114 баллов (СИ) - Васильева Алиса. Страница 24

Ну а потом началась самая позорная часть нашего представления.

Константин выступил перед всем складом и торжественно поздравил нас с невероятным успехом, которого удалось достичь благодаря нашим общим сплоченным действиям. Были объявлены невероятные цифры и озвучены бонусы, сорвавшие оглушительные аплодисменты, а затем последовала процедура награждения почетными грамотами особо отличившихся. Я не знаю, как Константин их отбирал, наверняка у него была какая-то особая умная система. Мне было все равно. Мне было стыдно за все это.

Я плохо помню, как поднимался на сцену за такой вот грамотой в позолоченной рамочке, что-то даже говорил. Аплодисменты в мою честь не смолкали минут пять.

Поразительно, но люди правда были счастливы.

Грамоту я потом подарил родителям, они порадовались. Не знаю, в курсе ли был отец, что мой непосредственный начальник — сотрудник отдела безопасности, я не спрашивал. Но они с мамой реально мной гордились.

С церемонии я сбежал, не дожидаясь ее окончания, и спрятался в своей квартирке с видом на пустырь. Как же тут было хорошо.

Но поделать уже ничего было нельзя. Я стал звездой.

Единственное, чего так и не смог от меня добиться Константин, это общения с прессой.

После «ошеломительного успеха», достигнутого нашим складом, журналисты присылали мне, как формальному лидеру этой великой затеи, приглашения на интервью пачками, а когда стало понятно, что я не отвечу, подкарауливали меня у дома и у «Треугольника».

Я научился вычислять фигуры папарацци, они, по правде говоря, сильно выделялись на фоне наших работяг, и молча пробегал мимо. Только их мне не хватало.

В тот вечер я заметил невысокую женскую фигуру за проходной и даже в сумерках сразу понял, что это по мою душу. Ну не одеваются так в секторе А — джинсы, бежевый плащик до колена, берет. И главное — шарфик. Лучше бы сразу пришла с табличкой: «Я журналист».

Я совершил обманный маневр, свернув так, чтобы нас разделил поток выходящих с «Треугольника» людей, но женщина оказалась настойчивой и бросилась меня догонять сквозь толпу.

Я ускорил шаг. Не будет же она бежать за мной до метро?

Похоже, будет. Я остановился, дожидаясь ее.

— Я не даю интервью! — сказал я, когда она приблизилась, и осекся, впервые взглянув на нее повнимательнее.

— Даже мне? — Камила улыбнулась.

Она очень сильно изменилась. Я даже не мог понять, что стало другим. Прическа? Да, конечно. Ее косы, которую я так отчетливо помнил, не было. Теперь волосы стали короткими, по-моему, это называется каре, и вроде челку раньше Камила не носила. Но дело, конечно, было не только в этом.

Я помнил красивую романтичную девушку, а теперь передо мной стояла просто нереальная молодая женщина. Уверенная, сексуальная, элегантная, как из другого мира.

Она и была из другого мира.

И я ее хотел.

Камила кокетливо прикусила губу.

— Эрик, не стой как столб. Я десять раз переодевалась, чтоб тебе понравиться, — рассмеялась она.

И говорила она теперь как-то иначе. И пахло от нее чем-то волшебным.

— Ты потрясающе выглядишь. Просто я никак не рассчитывал тебя увидеть. Ты тут какими судьбами?

Камила удивленно подняла бровь.

— Ну ты же сам сказал — за интервью.

Так. Мой мозг, временно вышедший из строя, со скрипом заработал. Интервью? Камила? У меня?

Ах да, она же будущий журналист. А я — герой месяца на складе агрохолдинга.

— Что, правда, что ли? — вот и все, что я смог сформулировать.

— Ну да. Ты не обиделся?

— С чего бы?

Теоретически мог бы, если бы надеялся, что Камила могла прийти повидать меня просто так. Но я же не дурак. 114 баллов — это почти не дурак.

— Ну так что? Ты дашь мне интервью? Это бы здорово помогло моей карьере.

— Угу. Конечно.

Я думаю, я пообещал бы свергнуть Триумвират, если бы от этого зависело, задержится ли Камила рядом со мной еще на немного.

От ее улыбки у меня перехватило дыхание.

— Эрик, ты прелесть. Посидим в каком-нибудь кафе?

Я понятия не имел, какие кафе есть у нас в секторе А, и Камила, беззлобно подтрунив надо мной, потащила меня в какое-то заведение в своем секторе. Я только там вспомнил, что сегодня выгляжу, как обычно, хреново — свой парадный вариант одежды я, естественно, не доставал из шкафа с того самого вечера выпускников. Хорошо хоть побрился сегодня утром, а то в последнее время я и на это нередко забиваю.

Но тем не менее на меня оборачивались. Сначала я думал, что это Камила привлекает внимание, она же просто королева красоты, а потом услышал, как девушка, дернув за рукав своего спутника и кивнув в мою сторону, прошептала: «Смотри, смотри!» А парень, который принес нам кофе, вытаращился на меня, словно я был по меньшей мере двуглавым грифоном. Потому что обычный грифон вряд ли вызвал бы такой интерес.

— Я так дико выгляжу? — спросил я Камилу, когда официант отошел.

— Ты выглядишь как на всех своих фото в газетах.

— Каких еще фото? Я же не давал интервью! — опешил я.

— Но это же не значит, что тебя никто не фотографировал, — рассмеялась она. — Ты что, совсем газет не читаешь? Да ты уже просто легенда.

— Что, и тут тоже? Я имею в виду сектор Б? На черта я вам тут сдался?

— Ну как это? Ты же тот самый парень из сектора А, который на все имеет собственное мнение, не боится его отстаивать и ведет за собой весь свой коллектив.

Я мысленно взвыл.

— Ну, давай, рассказывай, — Камила положила на стол диктофон. — Не возражаешь?

Я помотал головой.

— Когда ты почувствовал, что должен стать лидером? — спросила она. — Что заставило тебя взвалить на себя ответственность за эффективность целого склада?

О боже! Ну о чем она?

— Камила, все было совсем не так, — осторожно начал я.

Она ободряюще кивнула.

— А как?

— Я просто оказался в нужном месте в нужное время. Сначала с этой складской системой, потом с ангаром, который мы решили разобрать. Это всего-навсего рабочие моменты, которые почему-то возвели в ранг подвигов. И никуда никого я вести не собираюсь. Мне хорошо и там, где я есть, — подбирать слова было чрезвычайно трудно.

Глядя на Камилу, мне хотелось думать совсем не о проклятом складе с его эффективностью.

— Но ведь ты добился повышения зарплаты для рабочих? — а вот Камилу, к сожалению, интересовал именно склад.

— Зарплату повысили автоматически, соразмерно повышению эффективности труда, — выдал я фразу, сформулированную на эту тему Константином еще на том собрании, где я обзавелся золоченой рамочкой. — Это же Доктрина.

Камила как-то странно на меня посмотрела.

— Верно. Все в соответствии с Доктриной, да?

Она почему-то резко нажала на кнопку «Стоп» диктофона прежде, чем я успел ответить.

— Конечно в соответствии, — озадаченно пробормотал я. — Лучше работаем — больше зарабатываем. Так что все в наших руках.

— Извини, я просто… — Камила выглядела смущенной и раздосадованной.

— Подумала, что я сейчас начну нести эти революционные бредни? — я помог ей договорить то, что она побоялась озвучить.

— Типа того. Но это классная фраза получилась, давай еще раз.

Камила снова включила диктофон, и я послушно все повторил. Потом она помучила меня вопросами о моих несуществующих хобби и увлечениях, поинтересовалась отсутствующей личной жизнью и заставила в подробностях пересказать, как я подарил родителям, живущим в секторе Б, свою почетную грамоту. Вместе с рамочкой.

— Спасибо, Эрик. Ты даже не представляешь, как мне помог. Твое интервью — эксклюзивный материал, его обязательно поставят в номер! Студенты-стажеры типа меня об этом и мечтать не могут!

Она искренне радовалась, ее глаза светились, а на щеках появился румянец.

В голову лезли всякие непристойные мысли. И воспоминания.

Если я сейчас ничего не скажу, Камила снова исчезнет из моей жизни. Может, опять на пару лет, может, навсегда.

Но ведь это я, скотина такая, ей не перезвонил. «И сейчас делаешь примерно то же самое, — ехидно сообщил мне мой внутренний голос, почему-то напомнив интонациями Константина. — Что ты там обычно вещаешь в своих выступлениях? Наша судьба в наших руках?»