Белый край (СИ) - Острожных Дарья "Волхитка". Страница 55

— Оставь это, — велела я, — иди в библиотеку и поищи что-нибудь о Рогире Дайли. Рогир Дайли, запомнила? Семейное древо… что угодно.

— Дайли? Я знала его, могу и так рассказать.

— Можешь?

Я присмотрелась к ней. Маленькая, хрупкая, с по-детски невинным личиком, но твердым взглядом. Не верилось, что такая много знала о казненном поклоннике Арантака. И как она могла помнить? Хотя помнила же Бригиту, Родарик тоже ее узнал: у меня давно сложилось впечатление, что память местных не пострадала, но они плохо ориентировались во времени и происходящем здесь и сейчас.

— Хорошо, рассказывай, — кивнула я и помассировала виски.

Голова гудела. Эделина щебетала что-то о семье Дайли и их дружбе с лордом. Этот Рогир почти поселился в замке и все относились к нему, как к третьему сыну лорда. Ничего интересного, пока она не упомянула Великое очищение:

— Король Ильмисара приказал провести его и у нас. Все и так знали, что семья Дайли поклонялась Арантаку. Думаю, лорд скрыл бы это, но король прислал своих наблюдателей. Ему ничего не оставалось, как казнить всех Дайли.

Я слушала и чувствовала, как округлялись глаза. А Эделина говорила и будто не понимала, какую чушь несла. Или мой рассудок уже помутился?

— Подожди-ка, — сказала я и потерла переносицу.

Нет, в памяти все было четко. Суть прояснялась, но подобрать слова не получалось.

— Ты говоришь, что король Ильмисара приказал вам и направил сюда наблюдателей, так? — Я чеканила слова, чтобы самой не запутаться.

Эделина закивала.

— Хорошо, а как он это сделал, если Ашвейн изолирован, сюда никого не пускают и живете вы, как отдельное княжество?

Она втянула воздух — сейчас ответит и все прояснится. Я затаила дыхание и ждала. Ждала, ждала, но Эделина молчала. Ее взгляд стал потерянным, она закусила губу и огляделась.

— Мы сюда никого не пускаем и правит нами лорд… но тогда приказал король Ильмисара. — Она с надеждой посмотрела на меня, будто хотела разъяснений.

Каких? Боги, эта дуреха и впрямь не понимала, что говорила. Следовало прогнать ее и взяться за книги, но как теперь забыть сказанное? Я подбежала к Эделине и схватила ее за плечи.

— Ты упоминала, что это было во времена Великого очищения, так? Так?!

Сама не поняла, зачем кричала и так сжала ее. Во мне будто готовилось что-то взорваться, руки тряслись, нужно было двигаться.

— Да, — взвизгнула девушка.

Она дергалась и в ужасе хлопала глазами. Я не могла отпустить ее, иначе все пропадет, забудется, покроется инеем!

— Очищение, когда истребляли поклонников Арантака, прошло лет шестьдесят назад. Как ты могла знать Рогира Дайли? Как Нэмьер мог знать его?

Он и Бригиту спрашивал, помнит ли она его. То есть меня. Неужели эти люди помнили Ашвейн еще здоровым и не изменились с тех времен?!

— Сколько тебе лет? — Я кричала и трясла Эделину. Это не могло быть правдой, пусть она говорит, объясняет!

— Все это было недавно! — она отпихнула меня.

Толчок отрезвил. В ушах зазвенело и по телу прошла дрожь. Все затихло вместе с волнением: у Эделины и впрямь что-то творилось с памятью, и вполне мог быть еще один Рогир Дайли. Бедняжка ошиблась, а я накинулась с криками.

Она застыла в стороне и не отводила от меня глаз. Маленькая и худенькая — стало стыдно за себя.

— Прости, — выдохнула я.

Следовало сказать что-то еще, но силы куда-то пропали и язык ворочался с трудом.

— Пожалуйста, сходи в библиотеку и найди семейное древо нынешнего лорда.

Эделина была рада уйти, судя по тому, как налетела на дверь и возилась с ручкой. А меня одиночество почти усыпило: тишина, белизна, пустота в голове… пришлось сесть на стул, потому что колени затряслись.

Девчонка наверняка напутала, но что именно? Надеюсь, все — не хотелось думать, что Нэмьер имел отношение к Зимнему князю, или «новому лорду», уж не знаю, как назвать. Хотя это напоминало правду, иначе откуда дружба с Калсаном? И это объясняло, почему братья сохранили рассудок в этом месте.

А вдруг им помогли это сделать?

Мне в голову пришла такая мысль, что грудь пронзила боль. Догадка билась, как топор — Эделина могла перепутать не события, а то, кто был ее лордом до них. Фамилии у высокородных не всегда совпадали с титулами. Властелином Ашвейна мог быть не отец Нэмьера, а Дайли!

Я вскочила на ноги. Голова закружилась, но мне было все равно. Боги, зачем мы приехали на кладбище? Уж не для того ли, чтобы истинный повелитель увидел новую подданную? Дайли вполне мог посадить на трон вместо себя друга, потому что сам жил в сырой могиле — кто знает, что сотворил с ним тот чародей.

Глава 7. Склеп

Эделины не было вечность. Я металась по комнате и терзала волосы, пальцы, одежду — все, до чего дотягивалась. Ответ нужен был сейчас, не то с ума сойду.

Наконец она принесла толстый фолиант в потрепанной обложке.

— Проклятье, почему опять такой большой? — крикнула я и вырвала книгу. Хотелось сделать это мягче, но руки тряслись.

— Еще это. — Эделина протянула желтоватый прямоугольник.

Стоило взять его, как она отскочила и обняла себя руками.

— Иди. Не обращай на меня внимания, отдыхай, — сказала я и вздохнула.

Нужно успокоиться. Не думать и просто разобраться во всем.

Эделина ушла, и я покрутила в руках прямоугольник. Им оказался сложенный пергамент с семейным древом. Художник красиво изобразил неровный ствол и ветки, которые будто случайно переплетались и вели от одного круга к другому. Внутри каждого было имя и две даты. Их обрамляли листья — это изящество так отличалось от беспорядка в голове, что я запуталась.

Заминка успокаивала. Древо показывало только мужчин рода, и было их немного. Я долго рассматривала верхнее и гадала, как к нему относиться. Эделина могла принести старое древо или одно из нескольких. Да, меня это устраивало — древо неточное, и все хорошо.

Я заставила себя аккуратно сложить пергамент и улыбнуться. Лед задорно блестел, по ночам приползал ко мне и шуршал. Родители сходили с ума, Бригита умерла, духи пляшут вокруг надгробий — довольно открытий.

Думать расхотелось совсем. О чем? Убеждать себя, что вокруг зло и нет спасения? Это и так было ясно. Ничего здесь не хорошо!

Спасительное безразличие вдруг развеялось. Захотелось правды, пусть и страшной. Я вскочила на ноги и выбежала из комнаты. Ответ был так близко, в самом низу. Кухня, лестница для прислуги — я помнила их и искала. Ничего вокруг не замечала, только сравнивала с образами в голове. Прохожие шарахались в стороны. Следовало спросить у них, но это будет невыносимо долго.

Наконец нашлась та лестница, которая привела меня на кухню в первый раз. Я знала жилые части замка и стремилась туда, где еще не была. Коридоры сужались, воздух становился влажным — все как тогда!

Факелы попадались реже, и темнота сгущалась. С потолка свешивались сосульки, они будто ловили крупицы света, и тот мерцал внутри. Холод жалил лицо, а иней витал в воздухе и кололся. Мое дыхание стало хриплым и разносилось эхом. Менялось, становилось скрипучим, как смех старухи. А вдруг здесь был кто-то еще? При мысли об этом клокотало в груди. Я чуть не взвизгнула от радости, увидев знакомый прямоугольный проход.

Он чернел в стене, как трещина между мирами. Но лучше это, чем ледяной иней и смех. Я попыталась снять факел со стены, но он примерз. Лед был и на полу, ноги скользили, а за спиной зиял проход. Темнота, пустое пространство и доспехи — от них исходил мороз, он приближался.

Снимайся же, проклятый факел! Бесполезно, лед трещал, но не отдавал. Я впивалась в него ногтями, дергала, но без толку. Пришлось упереться ногой в стену и тянуть. Кряхтение, топот, тени метались — не уверена, что все было от меня. А мороз все подбирался, звуки умножались. Боги, это невыносимо!

Я сжала зубы и замычала, потянула изо всех сил. Лед затрещал громче. Давай же!

Факел поддался резко. Опора исчезла, вокруг остался лишь воздух, а огонь мигал вдалеке. Меня тянуло назад, в проход, во мрак! Все происходило быстро. Резкий удар, и боль пронзила затылок. Ничего не было видно, меня то окунало в темноту, то обжигал свет. Тень, свет, тень, свет. Раздался глухой скрежет, будто кто-то шаркал. Представился истукан с изувеченной ногой, из нее торчали кости, они хрустели при ходьбе.