Во всем виновата Маринка (СИ) - Бондаренко Ольга. Страница 15

-- У вас такая красивая девочка.

-- А мне сказали, что у меня мальчик? - удивилась Нина.

-- Да, да, конечно мальчик, - успокоила мамочку врач, - но такой красивый, просто девочка вылитая.

В этом же небольшом городке спустя два года в семье инженера-железнодорожника Бауэра родились долгожданные дочери-близнецы Ирина и Елена. Эдуард и Ариадна имели всё, не было только детей. Медики не находили этому объяснения, муж и жена здоровы. Сказали, иногда так бывает. И когда супружеская чета уже подбиралась к тридцати пяти и поговаривала о том, что надо усыновить ребёнка, Ариадна забеременела. Она долго боялась верить своему счастью. А когда строгий врач гинеколог предсказал ещё и двойню, радости в семье не было предела. Детей ждали и очень любили.

В тот же год родилась и Марина, но было это в крупном городе А-ске. Она была третьим, поздним и нежеланным ребёнком в состоятельной семье известного ученого Николая Ивченкова. Её рождению особенно не радовались, в семье уже были довольно-таки большие девочка и мальчик (мама поздно поняла, что она беременна третьим ребенком - аборт нельзя было уже делать), ну уж если родилась дочь, надо растить. Семья была добропорядочная, девочка всегда чистенькая, ухоженная, а о любви забыли. Только старенькая бабушка дарила тепло души внучке. Став студенткой, Марина ушла из большой родительской квартиры жить к бабушке в её комнату в коммуналке - старушка уже плохо ходила, ей было трудно жить одной. Её сын, отец Марины хотел взять мать к себе, а туда поселить женатого сына. Воспротивилась бабушка. С невесткой, матерью Марины, она не ругалась, но и не любила эту равнодушную женщину. И когда Марина предложила свою помощь, бабушка обрадовалась. А так как она прописала внучку у себя, то родители не возражали: пусть Марине достанется её комната. Бабушка вскоре умерла, Марина осталась одна. Связь с отцом и матерью поддерживала по телефону.

Маленькую девочку, по имени Валя, мать бросила, когда ей было всего три года. Это было в небольшом поселке возле города П-ска. Уехала, забрав старшую дочь, а младшую оставила мужу и никогда не интересовалась их жизнью. А жизнь была жестока. Отец начал пить, сошёлся с такой же пьющей женщиной с семилетним сыном Сергеем Гордеевым. Их в скором времени лишили родительских прав, а Сергей и Валя оказались в детском доме. Уже тогда Сергей защищал Валюшу, после детдома они тоже не расстались.

Жизнь не стоит на месте.

Приближался второй год со смерти Георгия. Как-то надо было объяснить Ирине и Тимофею, что уже не одна. Да, до сих пор не решалась Марина сообщить о рождении Сашеньки. Понимала, что глупо молчать, что придётся всё равно говорить об этом, да и Сашенька был такой хорошенький, ну нельзя не похвастаться таким ребёнком. Несколько раз звонила она друзьям, особенно Ирине, но так и не сказала.

-- Увидимся на даче в ноябре, когда приеду на могилу Георгия, тогда скажу, - решила женщина.

Но в начале ноября позвонила Ирина и извиняющимся голосом сообщила, что они хотят всем семейством слетать на отдых куда-нибудь, где тепло, поэтому их не будет в день смерти Георгия на даче. И пусть Марина их простит, но у Тимофея вечно нет времени, а сейчас у него появился надежный заместитель, и Тима летит с ними, да и Юлька ещё не видела моря.

-- Уважительная причина, - засмеялась Марина, - особенно, что Юлька никогда не была на море. Счастливо вам отдохнуть.

Вечером Тимофей и Ирина, разговаривая, решили, что всё-таки их подруга пришла в себя: и голос совсем другой, не бесцветный, и интересоваться начала ими, пошутила, пожелала счастливого пути, и деньги стала снимать с банковской карточки. Тимофей даже предположил:

-- Может, у Маришки кто-то появился? Мужичок какой!

-- Ты думаешь, она уже настолько забыла Георгия, что готова связать себя с другим? - засомневалась Ирина.

-- Она же живая, весёлая женщина! Вспомни, что они вытворяли с Гошкой на Новый Год, - улыбнулся муж.

Он вспомнил Деда-Мороза и Снегурочку, которые обошли в новогоднюю ночь всю деревню, развлекая местных дедов и бабок и приезжих дачников. Причем старикам, кто жил победнее, еще и подарков принесли. Правда, Георгий сильно "надедоморозился", по выражению Марины, так как в каждом доме ему наливали по стопочке местного "коньяка", и потом болел сутки, а она ничего, отпаивала его рассольчиком и безвинным голосом предлагала стопочку настоящего коньячка. Какую стопочку - Гошка на воду даже смотреть не мог. Ирина невольно засмеялась, вспомнив их веселую пару. К ним они тоже заходили, заставили серьезного Тимку читать детские стихи.

-- А святочная неделя, они ряженые ходили с огромным мешком. Колядки пели. Гошка мешок таскал с подношениями. Помнишь, они напоследок пришли к Сереброву, нашему негласному хозяину города. Да с ним и сели за стол. А пили самогонку, что дали им местные бабули. Гошка-то уже имел горький опыт, воздерживался, рюмку выпьет. Вторую и третью выльет, а Серебров хорошо заложил за воротник. Кричал, что это настоящая живая вода. А потом... Как он говорил: три дня воду не мог пить, неделю не курил, месяц к водке не притрагивался, а самогонку, наверно, до сих пор не пьет.

-- Помню, помню, как ему плохо было, - смеялся Тимофей. - Даже Альку Королеву, нашу колдунью, позвал, чтобы похмелье сняла, на коленях перед ней стоял.

-- А та сказала, что против местной самогонки даже сибирская колдунья бессильна, и посоветовала кислых щей похлебать... Но в том, - закончила Ирина, посерьёзнев, - что у Марины появился мужчина, сильно сомневаюсь. Хотя ты прав: голос у неё повеселел. Журчит опять понемногу...

В ноябре Марина съездила на кладбище. Отделалась одним днем. Погода в этот год баловала жителей А-ской области. Осень была тёплая, долгая. Старожилы не помнили такой. И сейчас, когда недолго до зимы, случалось, днём температура поднималась до десяти - пятнадцати градусов. Не верилось, что такое может быть в Сибири-матушке. На кладбище всё ещё росли и цвели синие альпийские астры - сентябринки. Это позаботилась Ирина. Похоронены Георгий и Елена были рядом. Марина положила на могилу большой букет ярких искусственных цветов, живых она не покупала покойному мужу. Как всегда, что-то сжалось внутри. Женщина невольно заплакала. Казалось, она спрятала своё горе так глубоко в себе, что не достанешь, укутала его толстыми слоями времени. Но малейшее прикосновение пробило брешь, и полились слёзы. Глотая их, женщина присела на скамеечку и заговорила. Марина рассказывала мужу о сыне, просила простить её.

-- Ты знаешь, Гоша, это наш сын, твой и мой. Сашенька будет расти, а я буду ему о папе рассказывать - о тебе. Мы будем сюда приходить вдвоем, мальчик будет знать, что здесь спит его папа, - говорила женщина. - У нас славный малыш. Жаль, что не рыжий. У него темные волосы. Валюша говорит, что посветлеют....

Через час, не заходя на дачу, поспешила домой. Марина впервые оставила Сашеньку почти на половину дня. В электричке она моментально успокоилась. Слез словно и не было. Все мысли были о маленьком сынишке. Как он там без неё. Не плачет? Покормила его Валюша? Не свернулось ли нацеженное молоко? Быстрее бы приехать!

На дачу!

Время бежало быстро. Надвинулись холода. Сергей так и не обратился за помощью к Тимофею, сам нашел какую-то работу. Марина, глядя на девчонок, выросших из прошлогодних зимних курток, рассердилась, пошла гулять с сыном, прихватив с собой деловых тройняшек, зашла в "Детский мир" и купила детям теплые пуховички и зимнюю обувь. Старые куртки по пути выбросила. Ждала реакции Сергея. Но расплакавшаяся Валюша решила все по-своему - она не стала ничего говорить мужу. Тот выздоровел, пропадал допоздна на работе и не заметил обновок у детей.