Волшебная нить (СИ) - Тартынская Ольга. Страница 30
Катя с трудом произнесла:
- Не бывает дыма без огня.
- И что? - возразила Наташа. - Может, эта графинька сама распускает слухи. Мне сказывали, в свете и такое случается.
Катя остановилась и внимательно посмотрела на нее.
- Но дуэль - это не шутки. Ради человека, который тебе безразличен, не станешь бросать вызов, - внятно произнесла она.
Наташа сокрушенно вздохнула:
- Душенька, что мы знаем? Была дуэль, не было? Слухи, только слухи!
Наташе не удалось разубедить Катю, однако та несколько ожила. Ей так не хотелось расставаться с надеждой! Они еще долго бродили по дорожкам, покуда холодный ветер не погнал их домой. А там уж и обед был накрыт.
Ради гостьи кухарка расстаралась, приготовила курник, поросенка с кашей и малиновое желе. Василий Федорович, хоть и ел с отменным аппетитом, не преминул укорить Марью Алексеевну за расточительство. Марья Алексеевна же и ухом не повела. Ее заботила бледность Кати и унылый вид всегда веселой Наташи.
- Между вами словно черная кошка пробежала, - негромко обратилась она к Кате. - Уж не поссорились ли вы?
- Нет, маменька, и не думали, - коротко ответила Катя, не поднимая глаз от тарелки.
Однако когда Наташа стала собираться после обеда домой, Денисьева уверилась в своих предположениях.
- Куда же ты на ночь глядя, Наташа? Переночуй у нас! - предложила она.
- Не тревожьтесь понапрасну, я с охраной, не страшно! - с нарочитой бодростью ответила гостья. - Батюшка ждет к ужину: гости у нас.
Однако эти слова произвели на Марью Алексеевну обратное действие: она еще более встревожилась. Ведь Катя так радовалась приезду Наташи, что же произошло между ними?
Катя вышла проводить гостью. Подруги расцеловались на прощание. Наташа шепнула:
- Катя, дождись верных сведений, не изводи себя раньше времени!
- Ты еще приедешь? - спросила Катя, не слушая ее.
Наташа кивнула и еще раз поцеловала подругу. Забравшись в коляску, она помахала рукой и крикнула:
- Трогай!
За ней поскакали верховые, сопровождавшие экипаж. Проводив их взглядом, Катя вернулась в дом. Она тотчас поднялась к себе и заперлась изнутри. Девушке хотелось плакать, но слезы не проливались, а стояли в горле и душили ее. Марья Алексеевна дважды подходила к двери и тихонько стучалась. Катя делала вид, что спит. Ей жаль было маменьку, но видеть ее сочувствие и непонимание теперь она не могла.
Теперь как никогда она чувствовала свое одиночество. Наташа скоро выйдет замуж и уедет в Петербург. Левушка... Мысль о нем грела бедняжку четыре долгих месяца, а письма его сделались основным содержанием ее жизни. Теперь все кончено. Катя открыла тайник в своем комодике, достала бережно перевязанные атласной ленточкой письма и ... вернула на место. Рука не поднялась разорвать их или бросить в печку.
- Катенька, - послышалось из-за двери, - душенька, открой!
Девица поспешно спрятала тайник и отперла дверь. Марья Алексеевна вошла и с тревогой всмотрелась в Катино лицо
- Ты не больна ли, ангел мой?
И столько любви и нежности было в ее тревоге, что Катя не выдержала и бросилась маменьке на шею.
- Маменька, простите меня! - Слезы полились из ее глаз, будто прорвалась плотина. - Никому на свете я не нужна, никто меня не любит! Только вы одна, никого больше, никого!..
Катя рыдала, а Марья Алексеевна гладила ее по голове, шептала какие-то бессмысленные успокоительные слова и крепче прижимала к груди.
6.
Вот уже неделю Левушка находился под арестом. Сказать, что он тяготился своим положением, было бы несправедливо. Товарищам Бронского удавалось усыпить бдительность дежурного воспитателя, и они навещали арестанта всякий вечер. Разнообразя унылый стол наказанного, приносили пирожки, фрукты, раздобытые Тихоном, и даже вино. Левушка представлялся им героем. Однако сам он был недоволен собой. Оставшись на целую неделю наедине с собственными мыслями, Бронский корил себя за пустое тщеславие и глупую спесь. Это не стоило беспокойства директора, Семена Антоновича Пошмана, и самого принца Ольденбургского.
Бросив вызов Шеншину, Бронский готовился к дуэли. Посланный от князя не замедлил явиться, чтобы обговорить условия. В секунданты Левушка выбрал Сашку Муратова и Паяца Урусова. Поединок назначили на воскресенье, когда правоведов старших классов отпускали гулять, на Черной речке, где стрелялся Пушкин. Однако от зоркого ока воспитателя Андреева не ускользнуло странное возбуждение некоторых питомцев. Послушав за ужином и в дортуаре горячие споры воспитанников, Андреев сделал надлежащие выводы. Он донес их до сведения инспектора классов, а тот доложил директору.
По закону дуэль каралась смертной казнью. Левушка недоумевал: если дуэлянт решился подставить свой лоб под пулю, испугает ли его казнь? К тому же всегда находились смягчающие обстоятельства, и никто ни разу не был казнен за дуэль. За себя бояться нечего, а вот другие: товарищи, секунданты, воспитатели? Они за что должны были пострадать? Еще Тихон не давал житья. Бронский пригрозил ему всеми пытками ада, если тот проговорится о дуэли. Бедный дядька и без того жил все эти дни, как в аду. Однажды он встал на колени перед питомцем и со слезами умолял его отказаться от поединка. Каково ему будет, если Левушку убьют? Что скажет он после отцу? (Впрочем, Левушка не без основания подозревал, что Андреев неспроста оказался столь сведущ. Не Тихон ли ему помог обо всем догадаться?)
Эти мысли несколько расхолаживали юного правоведа, да и по трезвом размышлении он уже не находил причину ссоры достаточно весомой, чтобы подвергать себя и друзей столь серьезному испытанию. Однако отступать было поздно. Чтобы ненавистный князь посчитал его трусом и после ославил на весь Петербург? Этому не бывать!
Бронский был озабочен выбором оружия, когда его вызвали в кабинет директора. До дуэли оставался всего один день.
Войдя в просторный кабинет, украшенный портретом государя, Бронский несколько смешался. Навстречу ему поднялся господин в мундире, с широким покатым лбом, светлыми усами и умными, проницательными глазами. Это был принц Ольденбургский. Он жестом предложил воспитаннику сесть на кушетку, сам же занял место директора за письменным столом.
- Я полагаю, вы осведомлены о наказаниях, каковым подвергаются дуэлянты?
- Да, выше высочество.
Принц помолчал, пристально глядя в лицо Левушки.
- Что будет значить закон, если даже те, кто призван его утверждать и сохранять, сами же и нарушают?
- Но моя честь!..- начал было Левушка, однако принц жестом остановил его.
- Я дворянин, не трудитесь объяснять мне вопросы чести.
- Виноват, - потерянно пробормотал Бронский.
Петр Георгиевич поднялся и жестом велел подскочившему воспитаннику сесть. Он подошел к окну и, глядя куда-то за Фонтанку, продолжил:
- Итак, вопросы чести вынуждают вас, будущего защитника закона, поступить безрассудно, подставив под угрозу репутацию Училища и судьбу товарищей, забыть о родных, которые уповают на вас?
Бронский подавленно молчал. Ему нечем было возразить. Петр Георгиевич говорил о жестокой участи наказанных за поединки, привел безжалостный перечень имен погибших на дуэли блестящих, одаренных, подающих надежды юношей. Бронский готов был провалиться сквозь землю. Он раскаивался в содеянном, но не знал, как выбраться из этой истории, не запятнав чести. Однако Петр Георгиевич избавил его от выбора.
- Теперь вы отправитесь под арест, - распорядился он. - Ваш воспитатель оповещен. Посидите неделю, а после мы решим вашу участь: оставаться ли вам в Училище или покинуть его. Вы своекоштный или казенный?
- Своекоштный, - ответил Бронский. Он едва не плакал, переживая свою вину. Прикажи ему принц теперь же отправиться в солдаты, на Кавказ, принял бы его решение как великую честь.
- Для чего вы поступили в Училище? - спросил принц, обернувшись к воспитаннику и глядя ему прямо в глаза.
И Левушка высказал то, что давно мечталось ему донести до Петра Георгиевича: