Жизнь - жестянка (СИ) - Стрельникова Александра. Страница 19

— Кучеряво живешь.

— Ты даже не представляешь до какой степени.

— Я его рядом с Борзуновым вчера видел.

— А сегодня он со мной.

— Ксюх, что за фигня?

— Это не фигня. Это жизнь у меня такая на фигню похожая. Ладно. Предлагаю честный бартер. Ты — мне, я — тебе. Так годится?

Прищуривается.

— Ходят слухи, что в Москву прибыла маркиза Виктория де Ментенон, в прошлой жизни Виктория Прокопьевна Соболева… Я было сунулся, но меня изящненько послали. Устроишь эксклюзивчик со старушкой?

— Да легко! Только если ты назовешь мою бабулю старушкой в присутствии ее многочисленных поклонников, они тебя пристрелят из табельного оружия как собаку и им за это ничего не будет.

— Почему это?

— А попробуй в нашей стране посадить за решетку цельного генерала! А они вокруг нее стаями ходят. Сама видела.

Усмехается недоверчиво. Ну-ну! Посмотрим, как он потом, после знакомства с бабушкой заговорит. Звоню ей. Она встречает просьбу Олега об интервью без энтузиазма, но раз уж я за него прошу… В итоге мы с ним наконец-то ударяем по рукам. Про сюжет — откуда у него ноги растут, обещает узнать уже на днях. Что же до политических сплетен, ему к этому готовиться и собирать дополнительную информацию не надо — и так все знает. Скоро я уже вполне четко понимаю расклад сил и получаю подробнейшее описание фигур, которые вполне могут иметь зуб на Александра Борзунова.

— Олег, а помнишь ты нам как-то рассказывал о каком-то скандале, который раскручивался вокруг Борузнова? В чем там была суть?

Смотрит задумчиво.

— Предупреждаю — это только сплетни и то, что я совершенно случайно подслушал в кулуарах…

— Вываливай.

— Наверняка не помнишь, но некоторое время назад в Лондоне объявился какой-то хмырь, который стал направо и налево рассказывать о том, что у него есть кое-какие бумаги. А в них — некие доказательства того, что Россия в обход всех договоренностей продает оружие Ирану. Не напрямую, конечно, а по хитрым схемам, но стоит за этим, якобы, вполне конкретный человек или группа лиц в нашем правительстве. Тогда-то и прозвучала фамилия Борзунова… Америкашки, естественно, в того лондонского болтуна вцепились как бульдоги. Но как-то не доглядели. Парень очень быстро исчез и больше его никто живым или мертвым не видел. Заинтересованных в том, чтобы он заткнулся раз и навсегда, было более чем достаточно, так что никого конкретно обвинить в его убийстве так и не удалось. Повоняли в прессе и казалось бы успокоились. Но именно что «казалось бы». Подковерная суета началась такая, что даже я, человек посторонний, понял — дело смертью того перца не закончилось. Вывод из этого может следовать только один — документы с доказательствами, о которых он трещал, так и не нашли. Ни наши, ни америкашки. То ли не было их вовсе, то ли где-то он их припрятал хорошенько.

«Ключ, — подумала я. — И шифр, который был спрятан в пряжке».

Вполне возможно, что бумажки тот тип спрятал здесь, а сам налегке отбыл за границу. Пока Коршун со товарищи рыскали по Туманному Альбиону и помогали предателю качественно исчезнуть, Андрей нашел документы, но его выследили и устранили. Воображение у меня, конечно, буйное, но чем не вариант?

— А что ты говоришь сам подслушал в кулуарах?

— Да ты понимаешь… Может, я что не так понял…

— Это ты-то?

Усмехается. Доброе слово и кошке приятно.

— В общем дело было так. Брал я интервью у одного чувачка, напрямую связанного с нашей оборонкой. В том числе стал спрашивать и про скандал с продажей оружия. Интересовался: насколько такое возможно, кому выгодно нас обвинять в подобном, то да се. Ну ты понимаешь, что можно спрашивать, если хочешь, чтобы тебе вообще хоть что-то сказали. Он в ответ говорил, естественно то, что и положено говорить в таких случаях. Стало быть все отрицал. Но я-то не первый год замужем. Понимаю, что на самом деле продавать оружие иранцам нам с любой стороны выгодно. Связи у нас с ними старые, вполне себе добрососедские еще с Советских времен. Да и вообще враг нашего врага — наш друг. А наш главный политический и какой угодно другой противник — это все-таки, как ни крути, США… Так вот. Закончили мы с ним в полном взаимопонимании. А потом я, уж извини за реализм, пошел в сортир. Что-то накануне сожрал и целый день после маялся. Сижу себе в кабинке, думаю о вечном. Вдруг слышу, открывается дверь из коридора. Кто-то входит и прямиком к писсуарам двигает. Звуки соответствующие. Потом слышу — мобильник у него начинает названивать. А надо сказать, у того чувачка, с которым я только что простился, на телефоне очень уж характерная мелодия стоит — «Вставай страна огромная…». Я как первый раз услышал еще у него в кабинете, аж вздрогнул — как грянуло! Стало понятно, что это он самый облегчиться и пришел. Сижу дальше, не здороваться же мне с ним из кабинки… Чувачек берет трубу. Звонившего явно узнал. Послушал немного, потом: «Я не у себя, перезвоню позже…» Но тот, второй, видно в ажитации и продолжает что-то верещать. Даже мне на толчке слышно, как он что-то там в трубку орет радостно. Слов не разобрать, а интонации — яснее ясного. Моего тоже пробирает. «Неужто нашли? Ну, блин! Все-таки молодец он у тебя». Потом еще что-то про принятое его собеседником ранее решение и свое несогласие с ним. А потом все. Ушел. Так что вот так. Может гриб под елкой нашли, может его баба сережку с брюликом где обронила, а может…

— Может как раз те самые бумажки с компроматом обнаружились… Когда это было?

— Утром седьмого. Рано довольно-таки. Вояки пташки ранние, привыкли ни свет ни заря на плацу маршировать…

Я его уже не слушаю. 6-го в ночи Коршун как раз забрал из одежды Андрея ремень с пряжкой. Все недостающие кусочки шарады встали на места. Он уехал. А поздним утром следующего дня мы узнали, что его загребли в ментовку… Зато теперь ясно, что те пятеро все-таки опоздали. Коршун в очередной раз их обставил и успел передать то ли бумаги, то ли просто ключ с шифром в надежные руки. Иначе тот тип, что звонил «чувачку», которого подслушал в сортире Олег, не был бы так счастлив. На чьей стороне играет Коршун понятно. Но кто интересно те, другие? Чьи интересы представляют они и чего добиваются?

— Спасибо.

Это я уже Олегу. Он кивает. Больше нам сказать друг другу нечего, и мы разбегаемся. На дворе уже темно. Если бы не бабушка, осталась бы ночевать в своей московской квартире. А так приходится тащиться на дачу. Зато есть время подумать. Антон дремлет — и так наболтались мы с ним за день выше крыши, нашли полное взаимопонимание, перешли на «ты» и вроде как даже подружились. Так что я по сути дела одна…

Верчу ситуацию и так, и этак. Все в общем-то понятно. В стройную картину лишь никак не хочет вписываться пластид, который подсунули под днище моей машины. Людям, которые противостояли членам нашей крепкой шведской семьи — читай: Коршуну, Стрелку и Кондрату, взрывать меня нет никакого смысла. Какой-то избыточный, ненужный шаг. Может, прав Стрелок, и этот эпизод на самом деле — часть какой-то совсем другой истории? Но какой?..

Так и не придя к какому бы то ни было ясному выводу, добираюсь до дачи. Антон наконец-то покидает меня, присоединяясь к своим товарищам из охраны. Я загоняю машину в гараж и иду в дом. Есть не хочу — перекусила, пока болтала с Олегом. Нешто выпить? Выбираю вино, поднапрягшись выдергиваю пробку.

Хорошо…

Прихватив бокал выхожу в гостиную и только тут слышу голоса, которые долетают до меня через приоткрытую дверь с террасы. Неужто генералы все еще не убрались восвояси? Или им на смену новые прибыли?

Оказывается — да, прибыли. Только не генералы. А майор и два его сотоварища в неизвестных мне чинах — Стрелок и Коршун. Все пьяны в стельку. Одна бабушка — тверда и совершенна как роза каслинского литья. Смотрит на меня трезвым взглядом и улыбается.

— У нас тут опять групповушка.

— Ну Виктория Прокопьевна, ну сколько можно! — Стрельников еле ворочает языком. Глаза у него смотрят в разные стороны, как у Очумелого Зайца из «Алисы в стране чудес». Тот, как известно, очумел в марте, так что очень подходяще получается. Весна, птички… Тьфу!