Возвращение в Белоземицу (СИ) - Гольский Валентин. Страница 32
– Мне Мирослав немного рассказал про ведьм… – вопреки всем моим мысленным репетициям, сказанное прозвучало так грустно и беспомощно, что я, ощутил злость на самого себя. «Тряпка, а не хранитель!» - обозвал мысленно, и ещё подзатыльник отвесил поувесистее, чем Муфтик своим выдаёт. Правда, лишь воображаемый.
– Про то, чем ведьмы отличаются от зеленоглазых, – ласково и певуче согласилась девушка. – Помню.
Она прошлась передо мной, направляясь к выходу, и я двинулся следом, точно ослик, ведомый на верёвочке. Вообще то, говорят, что ослы упрямые, но эти люди просто со мной не сталкивались. Я послушный, даже морковкой манить не требуется…
– Нужно помыться. Я после твоего подпола грязная, и вся воняю мышами. Ты пойдёшь?
– Ну да… так это правда?
Остановившись у своего чемодана, девушка вытащила из него другой халат и ещё что-то с кружевами, красивого атласного цвета.
– Правда ли, что я пахну мышами? Хочешь проверить?
«Она что, издевается надо мной? Или специально провоцирует на что-то?»
– Яна, – стараюсь держаться, – я про зеленоглазых.
– Дим, надеюсь, ты когда-нибудь всё же научишься говорить сложные вещи и задавать страшные вопросы. Но пока у тебя не получается…
Лишь когда мы подошли к бане, я вдруг обнаружил, что сжимаю своё чистое бельё и свежее полотенце. В какой момент эти вещи появились в моих руках так и не вспомнил.
Скрипнув, за нами закрылась дверь и Яна лениво-медлительными движениями начала расстёгивать пуговицы халата. Сверху вниз. Первая… Вторая… Показались чашечки купальника, прикрывающие два соблазнительных полукружия, а у меня во рту стало сухо.
Девушка щёлкнула меня по носу так, что я едва не подпрыгнул. От неожиданности, но было и по-настоящему больно!
– Проснись, о мой великий господин! – её голос смеялся, а лицо было опущено вниз и мне не видно.
Быстро скинув одежду, она заскочила в помывочную и я, кляня себя последними словами, почти сорвал свои вещи, швырнул их на лавку и бросился за подругой.
– Яна, хранитель сказал, что для того, чтобы цвет глаз изменился и стал таким зелёным, вот как у тебя, ведьма должна убить человека, – резко, разом, точно бросаясь в омут, высказал я.
– Всё верно, Дим, но он забыл упомянуть детали, – она убрала уже мокрые волосы со лба и выпрямилась. – Не просто убить человека, а выпить его. Осушить жизненные силы так, чтобы он умер. После этого, глаза приобретают зелёный цвет. Не сразу, но очень скоро. Если же убить таким образом не одного, а хотя бы двоих, сразу, то цвет получится глубокий и яркий, с невозможным от природы оттенком.
Её удивительные, потрясающие, поразительные глаза смотрели прямо в мои. И даже сейчас, в полумраке бани, я хорошо видел их невероятный тон свежей весенней зелени. Девушка шагнула ближе, и её высокая грудь коснулась моей. Я постарался побороть в себе невольный внутренний трепет, и кто бы подсказал как совладать с гормонами в двадцать два года!
Но услышанное только что…
Передо мной стоит ведьма. Ведьма, которая убила. Настоящих, живых людей, как минимум двоих, чтоб стать ею.
«Ей подобные убивают нас!»
Рык рвётся на волю. Давлю это воспоминание – не сейчас, позже порычим, если хочется.
– Скажи, зачем… – мой голос звучит почти нормально. – Зачем ты это сделала? И как мне теперь верить тебе?
Глава 22
Глава 22
– Как верить? – она вскинула брови, – Дим, а что изменилось? А тебя предала может быть, или что?
– Нет, но…
– Скажи, а сам ты во время этого своего действа, – она поводила пальчиками в воздухе, – не приносил жертвы? Ни за что не поверю!
– Да, но это был пёс! И я сам… – прикусываю себе язык, потому что подробности знать ей нельзя, а уж тем более, нельзя говорить о второй личине, что тогда мною управляла. Неизвестно что это даст ведьме, но нельзя. Заканчиваю уверенно: – это был пёс. Ты же убила минимум двоих людей. Или больше? Подстраховалась по своей привычке?
– Их было трое, Дим, – она не опускает взгляд. – Поймали меня, когда шла от подруги вечером. Как-то очень быстро и ловко отвлекли внимание, двое подхватили сзади. Я даже кричать не могла, хотя там было очень глухое место, кричи-не кричи…
Слова застряли в моей глотке, а ведьма продолжала:
– Оттащили за кусты акации, конец весны был и всё цвело – запахи просто обалденные. Разложили на мокрой траве, один схватил за голову, поднёс к глазам ножичек, что бы видела, значит, а дружки внизу: задрали платье, любуются и гогочут. Эстеты…
– Не надо, Ян… – попросил я тихо.
Я вдруг представил, всего на миг, как её, вот такую хрупкую и беззащитную, совсем юную, хватают какие-то прыщавые подростки, и на душе поднялось нечто новое, незнакомое раньше. В этот момент я бы убил этих троих, возможно даже медленно, ощущая их боль и наслаждаясь ею. Девушка смотрела всё так же, хотя в глазах кажется появилось какое-то странное выражение.
– Я пыталась брыкаться. Хотя и нож, хотя и не было смысла – слишком неравны силы. Сидевший у лица схватил меня за грудь и сжал, и приказал не дёргаться, а ножом царапнул скулу. Вот здесь, – она провела ладонью по коже и посмотрела на пальцы, точно ожидая увидеть следы крови. Её ресницы выдавали странный дрожащий танец, и я не мог определить: вода ли на её щеках, или же это злые слёзы чертят свои дорожки. – Может быть он не специально, не знаю, но меня вдруг накрыло. Как будто повязка на глаза упала, вообще ничего не видела и не помню до сих пор. Пришла в себя там же, сидела и ревела навзрыд, а эти лежали вокруг, лица перекошенные и глаза красные-красные. И ревела не потому что страшно, хотя было конечно, и не потому что больно, а потому что трусы порвали, как это маме объяснить не знала. Долго сидела, пока шок прошёл…
Девушка усмехнулась грустно, а я прижал её к своей груди, ощутил какая она сейчас холодная.
– С тех пор, я ненавижу акацию, её аромата не переношу. Они меня даже тронуть не успели, а я их убила…
– Правильно сделала.
– Да, я тоже не жалею… Но вот так и получилась Яна, уже не ведьма, а самая настоящая зеленоглазая. Они прямо на следующий день начали зеленеть. Наставница как увидела – сразу выпытала, как и где я прошла инициацию, а потом долго ругалась, потому что надо было ей сразу рассказать. Ну, что бы проблем с полицией не было. Пообещала всё как-нибудь уладить и кажется в самом деле уладила, потому что меня не искали…
– А ведьмой ты стала ещё до этого, значит… – девушка промолчала, и я понял, что ответа не будет.
– Надо помыться, – наконец произносит она. – Если ты конечно не прогонишь меня прямо сейчас.
– Куда прогоню? – пугаюсь я.
– Не знаю, куда в таких случаях хранители прогоняют зеленоглазых. Ты ведь это хотел сделать, да?
– Но ведь я не знал…
– Ладно уж, раз уж мои птичьи права восстановлены, можно я наконец смою с себя мышиные запахи? До сих пор их ощущаю.
– Да, конечно, хотя ты, по-моему, приятно пахнешь, ничего такого постороннего не чувствую. – Я отступаю, но девушка шагает следом и целует меня в губы, проводит ладошкой по щеке. Интересуюсь: – А что за птичьи права?
– На которых я нахожусь в этом доме, глупенький, – она смеётся. – Только они меня тут и удерживают.
Вдруг замечаю, что в бане стало светлее. Небольшой плафон, висящий в углу, по-прежнему тусклый, но предметы я различаю намного отчётливее. Глаза привыкли, или это нечто иное? Вообще, с началом ритуала, я стал видеть в темноте значительно лучше, это факт. Возможно процесс ещё не закончен?
Дома чисто и хорошо. Никаких верёвок и разбросанных цветов не наблюдается. Кажется, за прошедшее время я успел привязаться к этому месту. Обнаруживается, что дедульки не только прибрались за собой, но и вскипятили чайник, за что им большое спасибо. Время уже глубоко за полночь, и спать тянет всё сильнее, но девушка отказалась ложиться, пока волосы не высохнут, а я без неё просто отвык засыпать. Вот так и вышло, что мы сидим с ней за обеденным столом, у каждого своё, уже привычное место, разговариваем обо всём понемногу и ни о чём конкретном.