114 баллов (СИ) - Васильева Алиса. Страница 22

Кстати, ситуация для хозяина ящиков стала только хуже. Горе-преступник сам сузил круг подозреваемых с практически любого сотрудника склада до тех, кто был в смене в эти выходные.

Сколько у нас там средний коэффициент интеллекта по складу? Вот-вот.

С тяжелым сердцем я побрел к Константину, но он отреагировал куда беспечнее, чем я рассчитывал. Правда, я умолчал о листовках.

— Ящик самогона? — переспросил он, взглянув на меня своим насмешливым взглядом.

Я кивнул.

— Вот олухи! Ладно, забей. Больше они на территории склада эту дрянь хранить не будут, побоятся. Видишь, как хорошо, что ты взялся за седьмой ангар! Продолжай в том же духе.

Вот и все. Константин за минуту обдумал ситуацию и принял решение. А я мучился с этим два дня. Ну почему мне не достались такие мозги, как у него?

Я поплелся работать. И все-таки эти чертовы ящики не давали мне покоя. Я завернул в небольшую каморку у приемного терминала, которая теперь служила моим личным кабинетом, и выудил из нашей новой суперэффективной системы фамилии тех, кто был на складе в выходные.

Пик Чейн попался мне на глаза в первой десятке.

Я почему-то ни секунды не сомневался, что это тот самый Пик — дружок Нелл из теплиц, член нашего клуба «114».

Вот только что он тут делает? Надоело конструировать суперполивалку? Или он тут с особой миссией — задурить головы нашим складским работягам?

А ведь точно. Наверняка именно за этим Пик сюда и перевелся. Я так сжал челюсти, что даже услышал, как скрипят мои собственные зубы. Еще пара щелчков по клавиатуре — и я узнал, что и сегодня Пик на месте. Это же надо, этот урод, оказывается, работает на 14-м складе, где я провел свой тихий и, как я теперь понимаю, счастливый год. Перевелся Пик к нам в отсек овощебазы фасовщиком примерно в то время, когда я отправился стажироваться, поэтому мы и не пересеклись.

Когда я несся в сторону родного склада, у меня из ушей пар валил. Нравятся им с Нелл и Франческой их бредовые идеи — вот пусть их у себя в теплицах и взращивают. Нечего тащить эту гадость на мой склад!

Двадцатиминутная пробежка только распалила меня. Пик попался мне на фоне зеленых кочанов капусты, которые их бригада, человек двадцать, все молодые мужчины, перефасовывала из сеток в целлофан. Он ничуть не изменился — такая же тощая жердь, как и в предыдущую нашу встречу, даже комбез на нем, по-моему, остался тем же, так что я без труда узнал юного революционера.

Я подошел к нему вплотную, мне не хотелось, чтобы нас слышали.

— Привет, Пик. Надо поговорить!

Парень близоруко сощурился.

— А, привет, Эрик! Чем обязан твоему визиту? Ты, говорят, теперь большая шишка? — он специально говорил гораздо громче, чем нужно, и остальные фасовщики, и так привлеченные моим появлением, стали на нас оборачиваться.

Раздражение внутри меня росло.

— Вопрос есть. О седьмом ангаре. Пошли отойдем.

Пик испугался. Я отчетливо это понял. Такой нервный блеск в глазах и мелкие морщинки в уголках век. Но, к моему удивлению, с места он не сдвинулся. Мы так и продолжали стоять, как два тополя в окружении кочанов капусты.

— А у меня от своих секретов нет, — почти выкрикнул Пик.

Я огляделся. Никто уже не работал. Некоторые подошли поближе, чтобы лучше слышать, хотя, боюсь, нас и так было слышно на весь ангар.

Значит, тут все в курсе. Красота. Я повернулся к Пику.

— От своих? Это мы тебе свои? Да черта с два! Своих не подставляют!

Пик опешил.

— Ты о чем это?

Теперь уже все присутствующие бросили работу и потянулись к нам.

— О том, что найди твой идиотский тайник кто-нибудь другой, и проблемы были бы у всего склада! Думаете, этот «свой» сознался бы? Да сейчас! Трясли бы всех подряд, и неизвестно, что бы вытрясли! — обратился я к остальным.

— Это наше дело, мы знаем, чем рискуем и ради чего! — все так же с вызовом возразил Пик.

— Это правда! Так что вали отсюда подобру-поздорову! — бросил кто-то из парней.

Остальные одобрительно закивали. Мне стало очень неуютно среди двадцати агрессивно настроенных мужчин. Я обвел их всех взглядом — только один лет примерно тридцати, остальные моего возраста. Они держались уверенно, понимали, что их больше, и им казалось, что я должен испугаться.

Мне тоже так казалось, но страха я почему-то не чувствовал. Только гнев.

— Может, и так. Но остальных подставлять вы не будете, — сказал я Пику. — Ты завтра же напишешь заявление о переводе. Чтобы тебя уже на следующей неделе не было на складе! И это касается любого, кто хочет мешать нам тут работать! — я обратился ко всем присутствующим.

Теперь лица были больше хмурыми, чем уверенными. Ну хорошо хоть, начали думать.

— А то что? Донесешь? — зло спросил Пик.

— Нет, не донесу, — процедил я сквозь зубы. — Мне не нужна ничья помощь, чтобы выбросить такой мусор, как ты, с моего склада!

— Да пошел ты, начальник, — он ухмыльнулся.

И тут мое терпение лопнуло. Правый кулак вылетел вперед так быстро, что я не успел толком понять, что делаю. На ногах Пик устоял, но, судя по количеству крови, нос я ему сломал. Пик взревел и кинулся на меня. Хотя, конечно, кинулся — это сильно сказано. Драться он не умел совершенно. Еще два моих точных удара, и поверженный Пик упал в капусту. У меня даже дыхание не сбилось.

Никто из его соратников не двинулся с места, чтобы помочь, и это искренне радовало.

— Возвращайтесь к работе, — сказал я им, — представление окончено.

— Давайте, парни, работать, и так кучу времени потеряли, — хлопнул в ладоши тот фасовщик, что казался постарше остальных, и я с благодарностью кивнул ему.

Поглядывая на валяющегося Пика и как-то нехотя, все тем не менее стали возвращаться к своим делам.

И только идя к двери ангара, я почувствовал, что у меня трясутся колени. И что на меня нашло? Чуть ли не каждый день обещаю себе ни во что не лезть и регулярно вляпываюсь во всякие истории.

У выхода из ангара я столкнулся с Михно и молодым пареньком из фасовщиков. Выходит, кто-то все-таки включил мозги и побежал за подмогой. Лицо у парнишки было испуганным, а у Михно — злым и решительным. Его моржовые усы воинственно топорщились на багровом от быстрого бега лице.

— Что? — выдохнул он, увидев меня.

— Все в порядке. Небольшое производственное совещание, — ответил я.

— А, — хмуро отозвался Михно, — отсовещались уже?

Я кивнул.

— Давай за работу! — Михно подтолкнул фасовщика в спину, практически зашвырнув того в ангар.

Мы отошли подальше от злополучной овощебазы.

— Так что? — спросил Михно снова, когда мы остались одни.

— Пик Чейн хранил в седьмом ангаре агитационные листовки. И самопальный алкоголь. Большинство фасовщиков были в курсе, хотя, думаю, не все, — я не видел смыла скрывать что-либо от Михно, хотя непосредственно за эту бригаду он и не отвечал.

Михно смачно выругался.

— Я доложил об алкоголе начальству, про листовки говорить не буду.

— А может, и следовало бы, — проворчал Михно, — заразу надо выкорчевывать.

От его слов у меня словно гора с плеч свалилась. Мне уже начало казаться, что я единственный гражданин сектора А, не одобряющий происходящего.

— Люди как взбесились все, особенно молодежь. И притом ведь у многих в других секторах родители, братья, сестры. Что ж они, совсем мозги потеряли? — с горячностью продолжил Михно, и я понял, что он уже давно ждал случая выговориться. — Я вон недавно говорю одному такому: «Ты чего, дурак, у тебя же брат в секторе Б!», а он отвечает: «Нет у меня братьев!» Ну вот точно словно взбесились! Зараза это какая-то.

Я молчал, не зная, что сказать. Как вообще я мог всего этого не замечать?

— А ты молодец, Эрик. Ты все правильно делаешь, мы тебя поддерживаем.

Я не рискнул спросить, кто такие эти «мы» и сколько их. Меня вообще в последнее время очень напрягает, что все видят во мне кого-то офигенно крутого, но совершенно мне незнакомого.

И тут, словно в подтверждение слов Михно, у ангара показалась группа моих бывших коллег с погрузчиков — с десяток мужчин. Они торопливо шагали к нам с ломиками, ручками от тележек и другими железяками в руках.