Возвращение (СИ) - Штиль Жанна. Страница 100

Наташа вздохнула, опуская шкатулку на колени. Пусть поехидничает. Придёт время и бабулька со своим внуком ответит за всё.

— Жду тебя завтра у себя.

— Завтра не смогу, — парировала девушка. И послезавтра, и… всегда.

— Куда-то едешь?

— Нет, накопилось много дел.

— Ты знакома с королевским дознавателем.

Витолд доложил? Она не думала, что знакомство с Леммой произведёт на мошенников более сильное впечатление, чем шефство над ней Генриха. Насторожились, сволочи?

— После смерти отца гехаймрат приезжал в поместье.

Послышались едва уловимые слова молитвы и в темноте влажно заблестели глаза женщины.

— Была в этом необходимость?

— Была, — пресекла дальнейшие расспросы Наташа.

Глава 33

И снова она не успела выпрыгнуть из кареты, как была подхвачена Витолдом. Только сейчас её полёт замедлился и она, прижатая к груди мужчины, медленно опустилась на ноги, успев почувствовать, как он коснулся губами её макушки.

Проводив до крыльца и метнув взор на шкатулку в руках пфальцграфини, без тени улыбки сказал:

— Сегодня вы были восхитительны.

Наташа вздохнула. Знала она, откуда растут ноги его любезности. Вот окрутит её, женится, а потом… — она поёжилась — не станет ли это её смертным приговором? Но руку, которую с показной нежностью лобызал пфальцграф, вырывать не стала. Пусть думает, что процесс обольщения — согласно его плану — проходит успешно.

— Спокойной ночи, Вэлэри. Я навещу вас завтра.

— Я намереваюсь проспать до обеда, — предупредила она, зная его привычку наносить ранние визиты. А там он уйдёт на службу и забудет об обещании.

В комнате горела свеча, а на ложе, укутавшись в шаль и свернувшись калачиком, спала Хельга.

Пфальцграфиня, пошатываясь от усталости, скидывая полусапожки и стаскивая платье, старалась двигаться бесшумно. Направившись к столу, на ходу снимая кольцо и обруч, зацепила стул.

— Proklyate!

Замерла, прислушиваясь, не разбудила ли подругу. Разбудила. Та, потянувшись, сонно произнесла:

— Ты не осталась до утра? — Уселась в постели, скручивая жгутом распущенные волосы. — Я не удивлюсь, если скажешь, что тебя выгнали.

— Если бы палатинат находился на соседней улице, честное слово, сбежала бы раньше. Это тебе, — бросила ей длинную шкатулку, направляясь в умывальню.

— Мне? — графиня вертела вещицу в руках, ощупывая защёлку, слушая плеск воды. — От кого? Что в ней?

— От Генриха… Короля.

— О-о…

Из шкатулки ей на колени выпал складной веер. Густой запах сандала наполнил комнату.

— Прости, Хельга, твой веер порвали, — Наташа, уже в ночной рубашке, села рядом с ней на кровать, чувствуя, как голову примагничивает к подушке. Не стала сопротивляться, падая на спину, глядя в потолок. — Вот его величество и… пожаловал новый, который не порвётся.

— Мой был простой, а этот… — Хильдегард водила кончиками пальцев по ажурной поверхности рёбер с изображением летящих и сидящих на сосне журавлей, вдыхая бередящий душу аромат сандала.

— Он прекрасен… — задумчиво сказала Наташа. — Веер — это гармония мужского и женского начал, соединение ян и инь. Запах сандала возбуждает чувственность, насыщает позитивной энергией. Журавль и сосна — символы долголетия в Китае.

— Не очень поняла, но… приятно к тебе внимание герцога Швабского. Так ты расскажешь, что и как там было? — Она нетерпеливо подвинулась ближе, заглядывая в лицо подруги.

— Плохо всё было, Хельга… Хотя, смотря как на это посмотреть. Я была дивом.

— Филин?

— Да, маска такая, из перьев… Пух лез в нос …

Чувствовала, как её затягивает в хмельной омут сна. Расслабленное тело потяжелело, язык едва ворочался. Веки слипались.

— Что?

— Хельга, я потерпела полное фиаско, — она всхлипнула, закрывая глаза. — У Герарда свадьба через два месяца.

— Так ты его видела?

— Он был с Авоськой… Оба такие красивые…

— С кем?

— Он мой… То есть его… Я когда-то подарила ему брелок от «Audi», а он его переподарил своей эльфийке.

— Какой эльфийке? Да ты пьяна, Вэлэри!

— Чуть-чуть. Скажи, чтобы принесли вина. Давай выпьем за крушение моих надежд и проводим мою любовь в последний путь.

— Что ты такое говоришь?

— Ты не видела, какую невесту ему сосватал король… Сказка… М-м-м… Пэрсик… — она горько усмехнулась и поцеловала пальцы, сложенные горстью. — Такую надо хватать и бежать… Пока не отобрали… — Вздохнула, затихая.

— Вэлэри… — тронула её за плечо графиня.

Та встрепенулась. Голос стал ещё тише:

— И знаешь, Шамси… нарисовался… Ворюга… А жулики активизировались…

— Вэлэри, я ничего не понимаю.

— Давай завтра. Обо всём расскажу тебе завтра. Я смертельно устала…

Хильдегард укоризненно качнула головой, укрывая подругу и, забрав шкатулку с веером, долго сидела за столом, рассматривая диковинку, опахиваясь, теребя шёлковую кисточку, вдыхая изысканный тонкий древесный аромат и утирая слёзы. Жалела подругу, зная, что она бывает в таком состоянии, когда ей невыносимо больно. Жалела себя.

Она не поленилась и спустилась в кухню. Взяв кувшин крепкого вина и вазу с печеньем, снова поднялась в покой. Выпив залпом полный кубок, заев печеньем, улеглась рядом с Вэлэри и, крепко её обняв, стала мечтать о несбыточном, как делала это всегда, сколько себя помнила. Пусть всё неправда, сладкая ложь, но так легче. В её видениях Брунс живой и весёлый. Он её и только её. Они любят друг друга. У них маленький сын и никаких Авосек.

Наташа не слышала, когда ушла Хельга. Открыв глаза, зажмурилась от нестерпимо яркого света, бьющего в глаза. Отклонилась, наблюдая, как через широкую щель между неплотно задёрнутыми портьерами прорывается солнце. Луч света в тёмном царстве.

Прислушалась к себе: вялость, нежелание двигаться и вообще что-то делать. Память подбросила поток ярких изображений с ней в главной роли. Она видела себя, танцующую с Отто, видела короля, видела Герарда и его бледнолицую эльфийку. Разве она хуже её? Хуже. Леонор ничего не приходится делать, чтобы получить желаемое. Она кузина Отто, а тот — сын герцога. Значит, эльфийка из богатого знатного рода и единственная её проблема в жизни — удачно выйти замуж. Она под защитой короля. Не Генриха, а его отца Конрада. Она не просто рекомендована им для рассмотрения её кандидатуры в качестве невесты — этот этап давно пройден, — а уже обручена с женихом, безоговорочно принявшего дар монарха. Всё не просто сложно. Всё непоправимо и пытаться что-то изменить — снова ставить под удар Бригахбурга и его семью.

С пробуждением дремотное душевное оцепенение не отступило, усиливаясь с каждой минутой. За бессознательной защитной реакцией организма на сильное душевное потрясение следовала апатия. Наташа с таким не раз сталкивалась. Жизнь в этом времени постоянно испытывает её на прочность и является беспрерывной борьбой за выживание. Стоит избавиться от одной проблемы, как в дверь рвётся очередная.

Мужчины не любят женщин с проблемами. Они устают от них. Им нужны самодостаточные спутницы, умеющие быть счастливыми без опоры на их крепкое плечо. Но как же тогда естественное желание сильного пола защитить хрупкую и беззащитную женщину? Не это ли одна из их жизненных потребностей? Или всё дело в степени женской беззащитности? Одно дело показать, что ты — слегка! — нуждаешься в помощи спутника и другое дело — обрушить на него все свои проблемы, да ещё напугать заявлением, что без него пропадёшь.

Девушка встала и, открыв комод, из вороха свитков достала Соглашение. Теперь этот документ её следующая и самая большая головная боль, о которой она хотела рассказать Герарду, втянув его в очередную «войну». И с кем?! Уставившись в свиток, представила, чем может закончиться необдуманное решение посвятить его в план её мести, которого, прочем, ещё нет. Теперь в свете ночных событий, всё теряет смысл. Бригахбург почти женат и… пришло время отпустить его? Почему? Разве она хочет этого? Разве сомневается в его любви? Или не уверена в своей? Они любят друг друга и хотят быть вместе. У них потрясающий секс. Но в то, что вот так просто можно разорвать помолвку лишь сказав монарху, что любишь другую, не верится. Отказ от невесты — выбранной самим королём! — ни к чему хорошему не приведёт.