По краю Вечности (СИ) - Гущина Дарья. Страница 38

— Здесь есть комната лекаря?

— А-а-а, — моя собеседница понимающе кивнула. — Ты о целительном источнике? Есть.

— Только все не лечи, — предупредила я. — Мне необходимо хотя бы два-три спокойных дня.

— И мне, — хмыкнула схаали. — Отвыкла я от шума и людей…

А уж как я отвыкла — и от общения, и от постоянного спутника, особенно столь шумного, непоседливого и эмоционального… И очень — хоть в попутчиках мы всего пару дней — утомили наши однотипные разговоры. И сменить бы тон и тему… Но он вел себя так, что иначе общаться не получалось. Эраш в одно мгновение доводил меня до крайности… до двух крайностей — дать по шее или поучить жизни. Или все вместе и по очереди, с двумя лишь вариациями.

Но, впрочем, из этого можно извлечь пользу. И, поднимаясь по лестнице в книжное хранилище, я размышляла, как заставить Эраша… рвануть. Чтобы он наконец разозлился и явил свое темное начало. Если в нем есть сила темного источника, значит, где-то за трусливыми воровскими масками может — должен! — таиться умный, внимательный, расчетливый и осторожный темный. Но как вытащить его наружу? И где ему еще раскрываться, как не здесь — в средоточии истинной тьмы?

* * *

Три следующих дня прошли тихо и спокойно. Время суток — мглистые сумерки — здесь оставалось столь же неизменным, как и Снежная луна, и я отсчитывала дни, пользуясь развитым ощущением времени. Эраш после случая с ловушкой сидел, вернее, лежал, запершись в одной из спален верхнего этажа, и носа оттуда не казал. Подлечить-то его схаали подлечила, но так, чтобы парень не мучился от боли в лежаче-сидячем положении. Но не при ходьбе. И к целительному источнику его не подпускали. Жестоко? Да. Зато спокойно. И мне, и схаали.

Вышеупомянутые источники создавались магами-целителями и являли собой непересыхающий кувшин с водой, которая излечивала любые болезни, ушибы и прочее. Вещь чрезвычайной полезности, но, к сожалению, с собой кувшин не прихватишь — он создан в башне и прочно к ней привязан.

Итак, я наслаждалась долгожданным покоем и не покидала хранилища, изредка пререкаясь с собственной совестью по поводу Эраша и каждый раз ее переспоривая. За это время я успела добраться до всех нужных сведений, и что-то запомнила, что-то — записала схемами, а что-то — прихватила с собой.

Сумка после посиделок в хранилище трещала по швам, но выдерживала напор знаний, а я решила обязательно доставить их в братство. После эпохи Войны темные маги остановились в развитии, имея под рукой лишь скудные сведения о прошлом, крупицы знаний о природе собственной силы да туманные воспоминания тех, кто уцелел в войне. Нам давно пора двигаться дальше.

Единственное, чего я не отыскала в книгах, — это столь необходимого выхода с Забытых островов. Казалось, его не существовало в природе. Я перерыла все, что касалось магии древних темных, и в расстройстве долистывала последний фолиант, когда в хранилище плавно влетела схаали.

— Что, опять удрал? — не поднимая головы, вяло поинтересовалась я.

— Нет, спит, — схаали привычно улеглась на моих плечах невесомой шалью. — Я о тебе поговорить хочу.

— Обо мне? — я нахмурилась. — Зачем?

— Ты прячешь много тайн, — мягко прошелестела она, — но не забывай, что я тебя знала. И я тебя вижу. И узнаю.

Я опустила глаза и зябко повела плечами. И тихо ответила:

— Не вороши. Никто не должен знать… пока. Это… прошлое. Слишком старое.

— Сама расскажешь?

— По обстоятельствам. Но вообще… хочу забрать это в Вечность. Рано. Рано таким тайнам и знаниям попадать в руки людей. Поверь, рано. Они не готовы.

…и будут ли готовы?..

— Дело твое, — согласилась моя собеседница и сменила тему: — Помнишь мое предсказание?

— Еще бы, — я криво улыбнулась. — Ты сделала все возможное, чтобы оно постоянно о себе напоминало.

— Оно пройдет… однажды, — тихо пообещала схаали. — Пройдет, отпустит и следа не оставит.

— Надеюсь, — прижав к груди фолиант, я положила на его корешок подбородок и задумчиво взглянула на огонь в очаге. — Очень надеюсь…

Веселое пламя, игриво прыгая с полена на полено, отбрасывало на стены десятки танцующих теней и пыталось подцепить искрящейся лапкой ковер. Уютное потрескивание поленьев успокаивало, расслабляло и убаюкивало. Я зевнула и улеглась на ковер, обняв фолиант и бездумно глядя на огонь. Странно, но в последнее время я не видела во сне Джаля. Прежде он приходил почти каждую ночь, а теперь… И к лучшему?..

Схаали, свернувшись клубком на моем плече, прикрыла желтые глаза и мудро прошелестела:

— Все, что уходит в Вечность, оттуда же и возвращается.

— Ты думаешь, что… — я замялась.

— Нет, это ты так думаешь, — она задумчиво скользнула дымчатым кончиком хвоста по моей щеке. — Но каждый имеет право вернуться, а живые живых в этом мире ищут, а не в мире снов.

— Но это невозможно, — рассудительно заметила я. — Никому не дано вернуться из Вечности.

— И это говоришь мне ты? — она усмехнулась.

— Я… — и запнулась, подбирая слова. — Я туда и не уходила, а так… Прогулялась по порогу и заглянула за него… немного.

— Поэтому в тебе осталась ее часть? — схаали едва заметно качнула головой. — То, что мучает кошмарами и не дает покоя, стоит лишь вернуться на прежний путь, заклейменный Вечностью? То, из-за чего ты с трудом узнаешь себя в зеркале?

— Не напоминай, — я болезненно сморщилась. — Хоть здесь дай отдохнуть от приступов предчувствия…

— А ты не думала остаться в башне? — задала она провокационный вопрос. — Здесь, где тебя оставит в покое и Вечность, и ее ощущение…

Вот уж кто действительно видел всех насквозь… Я вздохнула, крепче прижав к груди фолиант:

— Конечно, думала… Но это не выход. Мы живем, не осознавая ценности бытия, но как только Вечность начинает наступать нам на пятки, готовы влачить жалкое существование вне истинного пути, вне пространства и времени, лишь бы не встречаться с ней, но… Это не выход. И можно всю жизнь метаться по миру, меняя города и пути, прячась в работе и на Забытых островах… а Вечность в это время будет разъедать душу изнутри. И от прежней меня давно ничего не осталось, так, обломки и осколки, пыль и прах… И, оставшись здесь, я себя не верну. Из осколков цельное не собрать. Слишком поздно.

— Выхода не знаю, — виновато добавила схаали.

— А я знаю, — и слабо улыбнулась, вспоминая Эри. — Не волнуйся.

Да, я знаю… Однажды Вечность сожрет меня с потрохами, но часть моей сущности останется в этом мире… и в ребенке, которому я подарила новую жизнь. И которую она вместе с частичкой себя передаст следующему, когда придет ее время. Проклятые Вечностью люди давно живут друг другом… и друг в друге.

— За тебя я спокойна… А что делать с мальчиком?

Я снова поморщилась:

— Понятия не имею. Но насильно тащить его на путь не стану. Захочет — сам придет.

— А захочет ли?

— А я хотела? Да, я не Перекресток, но я двуликая. И могла бы успокоиться на пути искателя, но…

Схаали промолчала. Я подтянула к себе плащ и, подложив под голову сумку, нервно в него закуталась. Вставать и идти в постель не хотелось, да и по-походному спать — привычнее. Опять же, в кровати спится спокойнее, а это расслабляет и позволяет сознанию выпускать на волю ненужные сны-воспоминания…

Под треск горящих дров я начала клевать носом, и сквозь дрему услышала тихое:

— Нельзя не хотеть быть тем, кем ты являешься.

И сонно ответила:

— Можно. Никто из темных не хочет вставать на свой путь… А, встав, уже не хочет сходить.

Схаали вздохнула и пробурчала что-то неразборчивое, но я уже спала. Спала и видела то, что так и не смогла забыть.

* * *

…Сумрачно-сизое небо, затянутое низкими грозовыми тучами, озарялось всполохами далеких молний. Ветер, гуляя по полю, пригибал к земле траву, подминал под себя кусты и клонил к земле кроны деревьев, стряхивая с них желтые листья. В душном воздухе, наполненном запахами прелой травы и пыли, растворялись первые крупицы ледяной мороси.