Ловушка (СИ) - Штиль Жанна. Страница 15

— Вы уверены, господин граф? — Его безапелляционный тон лишал всяких иллюзий. Даже её фантазия подняла лапки вверх.

— Уверен. Не вижу препятствий.

— А вдруг дождливой холодной ночью в ворота замка постучит путник, прося о ночлеге? Мы влюбимся друг в друга и он заберёт меня отсюда. — Рискнула заронить каплю сомнения в его душу. Пусть не думает, что он хозяин положения!

Карл громко рассмеялся. Вспугнутая пичужка, прохаживающаяся по каменной столешнице колодца, возмущённо пискнув, взмыла ввысь.

— Вы сочинительница, госпожа Вэлэри. Какой путник?

— Пусть это будет заблудившийся на охоте герцог, — она улыбнулась своей вышедшей из комы фантазии.

— Вам недостаёт ещё одного воздыхателя? — Фальгахен, ухватив её за спину, притянул к себе, склоняясь к лицу. — Пфальцграфиня-бесприданница и заплутавший герцог без свиты… — Коснулся губами щеки девы, досадуя на то, что она успела отвернуться.

Эрмелинда, вытянув шею, не сводила глаз с парочки.

Наташа уперлась руками в грудь мужчины. Его поведение и винный запах раздражали. Зажатая, словно в дверях городского транспорта, она не могла двинуться с места:

— Отпустите, я буду кричать, и тогда ворота поместья для вас закроются навсегда.

— Золото отпирает любые ворота и замки́ на сердцах строптивых девиц. — Опустил взор на её губы, неожиданно выпуская из рук непокорную. — Мне пора отбывать. — Не разбирая дороги, быстро направился в сторону двери.

Девушка выдохнула. Бесприданница… Стало до обидного больно. Правда глаза колет. Действительно, колет. Фальгахен, взяв в жёны обедневшую невесту, будет упрекать её этим всю жизнь. Благодетель! Какая любовь?! И близко нет! Тогда что? Зачем она нужна арийцу?

Служанка, обернувшись, испуганно крестилась, глядя, как гость, размашисто шагая, достиг невысокого крыльца. Скрылся за дубовой дверью, оглушительно ею хлопнув. Она с надсадным стоном плотно вошла в дверной косяк.

Наташа, расстроившись, на ослабевших ногах подошла к сестре, опускаясь рядом на скамью. Собираясь с мыслями, смотрела на подрагивающий клубок синей шерсти в руках молоденькой прислужницы.

— Надо идти, — посмотрела на Эрмелинду. — Гости уезжают. Хочу проводить господина барона. Ты идёшь со мной?

— А который из них ваш жених? — громкий и уверенный голос тихони заставил посмотреть на неё по-другому.

— Какой жених? — недоумевала девушка.

— Ну, вы же с ними… С каждым… — Уголок губ дрогнул в презрительной усмешке. — Сразу двое не могут быть женихами.

Пфальцграфиня прислушивалась к «лепету» малолетки.

— Что с каждым? — Смотрела в её глаза. Красивые, серые. Откуда такие выводы? Что она видела? Как Дитрих обнимал её на площадке, и как Карл обнимал её здесь?

— Да… — Эрмелинда глубоко вдохнула, словно набираясь смелости. — Вы ведёте себя вызывающе. Господин барон и господин граф… Вы даёте ложные надежды одному из них.

— Нет, не даю. — Наташа старалась выглядеть спокойной. — Ни один из них не является моим женихом. Они оба знают об этом. Скажу тебе больше, у меня есть жених, и он скоро приедет.

— А мне сказали, что господин граф хочет взять вас в жёны.

— Хочет — ещё ничего не значит… Оперативно… У тебя есть стукач, дорогая сестрица?

— Что?

— Тот, кто подслушивает и подсматривает. У тебя есть доносчик. — А Эрмелинда не так наивна, как кажется. Приказала следить за ней и хочет быть в курсе происходящего. Экономка помогает? А Наташа? Тоже хочет знать обо всём происходящем в замке. Только разница в том, что она не собирается никому вредить. А её сестра? — Тебе понравился господин барон? — улыбнулась. — Он свободен. Рассказать о нём?

— Всё, что нужно, я уже знаю.

— Похвально. — Показывает, что несмотря ни на что, продолжает оставаться хозяйкой? — Он мой друг и я должна попрощаться с ним.

Дойдя до двери и дёрнув за ручку, девушка опешила. Створка даже не дрогнула. Что за чёрт? Дёрнула повторно. Результат тот же. Карл с силой захлопнул её! Заклинило. Дверь плотно вошла в косяк и мстила человеку за небрежное отношение к ней.

Стук по дверному полотну не дал результата.

Ковыряние панцербрехером в щели выглядело смешным.

Редкие окошки на гладких стенах здания на уровне второго этажа недосягаемы.

Оставалось ждать освобождения со стороны коридора.

— Zamuroval, zaraza!.. Losʼ! — Наташа в сердцах хлопнула по двери ладонью. Сколько придётся ждать вызволения?

Эрмелинда со служанкой с интересом прислушивались к непонятным словам. Зачем так волноваться? Хенрике знает, где она. Скоро обеспокоится отсутствием госпожи и придёт сюда. А пока можно заняться рукоделием. Пусть сестра поволнуется, что синеглазый искуситель уедет без прощального поцелуя возлюбленной. Как же, друг… Видела она, как он смотрит на неё.

Вооружённый внушительный стражник нёс службу на выходе из внутреннего двора.

Девушка, выйдя за ворота, остановилась, ошеломлённая. За стенами замка царила другая жизнь. По территории сновали люди с гружеными тачками, проезжали телеги, поднимая пыль. Мимо пробегали дети, проходили женщины с корзинами и коробами. Шум, которого не было слышно за высокими замковыми стенами, оглушил.

Крики людей, стук, звон, грохот слышался со всех сторон, накрывая и пригибая к земле. Сизые облачка дыма, разгоняемые ветерком, достигали всех тёмных уголков и закоулков, спрятавшихся между крепкими деревянными постройками. В воздухе кружили запахи гари, горящей листвы и копчёностей.

На хозяйку смотрели, почтительно кланялись, поздравляли с возвращением. Она машинально отвечала на приветствия, глядя по сторонам.

Немного постояв и привыкнув к резким звукам, пфальцграфиня сориентировалась, высматривая карету Юфрозины у конюшни. Убедилась — гости покинули замок.

Что подумал Карл, когда девушка не вышла проводить гостей, её не заботило. А вот то, что она не простилась с Дитрихом и не передала Герарду пару слов, удручало. Теперь ничего не поделаешь.

Затворникам пришлось долго ждать, пока Хенрике не хватилась своей обожаемой подопечной. Кинувшись к ней в порыве чувств, сетуя на несчастный случай, она лишь подтвердила догадки пфальцграфини о привязанности женщины к Эрмелинде.

Девушка, чтобы скоротать время в вынужденном заточении, пыталась разговорить сестру. Кроме того, что она получила образование дома, заключавшееся в обучении чтению, письму и рукоделию, ничего узнать не смогла. Малолетка жеманно надувала губы, прятала глаза и отвечала невпопад. Глупа или хитра? Предстояло разобраться.

Огорчившись, Наташа вернулась в замок, собираясь взять угощение для Зелды. Не помешает проверить, как в конюшне устроили её средство передвижения. По пути следования в кухню обошла беспорядочно уставленный ящиками и корзинами пол, прихватила ломоть хлеба и несколько капустных листьев, сваленных в кучу у выхода во двор.

У ворот в конюшню, не замечая стражника, следующего за ней на почтительном расстоянии, остановилась в раздумье и, приподняв подол платья, стараясь не наступать на кучки мусора сомнительного происхождения, прошла вглубь. Гора перепревшего навоза вызвала недоумение. Полчища роящихся мух, острый запах конской мочи…

Снова подумалось о том, что после дождя в этом месте будет непролазная грязь. Она в своих туфельках здесь не пройдёт.

Глаза привыкали к сумеречному свету, льющемуся через узкие прорези в стенах под самой крышей.

Зелда, издали узнав посетительницу, приветственно заржала, указывая на своё местоположение в конце конюшни. С аппетитом жевала листья, обмахиваясь хвостом от летучих надоедливых паразитов, сучила ногами. Наташа отгоняла мух, гладя мулицу и шепча ласковые слова.

— А как её зовут?

Вздрогнула от неожиданности, оборачиваясь на голос. Мальчишка лет восьми в грязной оборванной одёжке, босой и мурзатый, переминался с ноги на ногу, вторя движениям мулицы. В коротких русых волосах, никогда не знавших расчёски, торчали соломинки. Пытливые карие глазёнки изучали новую хозяйку поместья.