Серая мышь (СИ) - Волк Татьяна. Страница 6

— Вот значит, как ты всё поняла.

Я моргнула, наблюдая за его маневрами, и вжалась в сиденье, когда он ко мне склонился.

— А что, что-то не так? Ты хотел мне сказать, что я уволена? — быстро забормотала я, стоило Войцеховскому оттянуть ворот моей водолазки, прикрывавшем его «метку».

Шеф поднял тяжелый взгляд с моей груди и остановил его на губах.

— Я хотел тебе сказать, Настя, — у меня мурашки по коже побежали от его вкрадчивого хриплого голоса. — Перестань выдумывать всякую чушь! Я же тебе сказал: «Ты Моя!»

Я дернулась и уперлась кулачками в его широкую грудь. Навис надо мной как шкаф, ещё и командует!

— Твоя кто? Шлюха?! — обиженно выпалила я. — Знаешь что, Войцеховский! Если уж на то пошло, то я пока свободная девушка, так что своя собственная! А через две с половиной недели могу и вовсе стать чужой женой! Моякать другим будешь!

Олег одернул меня, сжав в своих руках, как в тисках.

— Я сказал моя! Значит моя! Ты не свободная девушка. И учти. На вторых ролях я быть не люблю.

А это что ещё значит? Последнее, кажется, вслух спросила, потому что Войцеховский наградил меня довольной усмешкой.

— Это значит, Настя, что если я увижу тебя с другим мужиком, то в следующий раз заклеймлю твою задницу. Снова и снова. Так как люблю я, и так, как ты ещё не пробовала.

Я сглотнула под его напором и вжалась в сидение. Не сказать, чтобы было страшно. Скорее наоборот. А он продолжил:

— Я собственник. И свою женщину ни с кем делить не хочу.

— А когда это я соглашалась стать твоей женщиной? — протестующе выдохнула я.

Шеф в ответ оскалился в той улыбке, которой награждал всех несговорчивых клиентов, перед тем как дожать их и словно случайно задел рукой мою грудь. Я даже губу закусила, чтобы не застонать. Один раз познав эти радости, будешь вечно гореть в этом блядском огне.

— Когда я тебя ею сделал, — проворковал он мне на ухо и укусил за мочку, обдав шею горячим дыханием. Не нашлась, что ответить на его аргументы. Особых возражений я тогда не высказывала.

— Олег. Ум… Хм… — промямлила я, когда он опустил руку на мое бедро, а потом начал забираться за край водолазки. — А я могу подумать?

Войцеховский искривил губы в насмешливой улыбке. Дескать, подумать можешь, но решение я уже принял. Ему-то что? Это же мне делать выбор между скучным замужеством с нелюбимым мужчиной, и гордым званием «женщина босса на неопределённый срок». Такой сложный выбор, ехидно поддела я саму себя. Хотя выйти замуж за Славика после того, что я проделала в Киеве с шефом, мне элементарно не позволила бы совесть и воспитание. Не говоря уже о том, что после Войцеховского мне просто нечего с ним делать. Но моему и без того самоуверенному начальнику об этом знать совсем не обязательно. Как и о том, сколько объяснений мне придется пережить с родственниками.

— Хорошо. Подумай до завтра, — великодушно разрешил-таки мне Олег, позволив отстегнуть ремень безопасности и выйти из машины. Я уже хотела сбежать в подъезд, пока меня не заметила какая-нибудь чересчур любопытная соседка, вот только Войцеховский поймал меня за руку и притянул к себе. — Только не забывай о том, что непослушных секретарш ждут страшные наказания, за совершение необдуманных поступков, Настя.

Я даже сказать ничего не успела, как все мои возражения заткнули уверенным поцелуем. Он словно права на меня доказывал, а я как последняя идиотка теряла голову в его руках. Откуда взялось это неуместное чувство окрыленности? Даже когда заскочила в подъезд и услышала шум отъезжающей иномарки. Не было этой горечи, которая бывает после первого неудачного опыта. Пусть не было романтики, цветов и признаний. Всё было чересчур прозаично, как и невыполнимые обещания продолжения. И всё же это было… Так, как никогда не будет с кем-то другим.

6

Я так вымоталась в этой поездке, что утром чуть не проспала на работу. А ведь мне ещё разгребать последствия временного правления Мариночки на моем рабочем месте. Зная эту тридцатидвухлетнюю кокетку, вполне можно предположить, что какой-то важный договор окажется в мусорном ведре или заляпан кофе и лаком.

— К работе нужно относиться проще, Настюш, — заявляла она мне периодически на перерывах. — Это всего лишь временное пристанище женщины перед удачным замужеством, или если повезёт меньше, то перед декретным отпуском.

Для меня это был способ самореализоваться и доказать всей моей родне, что без их опеки их маленькая девочка все равно не пропадет.

На столе лежал ворох оставленных для шефа бумаг.

Так. Ещё же и документы на подпись!

— Олег Викторович, Вам нужно подписать кое-какие бумаги, — вместо приветствия бросила я начальнику и впорхнула к нему в кабинет. За время моего отсутствия столько дел накопилось, что я буквально за голову хваталась. Войцеховский почему-то расплылся в довольной улыбке и, поднявшись с кресла, подошел к двери. Щелкнул замок, возвещая о том, что ловушка захлопнулась, и шеф двинулся в мою строну. Я, зная о его пристрастии расставаться со всеми своими пассиями после первой же совместно проведенной ночи, не обратила внимания на его вчерашние слова и даже не сразу поняла его маневры. Ткнула пальцем в документы, едва он остановился за моей спиной.

— Вот здесь и здесь. Олег Викторович? — вздрогнула, почувствовав, как на мои плечи опустились его руки. Олег слегка надавил на мои плечи и провел ладонями вдоль моего тела к талии, которую тут же сжал и, развернув меня к себе лицом, усадил на стол.

— Я… М… Олег Викторович? — недоуменно промямлила я. В ответ мне раздвинули ноги и Войцеховский пристроился между них с таким видом, словно был капитаном, который наконец привел свой корабль в родную гавань. Похоже, о работе мой начальник думал в последнюю очередь. Что он впрочем, тут же подтвердил своим высказыванием.

— Меня так заводит это твое «Олег Викторович». Не могу думать о работе, пока ты шляешься по офису, как мороженое в стаканчике. Так и хочется тебя съесть.

На этих словах он стиснул меня как тюбик с зубной пастой, и дернул полы моей блузки, вытаскивая её из юбки.

Я никогда не была слишком худой. Нет. Я не была толстухой и талия у меня была тонкой. Но в институте я всегда по совету бабули носила разные балахоны, чтобы скрыть свою фигуру. Мне всегда казалось, что у меня слишком большая грудь и попа. И только после того, как я устроилась на работу в нашу фирму, мне из-за нашего дресс-кода пришлось натянуть на себя обтягивающие блузки и юбки. Прекрасно помню тот момент, когда Войцеховский, принимавший на работу девицу в объемной кофте и длинной юбке увидел в своем кабинете как сказал наш системный администратор «Настюха, ты похожа на секси-училку, которую хочет трахнуть полшколы». Я не придала значения его словам даже после того, как увидела, какими глазами меня разглядывает мой начальник. Я тогда только вплыла в кабинет, немного опоздав на работу из-за его поручения. Олег увлеченно читал документацию и потягивал кофе, держа кружку в левой руке. Я кашлянула, чтобы привлечь к себе внимание, и Олег, оторвав взгляд от бумаг, поднял его на меня…

Здесь в каком-нибудь фильме последовала бы затянувшаяся эффектная пауза, если бы его кружка не накренилась, и кофе не пролился на его брюки, от чего Войцеховский матерно выругался и бросился приводить себя в порядок. Я тоже кинулась к нему, комкая салфетку в руках. Только шеф, опустив глаза на вырез моей блузки, отшатнулся от меня и рявкнул:

— Вышла на хер отсюда!

Я тогда полдня провела в слезах, недоумевая от его реакции. А теперь его реакция отчетливо объясняла поведение шефа в первые несколько месяцев моего пребывания в офисе. Когда он то сверлил меня или части моего тела чересчур тяжелым взглядом, то виновато отводил глаза, стоило мне посмотреть в его сторону. Или орал на меня, чтобы я «шла заниматься своими делами, а не топталась в его кабинете возле этих драных цветов, которые мне приспичило поливать в его присутствии!» Это его слова.