Ведьмин путь (СИ) - Гущина Дарья. Страница 38

Мы поднялись по пологому склону на набережную, и «лис» уточнил:

– А второе?

– Известный ход – тот, кто нам мешает, тот нам и поможет, – и я достала из кармана куртки два нетающих снежка. – Этот, – и подбросила, поймав, снежок побольше, – из архива. От той «рыбы», которую я отправила в короткое путешествие. А это, – и показала второй: – из квартиры Ираиды. Ты умеешь снимать слепки с использованной силы. Приготовишь капканы. Да пусть у нечисти будет хоть десять «углей», всё равно она подконтрольна основному – инстинкту продолжения рода. То есть выживанию. Захочет спастись – всё расскажет, как миленькая.

А у меня и без «угля» есть один способ прижать любую тварь. Не будь я боевой ведьмой, воспитанной лучшей Верховной всех Кругов. Не будь я приемной дочерью старой, мудрой «лисы». И не будь я ею спасенной. Правда, я никогда специально не использовала «результаты» спасения – из-за всё тех же сантиментов... Но сейчас такое время...

Я спрятала снежки в карман, застегнула молнию и добавила:

– Но прежде поговорим с нашими «новобрачными». Подсказывает моя интуиция, что нам с ними по пути. Против «рыб». Хватит играть в кошки-мышки.

– Почему? – полюбопытствовал Данька. – Почему они против?

Я пожала плечами и вспомнила, что давно не общалась с «рудиментом». А он обещал помогать. И вполне мог видеть то, что не видела я, и подсказывать подсознательно.

– Не знаю. Проверим.

Какие у «рыб» слабые места? Чувство стихии. Они должны находиться в потоке. Вырви из него – заставь играть по своим правилам, и всё, они задохнутся без своей «воды». А еще – чувство стаи, ведущей «головы» и попутчиков. Оставь в одиночестве – перережь привязки, и всё. «Рыба» заметается, растеряется. Пропадет.

А еще – «змеи». Одиночки, в отличие от «рыб». Они даже друг с другом не могут ужиться, не говоря уж о другой нечисти. То, что конкретная «змея» сошлась с «пчелой», говорит об одном – случилось нечто из ряда вон выходящее. И сейчас она не своей тарелке. Напружинена, напряжена безмерно, ведь приходится терпеть рядом чужака. А у напряжения две стороны – запредельная осторожность и внезапная потеря концентрации. Особенно полезно последнее. Натяни нитки – об одну да споткнется. А наша «одна» – это род, да. Не уживаются друг с другом – но порвут друг за друга.

«Пчела». С этим будет сложнее других. «Пчелы» спокойны, умны, внимательны, осторожны, неагрессивны и крайне редко ведутся на провокацию. Делают свое дело, живут своей жизнью, а весь мир – побоку. Пока не трогает. Если «пчелу» разозлить и раззадорить, она быстро сгорает эмоционально, не выдерживает напора, сдается. Но вот болевые точки у нее найти трудно.

Всё это плюс многочисленные мелкие детали Натка рассказывала сказками на ночь, когда еще не знала, что я ведьма. А когда правда всплыла, она просила никогда эти знания не использовать. «Только в смертельной опасности, доча, – говорила «лиса». – Только если другого выбора не будет». И момент настал.

– Но ведь это не вернет брата, не поможет ему, – тихо сказал Данька.

– Как знать, – я подняла на него взгляд. – Когда ведьма умирает, то многие ее заклятья теряют силу. Если Фильку прокляли, чтобы усыпить и столкнуть, то найдем нужного... и поможем хотя бы тем, что разбудим. А потом он сам выберется. Он же умный, – я тепло улыбнулась. – Он же потомственный «лис». Обманет и Хозяйку, и кого угодно. Обойдет любые преграды. Найдет дорогу. Главное – разбудить.

– Хозяйку? – озадачился старший крестник. – А это кто?

– А ты чем меня слушал? – и опять пересказала разговор с Ираидой, добавив то, что узнала во сне от замерзшей ведьмы.

Мы миновали гостиницу и пошли дальше по набережной. Обстановка радовала – теплый, почти весенний ветер, тихое спокойствие полупустых улиц. Мерзнуть дома не хотелось, бегать и параноить – тоже. Хотелось наконец успокоиться. Расслабиться. Нащупать те нити себя, которые помогут справиться со всем, и со страхами, и с нечистью, и с домыслами. Филька жив, и это главное. И пока тринадцатый дом не проявился, младшему «лису» ничего не угрожает, не то Хозяйка давно бы растерзала беспомощного. И всё же – спихнули из-за меня или сам оступился?..

– Значит, ты умеешь ходить во сне? – протянул Данька. – Я могу направить тебя к брату. Показать направление.

– Мои хождения касаются только прошлого, – я нахмурилась. – И я не умею их подгадывать. Не умею ходить специально. Мои «походы» – стихийны и случайны. И я не помню, где была, что видела и делала.

– Ну и что? – возразил «лис» бодро. – Брат в западне уже день как. Я покажу направление и подтолкну. И вспомнить помогу. Неважно же, какое прошлое? Вчера, день назад или год?

– Чем дальше – тем лучше, – я вспомнила свои нечастые хождения.

– Всё равно попробуем, если больше ничего полезного не узнаем,– упрямо решил старший крестник.

Я согласно кивнула. Пройдясь по набережной, мы сделали небольшой круг по дворам, вернулись к мосту, и я решила сходить в знакомую кофейню за сбитнем и имбирными пряниками. Данька шел рядом, поглядывая по сторонам. Но посреди моста он остановился – показалось, как раз там, где проходили пресловутые трещины.

Пока он топтался и принюхивался, я оперлась о перила, до рези в глазах всматриваясь в сияющую заснеженную даль.

– Ведьма, – втолковывала мне Верховная, и я будто увидела ее, стоящую рядом со мной, услышала ее спокойный голос, – это не только «уголь». Ведьма – это знания. Это опыт, накопленный поколениями сестер по силе. Это хитрость и изворотливость, это отвага и бесстрашие. И это результат. Это всегда результат, и неважно, положительный или отрицательный. Ведьма – это та, кто не сдается. Рискует, пробует, работает и делает. Делай, Злата. «Уголь» – это лишь треть тебя, сила в крови. Но, кроме нее, еще и другое. Мозги. И душа. А у тебя душа ведьмы. Делай. Не смей сдаваться.

– Лёль, а подойди-ка, – Данька сидел на корточках и выглядел жутко довольным.

Я подошла и присела рядом, разумеется, не видя ничего, кроме снега. Но, едва «лис» провел по нему рукой, как под снегом что-то сверкнуло. И явственно запахло гарью.

– Черный ход, – старший крестник победно улыбнулся. – Мы можем пролезть в тайник в любое время. Эти, мать их трещины, эта часть моста, Лёль, она – как лифт. Она опускается вниз, прямиком в трубу. Спасибо Вафле, я понял, что и где искать.

– Если мы туда сунемся без амулета-ключа на крови, Хозяйка нас убьет, – возразила я.

– Ну, так давай найдем его. Покажи мне статую, и я осмотрю место, – предложил он. – Узнаем, где похоронили ведьму, и если здесь, в городе...

...то по ее останкам «лис» найдет всё, что угодно, через любые ловушки и запреты пробьется.

– У нас дофига возможностей, Лёль, – добавил он, глядя на меня в упор. – Ты же не послушаешься этого хмыря? Не передумаешь?

– Нет, – я улыбнулась. – Ни за что.

Без Фильки я отсюда никуда не уйду. Не будь я ведьмой.

И, направляясь к кофейне под руку с Данькой, я поняла простую вещь. Я бесполезна так же, как «лисы» – только опасны. Магический мир знал лишь одну их сторону – темную. Знал, что они агрессивные, несдержанные, злопамятные. А я знала и светлую. Знала, что они чуткие, отзывчивые и совестливые. И очень верные – семье, клятвам, самим себе. И, пожалуй, пора изучить иную сторону ведьмовской сущности, как следует и наверняка. Ту, что я долго отталкивала, прикрываясь сначала силой «угля», а потом беспомощностью.

Ведьмин путь – это не только тропа, то бишь сила. Ведьмин путь – это еще и «ноги», по нему идущие. И пусть сейчас я иду вслепую, прокладывая новую тропу, с чувством, что за мной по пятам едет машина, и вот-вот опасно вспыхнут фары. В опасности усвоение нового происходит быстрее, открывая новые грани старого, как мир, дара.

Глава 6

...бывает особая неуловимая магия,

которая связывает между собой вещи и поступки.

Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Дары Смерти»