Падь (СИ) - Штиль Жанна. Страница 9

С опаской поглядывая на молодого мужчину, оттолкнувшись от дерева, шагнула к нему. В глазах потемнело, колени подогнулись.

Бруно успел подхватить женщину на руки.

— Досталось тебе, — шепнул тихо, перехватывая её удобнее, глядя на приоткрытые потрескавшиеся по-детски пухлые губы.

Глава 4

Граф, вернувшись к повозкам, разглядывал кинжал, наблюдая за командующим с незнакомкой на руках. Усадив пришедшую в себя женщину в телегу, тот подставил ей плечо, глядя, как она пытается прикрыть разорванным платьем голые колени, натягивает на плечи редкой вязки платок.

Его сиятельству не терпелось убедиться в своих догадках. В несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, он вырос перед ней:

— Как тебя зовут?

Отвечать на вопрос подозрительного незнакомца в странной одежде Наташа не спешила.

Сероглазый спаситель, незаметно толкнув её плечом, с ожиданием уставился в её лицо.

— Я не понимаю, — ответила она по-немецки едва слышно.

— Как тебя зовут? — переспросил Герард по-англосакски.

Она, потупившись, молчала, а он изучал её лицо. Глаза цвета болотной ряски притягивали.

— Forse tu parli in italiano (Быть может, ты говоришь по-итальянски)?

Наташа подняла на него ничего не выражающий взгляд. Скрывать свои чувства научилась давно, не раз играя в клубе в покер. «Ничего себе, — бесцветные мысли ползли вяло. — Если он ещё и французский знает…» Тихо выдавила из себя по-немецки:

— Я не понимаю.

Граф удивился. Не она ли графиня Ата́ле Дригер? Она действительно не понимает или прикидывается? В монастыре учили, по крайней мере, двум языкам. Скрыть подобное ей всё равно не удастся. Он ловко подбросил кинжал, перехватывая его за рукоять:

— Это твоя вещь?

Филигранная надпись на клинке гласила, что он принадлежал Ата́ле Юстине Дригер, покойной матери Юфрозины. Этим кинжалом убит бандит. Мужчина не спускал с женщины цепкого изучающего взора. Она не походила на двадцативосьмилетнюю воспитанницу монастыря.

— Я не понимаю, — повторила девушка вяло. Кажется, это выражение становится её любимым. Хотелось, чтобы её оставили в покое. Хотелось побыть одной и всё обдумать.

Но стоящий перед ней мужчина продолжал говорить: намеренно медленно, надеясь на то, что перед ним невеста его сына и что она его всё же понимает.

— Я — граф Герард фон Бригахбург. Мой сын — ваш будущий супруг. Он не́мочен и не смог выехать вам навстречу. Сопровождать вас в замок буду я. Вы находитесь под моим покровительством. Вам не причинят вреда.

До Наташи доходил смысл сказанного. Перед ней граф Герард собственной персоной… Его сын — её супруг, будущий… Он болен… Ей не причинят вреда… Тяжело вздохнула, опустив глаза. Получается, что этот незнакомец — граф. Настоящий, что ли? Самого жениха Юфрозины здесь нет. Вместо него приехал отец… Он принял её за венгерку. Чушь какая-то. И где запропастилась эта чёртова Фрося?

Его сиятельство задумался. Женщина, ничего не понимая, отрешённо и безучастно смотрела на него. Трактирщик говорил, что господа плохо понимали его. С ними был переводчик. Был… Он окинул взором мёртвых на обочине дороги. Хвала Всевышнему, что графиня осталась жива, а то быть беде.

О том, что могло произойти, окажись невеста мёртвой, Герард даже не хотел думать. Он поспешно перекрестился, радуясь благоприятному повороту событий. И приданое цело. Конечно, Юфрозина напугана и заметно не в себе. Она чудом избежала смерти, благодаря своему мужеству и везению. И благодаря ему. Он с отрядом подоспел вовремя. Сиятельный был доволен.

Наташа затрясла головой, закрывая глаза и прижимая ладони к ушам в знак того, что больше не хотела его слушать. Что же он непонятливый такой?

Огладив заросший короткой щетиной подбородок, Бригахбург обратился к рыцарю:

— Нужно торопиться. До места ещё далеко, — сунул кинжал за пояс, досадливо произнёс: — Надо же было им свернуть на эту дорогу… Назад возвращаться не станем. Столько же до замка. Там я разберусь, какого чёрта они сюда забрели.

Заметив, что командующий не собирается оставить женщину, раздражённо гаркнул:

— Бруно! Хватит глазеть на неё! Иди, посмотри, скоро ли закончат ремонт кареты.

Девушка, оставшись без поддержки спасителя, опершись на руку, огляделась по сторонам. По лагерю сновали мужчины в кольчугах. «Воины», — решила она. То и дело они бросали любопытные взгляды в её сторону. Граф громко прикрикнул, и они заметно ускорились, укладывая тюки в телеги.

«Похоже, он у них главный, граф этот. Хозяин!» — Наташа исподтишка наблюдала за его действиями.

Мёртвых сносили в сторону от дороги. Кровь… Пропитавшаяся под их телами земля испускала удушливый запах смерти. Девушка мысленно стонала, недобро поглядывая в сторону снующих мужчин: «Господи, что за чушь? Люди в кольчугах, телеги, кони, мечи, топоры, кинжалы, тела, кровь… А им хоть бы что… Как будто так и надо… И это в центре Германии… Такого не может быть…» Сжала виски ладонями, покачиваясь из стороны в сторону, шепча по-русски:

— Не может такого быть…

Стражники собирали по лагерю разбросанные вещи, впрягали лошадей в телеги. Слышалось нетерпеливое конское ржание, звон уздечек. Количество коней удвоилось.

Хозяин подходил то к одной группе воинов, то к другой, давая указания, при этом держа в поле зрения будущую родственницу.

Осматриваясь по сторонам, Наташа искала Юфрозину. Той нигде не было. Может, ей удалось убежать? А может, лежит среди мёртвых? Вновь подкатила тошнота. Машинально опустила руку к сумочке. В суматохе совсем забыла о ней. Достала расплющенный лимон, ледяными пальцами выдавила таблетку антибиотика и, подумав, добавила обезболивающую, зажевала фруктом. Не удержалась от кислой гримасы, сомневаясь, есть ли смысл лечить себя? Ничего хорошего от жизни уже не ждала. Поискала глазами графа. Неожиданно он оказался близко и с плохо скрытым интересом наблюдал за её манипуляциями. Шпионит! А если ей в кустики надо? Как тогда?

Наташа осторожно спустилась с телеги. Держась за её край, разминала ноги. Хотелось пить. Провела рукой по волосам. Пальцы нащупали сбившиеся и ссохшиеся от своей и чужой крови пряди волос. Представила, как выглядит со стороны. Бросило в жар. Поймав на себе взгляд Бруно, незаметно поманила его пальчиком, сопроводив «просьбу» молитвенным жестом. Пока только он вызывал — хоть и зыбкое — доверие.

Сероглазый, приподняв удивлённо бровь и пряча улыбку в собравшихся морщинках у глаз, подошёл без промедления.

Сердце девушки забилось чаще: она ведь не боится его? Подмывало заговорить с ним, выведать, кто они и далеко ли до ближайшего населённого пункта. Но признаться в том, кто она и что понимает их речь, решила не спешить. Они приняли её за свою, за Юфрозину… С признанием придётся подождать. Слишком много неясного: странная одежда, оружие, убитые. Не угораздило ли её попасть в старообрядную секту?

Мужчина смотрел на неё выжидающе.

Наташа показала, что хочет пить.

Он огляделся. Легко передвигаясь между телегами, прошёл к лошади и отцепил от седла флягу.

Она оказалась кожаная, потёртая, приятная на ощупь. Девушка, уже ничему не удивляясь, с трудом вытянула деревянную затычку. Сделала глоток и поперхнулась вином — кислым и противным, — к тому же разведённым водой.

— Предупреждать надо! Мне вода нужна. Во-да, — отплёвываясь, возмутилась она по-русски, выделив по-немецки: — Wasser! Во-да.

— Напрасно сердишься, красавица, — прислушивался к незнакомой речи Бруно, улыбаясь на бурное недовольство медноволосой. — Согласен, вкус не очень, но в дороге в самый раз. Бодрит, и пить не хочется.

Наташа смутилась под его спокойным взором. Что странного в том, что мужчины предпочитают пить вино вместо воды?

— Вода в ручье, — пояснил Бруно. — Там и обмыться можно. — Косился на её грязные руки, нервно потирающие засохшие пятна крови на плечах и шее.