Давай поиграем, дракон! (СИ) - Тараторина Даха. Страница 50

Осталось трое везунчиков, один из которых, не внявший, видимо, предупреждению Леноры, с трудом держал меч в обожжённой руке. Его агент использовала как живой щит: вопящий, брыкающийся, умоляющий отпустить и крайне удачно мешающий последней паре охранников нападать. Ему пришлось несладко: два удара пикой пришлись по раненой стороне, а уронивший меч благодаря удачной подсечке неуклюжий воин воткнул оружие именно в его бедро. Пижма откинула голосящий щит на пиконосца, не подпускающего её близко, и выиграла время для удара по сонной артерии обезоруженного.

— Чувак, у тебя ни единого шанса, — по секрету сообщила она последнему уцелевшему. — По правде говоря, это не вы такая паршивая охрана. Просто я чудо как хороша.

— С-с-сгинь! — суеверно перекрестил её оружием солдат.

— Воу-воу! — агент подняла руки вверх. — Не думала, что ты так религиозен! Тоже, небось, из другого мира?

— С-с-с земли, — проблеял вояка.

Пижма дружески раскрыла объятия:

— Земе-е-еля! Не боись, не обижу! Где служил?

— Н-н-нигде. Н-н-не го-о-о-оден…

— Оно и видно, — констатировала девушка, потирая ушибленную в ударе ногу. — Вот и чего в охранники полез? Эй! Ангуссоны? Выходьте. Чисто всё.

Пока агент взвешивала в руках меч и пику и жалела об отсутствии огнемёта или хотя бы любимого глока, с внешней стороны ворот Ленора требовательно протянула руку:

— Я же говорила, быстрее пяти минут будет.

— С тобой спорить себе дороже, — буркнул Сэм, безропотно перекладывая в ладонь супруги маленький тёмный шарик.

Имение оказалось до обидного пустым, словно охрану кто-то разделил надвое. Слуги, так и не вышедшие на грохот снаружи, не рисковали высовывать носы и сейчас: хозяйские разборки интересовали их куда меньше, чем целостность собственной шкуры.

— Непохоже, чтобы здесь проводили сопротивляющегося заключённого, — Пижма с неприязнью пнула огромную уродливую колонну, покрытую безвкусным золотым узором: пузатыми младенцами со складками жира, прорисованными с отвратительной тщательностью.

— Не все обвинённые норовят компенсировать несправедливость агрессией, — Ленора сделала вид, что не замечает, как Пижма выламывает напрашивающийся огромный бриллиант у дверей и метко запускает его в окно.

— А зря, — агент мизинчиком поддела огромную вазу, помогая той шумно рухнуть с постамента, — помогает спустить пар.

Женщины удивлённо обернулись на ответный звон бьющегося стекла:

— И правда помогает, — развёл руками дядя Сэм над осколками парной вазы.

— Если вы уже закончили громить мой дом, возможно, наконец объясните причины столь неожиданного визита? — прошуршало сухой бумагой от стены.

— Твой дом, дорогая? — Ленора вышла вперёд, приветствуя старую подругу. — И давно он стал твоим?

Зинерва поплотнее запахнула пушистый не по размеру огромный халат и брезгливо передёрнула острыми смуглыми плечами:

— Не скажу, что я в восторге от этого места, но вот уже семь часов как я стала его хозяйкой. Благодарю за поздравления.

— За какие поздравления? — Ленора и бровью не повела.

— За те, которые ты изо всех сил сдерживаешь, полагаю.

— О, не беспокойся на этот счёт. Если бы я хотела что-то тебе сказать, остановить речь не сумел бы никто.

— Так, дамочки! — привлекая внимание, Пижма с силой захлопнула тяжёлую дверь. Удар эхом отозвался под высокими потолками, перескакивая с барельефа огромной змеи к картине с казнью ведьмы и обратно. — Обменялись любезностями? Отлично. Где Ювеналий?

Ленора сощурилась, прикидывая, достойна ли невестка ответа, но смолчала, успокоенная подскочившим и сжавшим её ладонь мужем.

— Он нам очень нужен, — мирно пояснил Сэм, обезоруживающе улыбаясь. — Это вопрос жизни и смерти!

— Жизни — нашей, а смерти — его, — конкретизировала агент, стискивая пальцы на рукояти отборного (отобранного у стражника) меча.

Старуха сжала переносицу длинными пальцами с потрескавшейся кожей, покачала непричёсанной головой:

— Ювеналий-Ювеналий… Никто от него не ожидал. Что ещё натворил этот мерзавец? — для большей убедительности Зинерва возмущённо напоказ топнула ногой, рискуя переломить тонкую щиколотку.

— Эта паску…

Ленора, не глядя, закрыла Пижме рот ладонью:

— Он определённым образом нам навредил. Хотелось бы решить проблемы как можно скорее. А для этого его нужно найти.

— М-м-м-м! Подтвердила Пижма, вертя головой в попытке освободиться; в конце концов она просто отступила назад и, не удержавшись, добавила: — А когда мы его найдём, я сломаю ему палец. А потом руку. А потом нос…

— Интересный порядок, — заинтересовалась Зинерва. — А где же логика?

Агент кровожадно, хоть и неумело взмахнула мечом:

— Никакой логики! Просто максимум боли!

Старуха пригладила лохматые волосы, словно только сейчас заметила, в каком виде застали её гости:

— Прошу прощения за это. Ваш визит поднял меня с постели. Не могу же я лишить себя сна, пусть и в столь знаменательный для всех нас день? Тебе ли не знать, Ленора, как важен сон в нашем возрасте?

— В твоём — может быть. А я ещё вполне могу позволить себе заниматься более интересными вещами по ночам, — демонстративно положила голову на плечо супругу колдунья.

Дядя Сэм, привыкший к светским беседам немногим больше Пижмы, рассудив, что вежливые взаимные уколы исчерпаны, подал голос:

— Нет, мы все, конечно, очень рады, что тебя посадили на место этого гадёныша, но где он сам, в конце концов?

Шуршащий смех Зинервы хладнокровной тварью прополз по полу:

— Ну, раз поздравлений я всё равно не дождусь… Ювеналия не просто сместили — его арестовали. Бывший председатель вне закона. Чем бы он вам не навредил, всё будет возмещено и компенсировано.

— Где он?! — чутьё подсказывало агенту, что не просто так старая ведьма уходит от прямого ответа. Хотелось схватить её за мохнатые, как паучьи лапки, полы халата и встряхнуть, чтобы голова моталась туда-сюда, пока из неё не вывалится ценная информация.

— Я же сказала: он был арестован. Его советник предоставил некоторые бумаги, доказательства неблагонадёжности…

— Где он?! — гаркнула уже Ленора.

Старуха съёжилась, словно усохла сильнее прежнего, втянула голову в плечи:

— Сбежал…

Дядя Сэм произнёс вслух слово, вызывающее нежный трепет в сердце каждого конюха, но по традиции не знакомое ни одной леди ни одного из миров. Пижма добавила четыре синонима. Ленора — ещё два.

Зинерва развела руками:

— Разумеется, я сразу отдала приказ уничтожить Ювеналия без вступления в переговоры, но его не так просто найти…

— Почему с ним была дюжина солдат?

— Что, дорогуша?

Пижма повторила:

— Дюжина солдат, половину из которых я видела в имении. И они явно слушались его по доброй воле.

Уделив полминуты тщательному изучению собственных длинных, острых и по-птичьи тёмных ногтей, Зинерва со вздохом признала:

— К сожалению, не все солдаты, служащие совету, приняли его отставку мирно. Часть посчитала меня захватчицей и… В общем, кто-то из охранников выпустил старика из подвалов. Они бежали вместе с ним и, разумеется, тоже теперь считаются преступниками, как и каждый, кто начнёт сотрудничать, попытается укрыть или окажет любую другую помощь председателю. Прежнему председателю.

Любую другую помощь… Зачем Лео нужен Ювеналию? Не нужно быть ни элитным агентом, ни гением, чтобы понять: отвергнутый, изгнанный, обвинённый (хоть и наверняка справедливо) чёрт знает в чём, он мог мечтать лишь об одном — о мести. А что может быть лучше, чем сжечь врагов в праведном огне? Пижма поступила бы именно так.

Но единственный человек, который может превратить Ювеналия в извергающего пламя монстра — неудачливый учёный. Которому для завершения эксперимента нужна его лаборатория…

— Я знаю, где они, — прошептала Пижма едва слышно. Если они не успеют вовремя и у Лео получится сварить зелье правильно… Либо старый председатель убьёт его на месте, чтобы сохранить тайну, либо новый объявит предателем и казнит.