом для властного или Я твой Зайчик (СИ) - А Ярослава. Страница 48

— Да-а-а, нагнуть Ярцева будет ой как непросто, — выслушав Михалыча, резюмировал юрист, — Он не последний человек в городе и судя по твоей истории делиться кровно нажитым не собирается. Я, конечно, напишу претензию, но что это даст?

— По-честному тут не получиться, — Вася достал из кармана пачку сигарет и, чиркнув зажигалкой, с наслаждением затянулся, — Я дам тебе людей, которые помогут нарыть нужную информацию. Мне начальник областной налоговой по гроб жизни обязан. Вздрюкнут они нашего Ярцева как следует. Так, что он будет только рад откупиться. Ну что, берешься?

— Двойной тариф и два процента сверху, — предупредил Андрюха.

Вот еврейская рожа!

— По рукам, — хмыкнул Царь и очень довольный собой, откинулся на спинку стула.

Озадаченный новым делом, парень быстро собрал свои юридические манатки и, взяв след не хуже охотничьего пса, с ярым энтузиазмом почесал к налоговую.

Вот что с юристами заветные два процента делают!

Заметно повеселев, Вася пружинисто оттолкнулся от своего крутого кресла и пошел в приемную, чтобы проинспектировать, чем таким занимается Мила, что ее уже минут двадцать ни видно и не слышно.

Открыв дверь, Вася застал самую что ни есть невинную картину: девушка сидела на своем рабочем месте и сосредоточенно гипнотизировала подарок нового программиста — шредер. Вид у Милочки был более чем озадаченный: хмурые бровки, поджатые губки и неестественно прямая спина, прямо-таки и кричали о серьезной мозговой деятельности.

— Мила, что-то случилось?

Девушка словно очнувшись ото сна вздрогнула и посмотрела на начальника.

— Нет, Василий Михайлович.

— А чего у тебя вид такой грустный? — почти по-отечески произнес Царь.

Девушка подумала-подумала, делиться ли ей своими переживаниями и трагически выдала:

— Я тупая.

«Тоже мне новость» — подумал Вася, а вслух сказал:

— Что ты, Милочка! Кто так сказал?

— Никто, — шмыгнула носом секретарша, — Я сама так думаю.

Бабских слез Вася, как и любой другой мужик терпеть не мог, а на рабочем месте и подавно.

— И что заставило тебя подумать?

— Вот! — Мила ткнула пальчиков в шредер, — Я никак не могу понять, как этой штукой пользоваться.

— Этим что ли?! Да, я сам не с первой попытки додумался, как пользоваться этой адской машиной, — картинно всплеснул руками Луганский, — Давай я тебе покажу?

— Покажите, — мгновенно посияла Милочка, — Вы такой добрый Василий Михайлович, — и протянула ему лист бумаги.

Вася нажал кнопку пуска и засунул лист в недра голодающей машины, которая быстро его переживала.

— Готово! Теперь сама попробуй, — Вася довольный собой и своей добротой выпрямился и сразу понял, что что-то не так.

Мила непонимающе уставилась сначала на шредер, потом на него, а затем спросила:

— А где?

— Что?

— Ксерокопия.

Пара секунд на осознание и Вася понимает, что еще одна и он зайдется в истерическом смехе.

— Мил… ты бы домой шла…отдохнула…или платье купила новое, — едва дыша бормочет Вася.

— Правда можно?!

Мила мгновенно забывает про все: и про испорченный документ, и про ксерокс и даже про шредер.

— Вы самый лучший начальник! — восторженно пищит она и убегает из приемной.

А Царь без сил падает на стул, некоторое время смотрит на шредер. Он на него, мигая красным индикатором будто глазом. И приемную озаряет заразительный мужской смех.

Остаток дня прошел спокойно.

Доделав свои царские дела на работе, Вася не отказал себе в удовольствии заехать в «Автограф» и устроил там разнос Ольге Александровне:

— Что это? — ткнул он вилкой на большую отбивную на своей тарелке.

Женщина непонимающе уставилась на начальника.

— Отбивная.

— Отбивная?! Это подошва какая-то, а не отбивная! Вот, попробуй, — и сунул офигевшей администраторше отрезанный кусочек.

Та чисто из любопытства взяла у Луганского вилку, отправила кусок в рот, пожевала и развела руками.

— Мягкая свинина, чуть приперченная, под изысканным кисло-сладким соусом и соли нормально. Лучшее блюдо шеф-повара. Чего вам не хватает?

— Не знаю, — буркнул Вася, отодвигая от себя тарелку и тут же нашелся, — Души в ней не хватает! Вот! Разве можно так еду готовить? Она же штампованная, как в дешевом фастфуде.

Ольга Александровна посмотрела на него, как смотрят на обиженных детей и тихонько предположила:

— У вас что-то случилось, Василий Михайлович?

— Случилось! — рявкнул в ответ мужчина, — Жрать хочу! А в моем собственном ресторане накормить не могут. Ты можешь мне нормальной еды принести?

— Какой? — продолжала недоумевать Ольга Александровна, всерьез опасаясь за душевное здоровее начальства.

— Человеческой. Хочу картошки в жареной, чтоб до золотистой корочки, сала, лука и хрена. Точно! — обрадованный собственным выбором, приободрился Вася, — И водочки. Немного. Грамм сто, сто пятьдесят.

Ольга Александровна сначала выпала в осадок, а потом нервно защелкала ручкой. Картошка с салом в ресторане были, а вот с хреном напряг.

Ненавидяще покосилась на причудливое начальство.

И принесла же его нелегкая…

Когда ж его уже баба нормальная к каблуку прижмет, и он перестанет всем нервы портить?

Ближе к вечеру подобревший, отужинавший и чуть принявший на грудь Луганский, наконец, свалил восвояси.

Персонал «Афтографа» выдохнул с облегчением, выпил валерьяночки и трижды перекрестился. Слава богу, уехал!

До дома Васю отвез Стас, который без умолку болтая, между делом отчитался, что с заданием на выходные справился успешно — довез бывшую супругу шефа в целости и сохранности. Правда умолчал, что у подъезда их уже поджидал какой-то мужчина, видимо ухажёр Людмилы Ивановны. Чуть пришедшая в себя женщина сначала накинулась на него с обвинениями, а после Стасик стал невольным свидетелем бурной сцены выяснения отношения и примирения влюбленных. Убедившись, что дальше все будет хорошо и никто никого не поубивает, парень оставил Людмилу Ивановну на попечение ее мужчины и поехал домой к молодой жене.

Черный «БМВ» плавно заехал в ворота и остановился на мощеной дорожке. Мужчины на пару вылезли из машины и остановились у капота, увлеченно обсуждая причины появления на переднем бампере безобразной царапины и не заметили, как в небольшую щелочку, которая образовалась, пока закрывались ворота, проскочила маленькая серая тень…

Отправив Стаса вместе с машиной домой, Вася решил сильно не мудрствовать, а сразу пойти спать. Сходил в душ, в последний раз проверил телефон — вдруг Зайка звонила?

В темноте мигнул экран смартфона.

Вася разочарованно вздохнул.

Не звонила.

Бросил телефон на тумбочку и завалился спать…

Было полвторого ночи, когда под окном раздалось страшное в своей необузданной дикости завывание:

— М-я-я-у-у!!!

Вася, как по башке ударенный, подскочил на постели, не понимая то ли это продолжение кошмара, который ему снился или явь.

Чуть потер глаза — они довольно быстро привыкли к темноте.

Прислушался — все как обычно.

Перевернулся на другой бок, накрылся одеялочкой, поерзал, устраиваясь поудобнее и блаженно стал проваливаться в сон…

— М-я-у-у!!!

Зло откинул оделяло и, слишком резко встав с постели, со сна промахнулся мимо тапка и, надо ж так, прямиком мизинцем ступни в ножку тумбочки.

— Твою мать! У-у-у…

И под аккомпанемент:

— М-я-у-у…

Вася, матерясь и прихрамывая пошел на звук, с твердым намерением прибить эту скотину, которая не дает ему спать.

Вой шел от окна.

Рывком распахнув створку Вася, офигевши уставился в два сверкающий в темноте кошачьих глаза.

Кот — тот самый страхалюдный комок грязной шерсти наглым образом восседал на небольшом выступе у окна и гипнотизировал его своими глазищами, прекратив ор.

— Ты охренел, скотина! — в сердцах выругался Вася, — А ну брысь!

И кинул тапком в кота, который до него, разумеется, не долетел, встретив на своем пути преграду из москитной сетки.