Возвращение в Белоземицу (СИ) - Гольский Валентин. Страница 30

Статуя воина в доспехах, при щите и с копьём в руках. Высокая – плюмаж на его шлеме касается потолка, доспехи похожи на римские. Я подошёл ближе, встал, не доставая гиганту даже до колена, поднял фонарик и направил луч света вверх – что-то в выражении лица этого воина смущало, и у Яны вырвалось:

– Да у него же птичье лицо!

Посветив вперёд, я увидел следующего каменного воина, точную копию первого, а дальше ещё, и сколько их тут стоит, кто знает?.. Сами не зная зачем, прошли вдоль ряда, касаясь каждой левой ноги, я считал их, но дойдя до сорок восьмого, занятие приелось, и мы вернулись назад, в коридор.

– Дим, зачем это всё? – спросила Яна негромко, когда мы устав ходить, присели ненадолго на шёлковый диванчик в небольшом театре. Занавес был опущен, но сцену перепутать с чем-то было сложно, как и места для зрителей. – Неужели тут кто-то жил, или хотя бы пользовался всем этим?

– Муфтик назвал это место жилищем хранителя, но так ли это, я тоже теперь не знаю. Ян, может мы привыкли жить по иным меркам, а вот эта мешанина комнат – и в самом деле являлась для прошлого хранителя домом?

Девушка подумав согласилась, что это возможно, хотя она и не может представить такого человека.

Коридор закончился очередной дверью, и раньше, чем пальцы коснулись ручки, выполненой в форме всё тех же застывших языков пламени, я знал, что мы достигли цели. А ещё, что нас здесь ждут.

Эта комната оказалась первой из встреченных нами в которой были источники света – несколько десятков свечей, установленных на огромной разлапистой люстре. Стены покрывали гобелены. Люди: мужчины и женщины, молодые и старые взирали на нас со всех сторон. А ещё, здесь обнаружился хозяин этого места. Он стоял у горящего камина, со странного вида устройством в руках, и оглянувшись на нас, расплылся в широкой, обаятельной улыбке.

– А я уж вас заждался! – голос оказался негромким, но полнился скрытой внутренней силой. Я подумал, что люди с таким голосом прирождённые вожди, за которыми идут без оглядки и сомнений, он же заметил мою спутницу и лицо сразу переменилось, став немного отстранённым и строгим. – Зеленоглазая… Хм…

– Приветствую, – я смутился, не зная «тыкать» или «выкать» этому человеку, да и человек ли он вообще. – Я – Дима, это моя подруга Яна. Возможно я – будущий хранитель, по крайней мере иду по этому пути.

– Это мне ведомо, – добродушно усмехнулся хозяин, не отрывая взгляда от лица Яны. – Никто кроме нового хранителя в мой дом войти бы не смог. Но вот твоя подруга… Хотя, это конечно твой выбор, не след мне вмешиваться в принимаемые потомком решения. Проходите же, не стойте в дверях.

Мы подошли ближе, остановились, с обоюдным любопытством глядя друг на друга.

Больше всего стоящий передо мной человек был похож на франта девятнадцатого века, какими их изображают в учебниках истории: белоснежная сорочка, чёрные жилетка и сюртук, непривычного вида брюки. Сам же мужчина, особого впечатления в наше время не произвёл бы: худощавый, с тонкими усиками и кучерявыми чёрными волосами. На правой руке сверкнул фиолетовым камнем золотой перстень. Но самое главное – татуировки. Такие же, или схожие с моими, они покрывали незнакомца, его руки и лицо, и это почти вгоняло в тоску. Кажется, мне тоже суждено ходить со своими до конца своих дней.

– М-да, изменилась мода, – с некоторым пренебрежением, протянул мой визави. – Это сейчас, то есть в ваше время так ходят?

Я невольно опустил глаза, и обозрев шорты и футболку, в которых пришёл с пляжа, смутился.

– Нет, так ходят только на пляж, или на пикник.

– О, тогда совсем другое дело!

Мы наконец пожали руки друг другу – мою словно сжало тисками – хватка у этого хлыща оказалась поистине железная.

– Мирослав, – представился он. – Я – прошлый хранитель нашего рода, твой предшественник.

– Дима… Дмитрий.

– Яна, – подала из-за моей спины голос девушка.

– М-да, Яна… Зеленоглазая, я попрошу тебя подождать своего друга вон в том кабинете. У нас будет приватный разговор. – Заметив колебания девушки, он правильно понял и пояснил: – там ты будешь в полной безопасности, не волнуйся. Мой дом не окажет на тебя влияния, которое, ты кажется уже испытала сегодня.

И моя гордячка Яна, на которую я порою просто не находил управы, послушалась. Кивнула, стрельнула в меня взглядом, чуть-чуть растерянным и беззащитным, и удалилась.

– Не волнуйся, потомок, с ней ничего не случится. – Он прошёл к двери, за которой скрылась девушка и приоткрыв её, произнёс: – Ты можешь выбрать себе два украшения из имеющихся в этой комнате, не наделённых силой и не составных. Возможно, я позволю тебе забрать их с собой.

Усмехнувшись, вернулся к камину, сел на небольшой диванчик, взмахом руки, указал мне на точно такой же, напротив.

Было очень странно, найти этого человека здесь, такого живого. У меня почему-то сложилось впечатление, что прошлый хранитель давно умер, но вот, он сидит передо мной и на губах блуждает улыбка… Не удержавшись, я спросил:

– Извините, возможно это очень глупый вопрос, но скажите: вы живой, или нет? Насколько я понимаю, нас с вами разделяет не одно десятилетие, но вы здесь, и так молодо выглядите... Да и место нашей встречи, мягко говоря странное.

Он рассмеялся, закивал согласно, приговаривая:

– Странное, весьма странное, Первый был тем ещё шутником.

Он назвал Первого так, что я понял: это надо произносить именно с большой буквы, потому что это даже не имя, а нечто много большее. Об нём можно говорить лишь с уважением, если не сказать благоговением, чтобы все окружающие понимали: это ОН. И он – был ПЕРЫМ.

Я невольно покрутил головой, точно воротник футболки начал натирать мне шею. А Мирослав продолжил:

– Я давно ушёл из мира живых, это верно. Но и мёртвые таких как мы не особо привечают, о чём тебе, кстати, следует всегда помнить. Потому, Первый и создал это место, здесь находят покой уходящие из мира живых хранители. Как только не называли за прошедшие тысячелетия место нашего упокоения. Когда то, башня высилась там, наверху, но о тех временах я тебе ничего не могу рассказать, лишь то, что это было ещё до человеческой эпохи. Да-да, была и такая, тебе не раз доведётся услышать о ней. Сейчас, же, башня расположена тут, под нашей родовой усадьбой. Если конечно она ещё стоит, ведь я понимаю – время мчится, мода меняется, и потомки могли всё переделать и перестроить на принадлежащих когда-то мне владениях.

– Да, – я смутился, – переделали…

– Это не важно, – махнул рукой Мирослав. – Главное, что земля по-прежнему наша, без этого тебе возможно было бы сложнее провести первый шаг ритуала.

Конечно, Яна нас не может слышать, но привычка к скрытности слишком укоренилась во мне, и я невольно оглянулся на дверь, за которую ушла девушка.

– Не волнуйся, она нас не услышит, даже если попытается, по своему извечному зеленоглазому любопытству. Как ты кстати её нашёл? Ты ведь знаешь, что это мягко говоря, весьма необычно – иметь подругу из её рода. Так сложилось, что мы чаще убиваем друг друга, чем любим.

– Само собой вышло, – пожал я плечами, не зная, что и как рассказать. Ну не про то же, как увидел её голой на соседнем участке? И уж точно не про ночное купание на реке, или баню. – Скорее, это она меня нашла.

– Да, так бывает… Повезло, что твоим потомком был я, а не старый лис Угрим, он бы сейчас уже убеждал тебя оставить зеленоглазую в этом месте. А уж убеждать, он умел как никто…

– Яна моя подруга, – ответил я упрямо.

– Да я и не спорю, у тебя своя голова на плечах. А ежели она пуста – значит скоро в нашей башне прибавится ещё один этаж, только и всего.

– Как это?

– А ты не знал? Башня имеет начало – там внизу, где живёт Первый хранитель, и имеет верхний уровень, где живёт последний хранитель. Но как только появляется новый, в нашей башне происходят изменения. Она обретает ещё один этаж, ещё один дом, для следующего в нашем роду. Войдя сюда, ты уже стал хранителем. Пусть пока не родившимся. И если в ближайшие десять дней ты погибнешь, посмертное пребывание в качестве моего соседа уже принадлежит тебе.