Красные камзолы (СИ) - Ланков Иван. Страница 51

В воздухе пахло требухой, прокисшей кровью, мясокомбинатом и сгоревшей взрывчаткой. Но мне казалось, что это запах разорванной души шведа. Вот же блин. Швеция вроде приличная, культурная страна, в какой помойке этот Юнас смог там детоубийцу найти?

Потому я недрогнувшей рукой стаскивал останки озеро. Сначала оторванную нижнюю часть туловища, вместе с берцами и штанами. Потом притопил верхнюю часть, с раскуроченной грудной клеткой и торчащими наружу переломанными ребрами. Потом пытался найти оторванную взрывом нижнюю челюсть, но не преуспел. Да и хрен с ней, с челюстью. Пусть с этим лесные падальщики справляются. Как и со всякой требухой. Не буду я возиться, ошметки его внутренностей собирать.

Никакой брезгливости не было. Вообще ничего не чувствовал. Или это потому что отходняк после боя, или меня контузило. Вроде в книжках про войну пишут, что когда рядом что-то взрывается — то человек контуженный ходит. А контуженные — они вроде ведут себя… ну, как пришибленные, что ли. А вот интересно, когда солдаты похоронных команд павших с поля боя к могилам таскают — они то же самое, как и я сейчас, ничего не чувствуют? Впрочем, нет. Не хочу этого знать.

Вот и его разодранная сумка. Что там у нас? Ух ты, пижон. Фонарик, зажигалка… В воду. Компас… безумно жалко, но тоже в воду. Аптечка в черной пластмассовой коробке… Блин, и надо бы в воду, но у меня там кто-то из бойцов упал. Может, пригодится? Открываю, перегружаю себе в накладные карманы камзола бинты, шприц-тюбики и пару прямоугольных пенальчиков с таблетками. Это ненадолго. Вот своего бойца вылечу — и выкину. Обещаю.

Так, а это что? Оп-па! Золото. Небольшие стограммовые слитки, с печатями и выбитыми на поверхности какими-то цифрами. Спасибо тебе, неудачник Юнаса. Мне пригодится. Деньги не пахнут.

Сколько их тут? Раз, два, три, это не то, это тоже… А, вот еще, и вот. Пять. Полкило золота. Интересно, это много или мало? Пусть будет, у меня и того нет.

Все. Рваную сумку тоже в воду. Пора возвращаться. Меня там, небось, уже заждались. Еще шпагу найти надо, что у кареты уронил. А по хорошему — так и пистолет шведа. Где он его обронил только, у кареты или уже тут? А, пусть его.

Возвращаюсь обратно по звериной тропке. Вскоре лес расступается и я угадываю в лунном свете нашу прямоезжую дорогу. Вдалеке виднеется отблеск костра. Ого! А далеко мы убежали, оказывается!

— Стой, кто идет? — о, это Никита. Хорошо, что посты выставлены. Значит, в лагере порядок.

У ярко разгоревшегося костра собралась вся компания, вместе с Генрихом Филипповичем, Лукой Исааковичем, кучерами и всей моей дюжиной. Уже неполной.

— Серов! Живой! Ну слава Богу! — это майор Стродс. Молодец старик, принял командование в мое отсутствие. Впрочем, о чем я? Так и должно быть. Стродс хоть и интендант, а все равно офицер. И в армии не первый десяток лет. Разумеется, он взялся рулить растерявшимися солдатиками — Чего весь в крови? Ранен?

— Никак нет, ваше высокоблагородие. Это не моя кровь.

— Настиг все-таки налетчика? Молодец! И что с ним?

— Он пытался от меня гренадой отбиться. Ну сам на ней же и подорвался. Прав был ундер-офицер Фомин — баловство эти гренады. Все время взрываются не так как надо.

Вся наша братия с облегчением рассмеялась.

— А тело где?

— В озеро останки покидал. Нечего его по христиански хоронить, Генрих Филиппович. Он Сашку убил. Так что пусть его раки хоронят.

Генрих Филиппович поморщился, покачал головой с неодобрением. Затем указал в сторону костра.

— Живой твой Сашка. У разбойника нож в шейном платке завяз. А Сашка просто перепугался и в обморок упал.

Живой? Сашка? Я неверяще посмотрел в сторону костра. И точно! Вон, сидит, бледный как полотно и обреченно смотрит на огонь. Без камзола, в одной нательной рубахе, прижимает к шее какую-то тряпку…

— А вот Ереме худо пришлось — продолжил Стродс — Схватил пулю в ногу. Солдаты говорят — налетчик из допельфастера палил?

Допельфастер?

— Это такой двуствольный пистолет, которыми раньше конные рейтары воевали. Редкое старое оружие, странно его видеть в руках обычного разбойника. Так что поторопился ты с телом, Серов. Надо бы подробнее с ним разобраться, как рассветет. Или он убежал, а ты мне тут сказки рассказываешь, а?

Это хорошо, что люди сами смогли себе объяснить, почему вдруг швед с одной руки два раза подряд выстрелил. Только вот местным шмонать тело моего современника… не надо им этого.

Я насупился и наклонил голову.

— Не вру, ваше высокоблагородие. Виноват, ваше высокоблагородие. Только вот у нас же вроде другая задача. Может, в ближайшем городе какого-нибудь полицеймейстера озадачим? Нехай ковыряются, это их работа.

Майор Стродс гневно сверкнул глазами, но вслух сказал другое.

— Ступай пока. Ребята говорят, ты в лекарском деле смыслишь. Попробуй помочь солдату.

До рассвета никто из моей дюжины так и не заснул. Две пары ходили караулом вокруг карет со спящими боярами. Степан остервенело чистил свой мушкет. Запальное отверстие, полка, ствол внутри и снаружи — все уже было отдраено до зеркального блеска, а он все тер и тер ружье ветошью. Никита кипятил воду в одном чугунке, а во втором взялся варить кашу на утро. Я возился с Еремой.

Пуля попала ему в ногу чуть ниже таза. Нехорошо так попала, выворотила кусок мяса. После укола промедола Ерема перестал стонать. После второго — поплыл. Я заставил его слопать антибактериальную таблетку и на всякий случай вколол в задницу какую-то хрень, про которую было написано что она от сепсиса. Какая-то современная версия пеницилина. Если, конечно, я правильно понял смысл этих иностранных закорючек в инструкции. Пуля прошла бедро ногу насквозь, выдрав изрядный кусок мяса на выходе. Крови натекло изрядно, хотя ребята достаточно быстро перетянули рану повязкой. Что-то не нравится мне, с каким напором кровь вытекает Как бы там артерия не была повреждена. И что я могу сделать в такой ситуации? Я, конечно, зашью раны и наложу повязку, но поможет ли? Я ж не знаю что там пуля внутри ноги натворила… Другое дело, что до ближайшего хирурга, умеющего сшивать сосуды отсюда расстояние лет в двести. Так что делаем умный вид, притворяемся что умеем лечить и молимся. Авось эффект плацебо сработает и оно само все заживет.

С пыхтением ковыряюсь с ногой Еремы. Алешка помогает с повязками, прижимает, держит где скажу. Сашка с горящей веткой в руке обеспечивает освещение. И жалуется на жизнь. Жертва, блин!

— Я трус, Жора! — причитает надрывом в голосе Сашка. — Я в бою в обморок упал!

Я продолжаю шить. Буркнул в ответ:

— Ну трус и трус. Что теперь, обосраться, что ли?

— Ты не понимаешь — с отчаяньем прошептал Сашка, а в глазах его застыли слезы.

Ну блин, нашел время для рефлексий.

— Не о том думаешь, Сашка. Ты сегодня важный опыт получил.

— Да какой опыт? Что я трус?

— Такой опыт. Когда тебе судьба выпадет ночью караульного в ножи брать — шею ему не режь. Мало ли какой он себе шарф там намотал? Вдруг такой же как ты — тощий мерзляка? Просто рот ему закрой так же, как этот тать тебя схватил, а другой рукой снизу в бочину коли, под ребра. В почки там или в печень. Понял? Тогда и сам задачу выполнишь, и часовой ныть не будет поутру. Мертвецам без разницы, знаешь ли, струсили они или нет.

На измученном лице Еремы появляется робкая улыбка. Раз я во время операции шучу про мертвецов — значит, не боюсь плохих примет. Теперь Ерема верит, что он выживет.

Глава 20

Когда я закончил возиться с Еремой, меня вызвал к себе на беседу господин секунд-майор Стродс. Прямо вот так вот взял и официально вызвал. То есть он мог бы просто от кареты крикнуть — эй, мол, поди сюда. Но нет. Подозвал солдата и приказал, чтобы этот солдат вызвал меня. Никита, конечно, немного удивился, но приказ выполнил. Прошел целых четыре шага в сторону костра, встал по стойке "смирно" и по всей форме доложил, что меня, мол, вызывает к себе его высокоблагородие господин секунд-майор.