Три вороньих королевы (СИ) - Гуцол Мария Витальевна "Амариэ". Страница 15

— Вы готовы идти? — спросил он, и хотя говорил гвиллион громче, чем ночью, голос его все равно остался шелестом мелких камешков по склону горы.

— Да, — Хастингс с кряхтением закинул рюкзак на плечи. Полные баклаги воды добавляли ему изрядно веса. — Мы готовы.

Гвиллион в капюшоне кивнул и первым двинулся по берегу ручейка, возле которого ночевали люди. Охотник на фей без спешки зашагал за ним. Его почти сразу же догнала Джил и пошла рядом, стараясь держаться поближе. Второй гвиллион замыкал шествие, и Бена изрядно нервировало его молчаливое присутствие где-то за спиной. Как конвой.

Другое дело, что бежать или совершать какие-то еще глупости Хастингс не собирался. Сторговаться иногда бывало гораздо проще и быстрее, чем трясти мускулами и палить, не жалея патрон. Зачем-то люди были нужны гвиллионской княжне, раз она пустила их в свои подземелья.

Пещера сменилась другой, почти такой же, только серебра на светящемся кварце стало больше, а деревья — выше. Гвиллионы шли молча, они двигались легко и как будто не знали усталости. Будь Бен один и без поклажи, ему не составило бы труда держаться с ними наравне, но у него был рюкзак, а еще — Джил Грегори, которая стерла себе ноги не просохшими до конца кроссовками.

Пришлось останавливаться на привал. Гвиллионы ждали, не проронив ни единого слова, пока Джил переводила дыхание, а Бен искал ей пластырь и сухие носки. Сам Хастингс не испытывал никакого желания вести с ними беседы, а девушка робела, хотя охотник видел, как ее настороженность постепенно сменяется любопытством. Временами она глядела на гвиллионов оценивающе. Прикидывает, как стала бы их рисовать, решил Бен. Он и сам иногда жалел, что не может контрабандой на Другую сторону пронести фотоаппарат.

Второй раз остановились, чтобы перекусить, когда кристаллы в серебряной оправе разгорелись ярко-ярко, символизируя наступление полудня. Бурчание в животе Хастингса символизировало наступление обеда, и этот довод для него был гораздо весомее. Бен разогрел консервы, достал к ним сверток с сухарями. Чуть поморщился, но сказал:

— Мы будем рады, если вы разделите с нами пищу.

Джил стрельнула недоуменным взглядом в его строну. Гвиллионы переглянулись. Тот, который шел сзади, черноволосый и высокий, на полголовы выше самого Бена, первым шагнул вперед и сел на землю напротив Бена. Сказал, чуть склонив голову:

— Я благодарен тебе за приглашение. — Взял сухарь, втянул запах, раздувая ноздри изящного носа и добавил: — Вы можете называть меня Морион, а моего спутника — Уголь.

Прозвища, а не имена, но и это много. Охотник кивнул, показывая, что понял, какую честь им оказали.

— На Другой стороне не принято называть свое имя первому встречному, — сказал Хастинг Джил. — В именах есть сила, зная имя, можно получить власть над тем, кто его носит.

— Даже над нами?

— С нами чуть сложнее, — Бен усмехнулся. — Сколько девушек по имени Джиллиан живет в Иннерглене? А сколько Бенов в Байле? Несколько сотен, не меньше. И пара-тройка из них — мои однофамильцы.

— Кажется, поняла, — она кивнула и положила на сухарь изрядный кусок тушенки.

Гвиллионы слушали их, тот которого назвали Углем, чуть улыбался в тени капюшона. Лицо Мориона осталось сдержанным. Бен видел, как Джил разглядывает их, потом девушка и достала блокнот и начала торопливо делать какие-то наброски. Мешать Хастингс ей не стал — пусть лучше рисует, чем сходит с ума от страха. На них двоих хватит и одного параноика, который всегда настороже.

Больше они не останавливались до самых сумерек. И только когда сияние над головами начало медленно угасать, молчаливые сопровождающие привели их к цели.

Подземный водопад с грохотом разбивался о поверхность озерца, в воздухе пещеры висело множество радуг. Капли оседали на листьях деревьев, на скалах и мхах и переливались как кусочки горного хрусталя, и даже Бен Хастингс где-то глубоко внутри порадовался тому, что они успели сюда засветло, что застали все это сверкающее и сияющее. Джил ему пришлось взять за руку, а то она так и осталась бы стоять на берегу озера, глядя на водопад и радуги.

— Надо будет сказать кое-кому, что его залам под холмами не хватает роскоши, — пробормотал охотник себе под нос. Его все равно услышали, Морион ожег Бена странным взглядом, но смолчал.

Уголь первым ступил на узкую тропинку, змеящуюся между замшелых камней. Она карабкалась по склону скалы, вела прямо под арки радуг, чтобы потом нырнуть за кисею водопада. Там начинался ход, узкий и темный, Хастингс снова едва смог сдержать усмешку. Определенно, среди них четверых он точно был не самым большим параноиком.

Морион достал откуда-то из складок одежды маленький фонарь. О кованую решетку билась голубая искра света. Уступка для людей, самим гвиллионам свет едва ли бы нужен, точно так же, как обходились без него и сиды.

— Со светом лучше, — сказал сзади Уголь, словно отвечая на невысказанный вопрос.

— Спасибо, — отозвалась Джил.

Ход закончился не в пещере, в зале со множеством колонн. И только подойдя ближе, Бен сообразил, что половина из них — это деревья с каменно-крепкой корой, а над головами колышется под порывами ветра шатер ветвей. Мозаичные тропинки петляли между стволов, поблескивали шлифованным камнем.

— Какая работа, — восхищенно вздохнула Джил.

Ее восторг определенно льстил проводникам. Морион даже замедлил шаг, давая ей время осмотреться.

— Дальше будет красивее, — сказал он.

Хастингс покачал головой. Вот так и получается, что люди попадают под чары и навсегда остаются в холмах. Или в подземельях, без разницы.

— Я учусь на архитектора, — голос девушки далеко разносился по колонному залу. — И это… Это просто невероятно.

— Тогда запоминай получше, — прошуршал голос Угля. — Людям редко случается оказаться здесь.

Джил кивнула. Она молча шла рядом с Хастингсом до самого обрыва, где тропы превратились в лестницы, корни деревьев стали жилами металлов, пронизавшими породу. А снизу навстречу лестницам и жилам рвались вверх друзы самоцветов, похожие на башни, и башни похожие на самоцветные друзы.

— Нам вниз, — сказал Морион негромко. — В страну камня.

Время в стране камне тянулось медленно, как будто оказалось поймано в ловушку среди всех этих ограненных камней и каменных деревьев. Даже капли в маленьком фонтане падали тяжело и неспешно. Фрукты на каменных блюдах пахли одуряюще сладко. Бену не хотелось проверять, настоящие они или это морок, один из многих мороков Другой стороны. Тем более, что у него пока оставались тушенка и галеты. Он сам не видел ничего страшного в небольшом посте, но предполагал, что с Джил возникнут определенные трудности.

— Их можно есть? — осторожно спросила она, разглядывая наливные золотистые персики.

— Не знаю, — Хастингс пожал плечами и растянулся по весь рост на жестком гранитном ложе. Будь он один, он послал бы все к чертям и вымылся бы прямо в фонтанчике, но в присутствии девушки это казалось ему как-то неуместно.

— Не знаешь? — Джил села напротив, скрестив ноги так, что стала видна дыра на старых Беновских носках. Достала блокнот.

— Это могут быть волшебные персики, сладкие как мед, — сказал охотник на фей и закрыл глаза. — А может быть каменная пыль. Эти хмурые парни в сером здорово посмеются, если мы будем наворачивать пыль и просить добавки.

Он лукавил, но самую малость. Шутки у обитателей Другой стороны бывали и скверными, и очень скверными. Джил вздохнула, но не слишком печально. Рисование ее занимало больше, чем персики, тем более что Хастингс отдал ей на растерзание остатки шоколадного печенья.

Больше всего его волновало, как скоро они сумеют освободиться от гостеприимства каменной страны. У подножья гор охотник на фей точно знал, где ему искать помощи, а еще воды и пищи, которые не навредят людям. Оставалось только добраться туда.

С закрытыми глазами Бен слышал, как шуршит по бумаге карандаш.

— Я подремлю немного, — сказал он. — Я караулил всю ночь наших серолицых друзей, чтобы им не пришло в голову попробовать на прочность мой защитный круг. И ты поспи. Ночь снаружи.