Оранжевое вино - Андреева Наталья. Страница 11
Несмотря на позднее время, окна горели на всех этажах, высокий плечистый парень открыл им ворота и мазнул по Инне заинтересованным взглядом, когда она вслед за Илией вылезла из машины.
«Местный мачо», – усмехнулась она и отрицательно покачала головой, когда парень хотел взять ее дорожную сумку:
– Не стоит, она легкая.
– Тамара! – крикнул Зубаридзе, войдя в просторный холл.
Ему пришлось позвать трижды, прежде чем в холле появилась высокая статная женщина. Инна невольно напряглась. По ее мнению, именно так и должна была выглядеть истинная грузинка. Пышные темные волосы, глубокие карие глаза, будто обведенные траурной каймой, густые брови, нос с горбинкой. Инна несказанно удивилась, когда женщина заговорила на русском языке, мало того, без акцента, а напевно, акая, чуть ли не по-московски:
– Что ты так кричишь, Илюша?
Но увидев, что муж приехал не один, женщина, которую Зубаридзе назвал Тамарой, мгновенно изменилась. Инна поразилась, насколько быстро она превратилась в грузинку. Даже акцент появился:
– Ты не предупреждал, что у нас будут гости.
Инна, не отрываясь, смотрела на яркий чувственный рот, который, казалось, жил на этом лице самостоятельной жизнью. Он менял облик этой странной женщины по ее желанию.
В голове у Инны неожиданно и совершенно неуместно зазвучали слова:
Тамара была несчастна, и выдавал ее рот. Он то и дело кривился, казалось, женщина вот-вот зарыдает. Похоже, ее застали врасплох. Она отдыхала после напряженного рабочего дня, когда нагрянула нежданная гостья. Тамара смотрела на нее насторожено, ожидая, что скажет муж.
– Инна из Москвы. Она блогер, – отрывисто сказал Илиа.
Тамара не просто побледнела, она зашлась в беззвучном крике. «Почему?!», «Зачем?!», «Как ты посмел?!». Ее выразительный рот заплясал на бледном лице, дергая уголками, беззвучно шевеля губами. Инна растерялась.
– Нам нужна реклама, – поспешно стал оправдываться Зубаридзе. – И потом, Инна нелицеприятно отозвалась о моем детище, о «Лилит». Я должен был ее переубедить. Она всего на две ночи. Это не должно тебя затруднить.
«Да какие же они грузины? – подумала Инна. – Это все игра. Похоже, они здесь от кого-то прячутся. Но это не мое дело».
– Но у нас нет свободных номеров! – продолжала отчаянно защищаться Тамара. – И ты об этом знаешь!
– Дорогая, на дворе ночь. Мы все проблемы решим завтра, – твердо сказал хозяин. – Инна переночует во флигеле. Вызови горничную, чтобы его приготовили.
– Нина уже спит! – Тамара почти кричала.
Инне стало неловко. Если бы не позднее время, она бы в самом деле развернулась и ушла. Поблизости поместье Цинандали, в котором есть гостиница. Машину поймать не проблема.
– Так разбуди ее! – повысил голос и Илия.
Тамара смотрела на нее с ненавистью. Инна опешила: «Какое преступление я совершила?! Явилась незваной? Но ведь меня привез хозяин! Он сам предложил здесь пожить! Что вообще происходит?!»
– Пойдемте, я покажу вашу комнату, – змеей прошипела Тамара и направилась к выходу.
«Флигель – это, должно быть, пристройка с отдельным входом», – сообразила Инна. Зубаридзе мягко тронул ее за плечо:
– Не берите в голову. Моя жена просто устала. Столько было хлопот.
– Я понимаю, – сдержанно ответила Инна.
Чувство неловкости ее не покидало. Будто она написала свою роль сама, вопреки желанию автора пьесы. Вышла на подмостки в надежде сорвать аплодисменты, когда в спектакле задействованы настоящие звезды.
«И зачем только меня сюда понесло?!» – в отчаянии думала Инна, идя вслед за Тамарой.
Флигель оказался крохотным, но уютным.
– Чем богаты, – ехидно сказала Тамара. – Муж должен был вас предупредить.
Инна прислушалась. В саду стояла звенящая тишина. Ей даже показалось, что уши заложены ватой. Она вспомнила свою шумную мансарду, в которой, даже несмотря на усталость, невозможно было заснуть. И спокойно ответила:
– Меня все устраивает.
– Ну, смотрите, – с угрозой сказала Тамара.
Пришла горничная, молодая молчаливая грузинка, которая принесла хрустящее, пахнущее весенней свежестью постельное белье.
– Я сама застелю, – вызвалась Инна. – Уже ночь, я понимаю, что приехала не вовремя.
Нина белозубо улыбнулась и профессионально, быстро и ловко, стала застилать постель, не проронив ни единого слова. Тамара постояла и ушла, вскинув подбородок и кривя свой выразительный рот. Инна поняла, что утром ее попытаются выжить из шато.
– Хозяева поссорились, да? – стала допытываться она у горничной.
Та отрицательно мотнула головой.
– Гостей много?
Нина также молча кивнула. Инна поняла, что из нее слова не вытянуть, и вздохнула. Только когда горничная ушла, Инна почувствовала голод. Еды у нее с собой не было ни крошки. Даже воды. Хозяева, увлеченные перепалкой, об этом забыли.
«Еду я вряд ли раздобуду в такое позднее время, придется поголодать. Но хоть водички мне нальют?» – с надеждой подумала Инна, надевая куртку.
Когда она вышла в сад, голова закружилась от свежего воздуха, такого чистого, что Инна вдруг испугалась, что упадет в обморок. Она присела на скамейку, подумав с усмешкой: «Срочно надо лечь под выхлопную трубу».
И стала ждать, когда пройдет головокружение.
– А я тебе говорю, что это она! – раздался вдруг пронзительный женский голос.
Инна вздрогнула и съежилась. В этой фразе была такая ненависть!
– Думала спрятаться здесь, но я ее узнала!
Ей ответили так тихо, что Инна не различила слов.
– Нет, это не сведение счетов! Это было хладнокровное продуманное убийство, ты что, не понимаешь?!
Инна вздрогнула. Слово «убийство» было сказано так громко, что его повторило многократное эхо.
Убийство… Убийство… Убийство…
Хлопнуло окно, кажется, на втором этаже. Или на третьем? В темноте, за деревьями, было не разобрать. Но, похоже, не одна Инна подслушивала этот разговор.
– Тихо ты! – кажется, говорившие быстро удалялись в глубину огромного сада.
Были слышны торопливые шаги, перебранка, уже не имеющая отношения к сказанному. Что-то о завтрашнем ужине и спор о том, идти на него или немедленно уехать. Об убийстве женщины больше не говорили.
Инна встала. Кто-то кого-то узнал. Или ошибся. Бывает. Она почувствовала невыносимую усталость, которая была сильнее, чем жажда.
«В конце концов, в кране есть вода. Не думаю, что она хлорированная или опасна для жизни. Обо мне забыли, но утром все будет по-другому. Как-нибудь перетерплю».
И вместо того, чтобы идти в дом, Инна побрела обратно во флигель.
Заснула она почти сразу. Но перед сном успела подумать:
«И все же у этого вина странный вкус…»
Глава 5
«Сегодня случится что-то ужасное», – это была первая мысль, когда Инна открыла глаза.
Ночью, ложась спать, она так устала, что не было сил задергивать шторы, и теперь маленькая комнатка с нежными обоями в мелкий голубой цветочек оказалась полна солнечного света. Но первая мысль Инны была связана со смертью.
«Это из-за того ночного разговора, – вспомнила она. – Фу, ты! Они меня напугали, эти женщины! Да что здесь может случиться, в этом земном раю?»
Она взглянула на часы и не поверила своим глазам. «Я проспала почти десять часов! Вот что значит усталость, тишина и свежий воздух!» – подумала она и торопливо стала одеваться. Она ведь даже не спросила у Тамары, во сколько здесь завтрак. Желудок от голода сводило судорогой, так что Инна наспех расчесала волосы и, едва мазнув по губам матовым блеском, закрыла косметичку.
В холле она столкнулась с хозяином и, выравнивая дыхание, сбившееся от быстрой ходьбы, спросила:
– Илиа, я не опоздала на завтрак?
– Боже! Мы вчера забыли вас накормить! – ужаснулся Зубаридзе.
– Ничего, бывает. – О том, что ей пришлось пить воду из-под крана, Инна говорить не стала. Лишь бы накормили.