Давай поиграем, дракон! (СИ) - Тараторина Даха. Страница 65

— Я надеюсь выжить.

— О, — глава совета пихнула Лоренцо в затылок, точно призывая посмеяться над хорошей шуткой. — Ты слышал, Лоренцо? Она заговорила на нашем с тобой языке!

— Я могу подойти?

— Не знаю. Можешь? Стоишь, кажется, ровно.

— Мама! Мне страшно. Останови бой и дай мне спастись!

Ведьма провела длинным ногтем по щеке, раздумывая. Казалось, кожа под пальцем разъедется в стороны, распадётся на лоскуты…

— Ты мой позор, — раздельно произнесла она. — Наверное, это бич всех матерей, верно, Ленора? — повысила голос старуха. — О, нет, Ленора слишком занята. Даже жаль, что нам не удалось поболтать ещё разок. Ладно.

Лениво закинув ногу на ногу, опасно накренившись на камне и едва не свалившись в пропасть, она подняла руку с посохом. Шар, венчающий его, вспыхнул, дымка потемнела и замерла, как испуганная, пойманная в оковы тучка. Замерли и солдаты. Все до единого клоны и два десятка настоящих, уже от изумления.

— Простите, — прошептала Джин, опустив голову.

Кто бы обвинил её в этот миг? Напуганная девочка, просто пытающаяся выжить… Пока она шла мимо друзей и врагов, меж недвижимыми солдатами и молчаливыми селянами, никто не сказал ни слова, не плюнул ей вслед. Но все понимали, что это конец. Больше Зинерве нет смысла сдерживать воинов — больше не выживет никто.

Имоджин, виновато понурив голову, стала у камня, на котором, как на троне, расположилась её мать, отпихнула в сторону Лоренцо, попытавшегося преградить путь, и протянула руку.

Не тратя время на воспитательную беседу, Зинерва сжала ладонь дочери и помогла взобраться на возвышение, поднялась на ноги, сверху-вниз глядя на девчонку.

Испуганный ветер метнулся между ними, пытаясь разлучить, оттолкнуть одну от другой, и рухнул с холма, покатился по камням вниз, не в силах противостоять ведьме.

Зинерва нахмурилась, как будто пыталась что-то вспомнить, и одно-единственное мгновение казалось, что у неё получится, но потом она снова показала жёлтые зубы, медленно убрала за ухо лёгкие, как ветерок, волосы дочери, прижала её к костлявой груди, обхватив затылок жилистыми пальцами:

— О, милая, мне очень-очень жаль. Но ты опозорила нашу семью, а я не привыкла делить этот мир с теми, кто совершил такую ошибку.

— Я знаю, — успела прошептать Джин прежде, чем пальцы Зинервы вцепились её в волосы и с силой дёрнули в сторону обрыва.

Имоджин покачнулась, взмахнула руками, вскрикнула… И, зажмурившись, толкнула мать, готовая упасть на острые камни вместе с ней.

Быть может, старуха всё же вспомнила то, что так долго пыталась не забыть? Или нетвёрдые пальцы просто не справились с молодыми руками?

Молча, тихо, беззвучно она упала вниз, рассыпавшись прежде, чем коснулась земли. Позже селяне клялись, что видели, как в том месте, где должно было лежать тело старухи, в крохотную норку юркнула тощая облезлая крыса. Но им, конечно, никто не верил.

В руках Имоджин остался лишь посох.

А в голове сотни воинов лишь один приказ: убивать. Хозяйка исчезла, но заклятье продолжило действовать и гнать их вперёд, требовало исполнить то, для чего они явились на свет.

Девушка поспешила спуститься на землю и бесстрашно ринулась в гущу событий.

— Я не знаю, что с ним делать! — пискнула она, сунув в руки Пижме посох.

Агент, не раздумывая, прокрутила древко в руках и шарахнула им по голове ближайшего нападающего.

— Так, наверное, тоже можно, — пролепетала Джин.

Леонард лишь восхищённо всплеснул руками. Едва самостоятельно не лишив себя одной из конечностей:

— Я не говорил, что ты восхитительна?

— Нет, но не мешало бы начать, — хмыкнула агент. — Ленора!

Рискованно, очень рискованно и очень страшно. Что, если артефакт упадёт прежде, чем окажется в руках колдуньи? Что, если его схватит кто-то из воинов? Что, если… Но посох уже описывал красивую дугу, чтобы оказаться зажатым в её пальцах.

Первым делом Ленора, копируя невестку, тоже шарахнула излишне настойчивого мечника, а потом, пожав плечами, со всей силы ударила венчающий жезл шар о землю.

В правильной истории артефакт бы красиво взорвался, переливаясь всеми цветами радуги, заставил бы марионеток испариться, рассыпаться на золотых пчёл или, быть может, обзавестись крылышками на сапогах и улететь в небо.

Шар просто разбился.

А призраки солдат просто исчезли.

Пара десятков «исходников» удивлённо переглянулись, кто-то даже привстал на цыпочки, чтобы убедиться, что хозяйка точно покинула их, а потом синхронно сложили оружие.

Первым заорал Лоренцо:

— Слава! Слава избавителям! Вы спасли нас от тирании и шантажа жестокой ведьмы! — толстячок окинул опытным взглядом наиболее значимых участников действа и, придя к выводу, что проще всего будет втереться в доверие к Ангуссону-младшему, кинулся на колени, не забыв при этом ощупать подбородок, переставший кровоточить одновременно с гибелью Зинервы. — Господин! Вы вызволили нас! Мы благодарны и обязаны вам жизнями! Ведь правда же? — обратился он за поддержкой к охране.

— Да-да, — радостно закивали солдаты: от их взглядов не укрылись связанные, тяжело дышащие и прячущиеся по кустам избитые коллеги. — Спасли! Вызволили!

Леонард поспешил избежать почестей:

— Никого я не вызволял! Ну вас! Вы мне даже не нравитесь! — он рефлекторно попятился к ныне заваленному входу в пещеру, пытаясь скрыться.

— А как же весь мир, заслуживающий любви и прощения? — съехидничала Пижма, не отставая от мужчины: ей участвовать в совместном качании героев тоже не хотелось совершенно.

— А я их люблю и понимаю. Просто на расстоянии!

Ленора с радостью приняла командование на себя:

— Так, уважаемые, никакой самодеятельности! Все выстроились в рядок, все смотрим на меня честными глазами! Лоренцо — связать. Мы с ним ещё поговорим…

— Госпожа Ангуссон! — советник без начальства рухнул на колени. — Уверяю вас, я — жертва!

— Именно, — подтвердила колдунья, озираясь в поисках верёвки. — И сейчас мы это подчеркнём. Что там с советом магов? С Эмрисом всё нормально? Кажется, нам нужно внеплановое собрание… И чтобы не как в прошлый раз!

Что ещё нужно, чтобы очень сложное и очень опасное приключение закончилось правильно?

Пижма повернулась к Лео, намереваясь не ждать страстного поцелуя, а стать его инициатором. Он сделал шаг к ней…

Сверху раздался рык.

Дракон! Чтобы очень сложное и очень опасное приключение закончилось хорошо, дракон не должен был, придя, наконец, в себя и вновь разделив звериный и человеческий разум, сидеть на крыше пещеры и внимательно рассматривать наслаждающуюся победой парочку.

Леонард устало вздохнул:

— Ювеналий, мы можем, в конце концов, решить это дело мирно?

Возможно Пижме показалось, ведь последние сутки выдались очень насыщенными событиями, но дракон будто бы улыбнулся. Причём очень, очень нехорошо.

Он взмахнул окрепшими крыльями, пробуя взлететь, шумно рыкнул от боли в повреждённых костях, выдохнув пламя, когда случайно задел обожжённую чешую, и подытожил:

— Я слишком долго пытался это сделать, мальчик.

Поднятый огромными крыльями ветер сбил с ног почти всех, кто стоял на поляне. Всех, кроме, Лео и Пижмы, вокруг которых сомкнулись драконьи лапы, и которых зверь поднял в воздух быстрее, чем агент успела вспомнить соответствующий ситуации цензурный синоним.

И так же быстро их выпустили, стоило оказаться над зияющей в верхней части пещеры дырой.

Миг полёта.

Падения?

Удар!

— Сидел же мирно в лаборатории, никого не трогал, — выругался Лео, выползая из темноты в круг света сомнительной яркости. — Пижма!

В ответ на крик по стенам предупреждающе заскакали мелкие камешки.

Тишина.

— Пижма… Пижма? Пижма! — по стенам зашуршали камни крупнее, грозя обвалить остатки пещеры.

Лео вскочил с места, словно не чувствуя боли в коленях после падения, словно окровавленное плечо не грозило отняться от боли при малейшем движении.